Глава 8
Она не посчитала нужным назвать себя, и мы с ней долго шли по длинным путанным коридорам в полном молчании. После четверти часа такого пути она открыла в стене дверь, которую вовсе невозможно было заметить, а потом, когда мы оказались на узкой и темной лестнице, закрыла ее за нами. Подниматься по потайной лестнице было неудобно, но я понимала, что она не могла провести меня в спальню более лёгким маршрутом.
Наконец, была открыта еще одна дверь, и я зажмурилась от яркого света. Это была не опочивальня, а скорее, гардеробная — большая комната, где на манекенах из папье-маше были развешаны наряды умопомрачительной красоты. Но от их созерцания меня отвлек голос женщины, что привела меня сюда.
— Давай же познакомимся, дорогая моя!
Я оглянулась — она уже сбросила своей плащ. Она была довольно молода и весьма миловидна. В темных волосах я заметила несколько серебристых нитей, но ее фигура была изящна, а взгляд карих, как и у герцога, глаз — полон любопытства.
— Ты настоящая красавица, Луиза! — воскликнула она, обойдя вокруг меня. — И ты очень похожа на свою матушку.
Она обратилась ко мне на «ты» без малейшего стеснения. Должно быть, подумала, что между близкими людьми церемонии ни к чему. Но это проявление родственных чувств вызвало у меня лишь недоумение. Возможно, встреться мы при других обстоятельствах, я сумела бы оценить эту приязнь должным образом, но сейчас я лишь отступила на шаг и холодно откликнулась:
— Благодарю вас, сударыня!
— О, как же я сразу не подумала! — улыбка сбежала с ее губ. — Ты же совсем ничего обо мне не знаешь. Если ты не знала о своем отце, то и обо мне твоя матушка ничего тебе не рассказывала. Позволь представиться, я — маркиза Ризен. Но для тебя — просто тетушка Розалин.
Меня покоробило от того, как по-свойски она со мной разговаривала. И это спокойствие и даже веселость вызывали лишь раздражение. Она тоже была участником этого ужасного обмана, а ведь, будучи главной фрейлиной королевского двора, она должна была бы с куда большей заботой отнестись к защите интересов его высочества — пусть даже это и шло вразрез с интересами ее брата.
— Твоя матушка когда-то учила меня иностранным языкам. Знала бы ты, дитя мое, как сильно я ее любила! Я рано лишилась матери, а отец никогда не проявлял к нам с братом особой нежности, так что именно в Денизе я обрела то, чего мне так не хватало — поддержку, заботу, любовь. Я надеялась, что она выйдет замуж за Венсана, и мы станем настоящими сестрами.
Я не хотела, чтобы она говорила о матушке, но невольно заслушалась. Мне отчего-то было приятно, что эта важная дама сохранила к ней светлые чувства. Впрочем, это могло быть лишь пустыми словами.
— Тогда я еще верила в любовь и недооценивала влияние отца на Венсана. В книгах, что я читала в молодости, ради любви герои сражались с целым миром. А мой брат проявил слабость и позволил разлучить себя с той, которую любил. Но довольно об этом! Надеюсь, что завтра мы наговоримся с тобою всласть.
Судя по всему, герцог не сказал ей о болезни моей матушки, иначе вряд ли бы она так беззаботно щебетала.
— А теперь тебе нужно принять ванну и облачиться в сорочку, чтобы быть готовой к тому моменту, как сюда придет твоя сестра. Для новобрачных пир заканчивается ровно в полночь, и до этого времени осталось всего полчаса.
Она распахнула дверь в соседнюю комнату, посреди которой стояла большая лохань с водой. Вода была теплая, и в нее было добавлено что-то очень ароматное, и я, хотя сперва была намерена отказаться, всё-таки решила в нее окунуться. Правда, я решительно отвергла помощь маркизы и в одиночестве вымылась, обсушилась мягкой и тоже теплой простыней и надела на себя белоснежную сорочку. Шелк был таким тонким, что рубашка казалась сотканной из паутины. А когда я посмотрела на себя в зеркало, то испуганно охнула — ткань так вызывающе облегала мое тело, что я почувствовала себя падшей женщиной. Впрочем, таковой я и должна была стать уже через полчаса.
— Ты выглядишь восхитительно! — заверила меня маркиза, когда я вернулась в гардеробную. Она, наконец, заметила мое состояние и покачала головой. — Прошу тебя — ни о чём не беспокойся! Его высочество — очень галантный молодой человек, а совсем не чудовище. И уж со своей невестой в первую ночь он постарается быть как можно более нежным и обходительным. Он — самый добрый и благородный человек из всех, кого я когда-либо знала.
Я подняла на неё полные слёз глаза.
— Но как можно обманывать такого человека?
Она набросила мне на плечи мягкий халат из ткани, названия которой я не знала.
— Не думай об этом, дитя мое! Тому, чему суждено быть, мы помешать не можем.
В дверь постучали, и я по знаку маркизы спряталась за ширмой у украшенной изразцами печи. А через несколько мгновений я услышала голос Эльвиры:
— Она пришла?
Что ответила маркиза, я не разобрала, но до меня донесся облегченный вздох сестры. Кажется, она сомневалась в том, что я выполню свое обещание.
— Спасибо, Луиза! — воскликнула она, когда мы оказались друг против друга. — Я никогда не забуду эту услугу.
Я кивнула, ни на секунду не поверив ее словам. Она наутро же постарается забыть обо всём, что случится этой ночью, как о страшном сне. А уж о своей незаконнорожденной сестре и вовсе предпочтет никогда не вспоминать. Но мне и не нужна была ее благодарность. Я пошла на это не ради нее.
Нам нужно было выждать как минимум четверть часа, которые потребовались бы Эльвире, чтобы привести себя в порядок и переодеться, и это время оказалось непростым для всех троих. Маркиза уже не болтала без умолку как прежде, хотя и обратилась к сестре с вопросом:
— Как прошел праздничный ужин, Элли?
Та горделиво улыбнулась и заметила:
— Теперь ты должна называть меня «ваше высочество», тетушка! Не забывай — я стала принцессой.
Щеки маркизы вспыхнули, но она не стала возражать:
— Разумеется, ваше высочество.
Чтобы сгладить неловкость, я спросила:
— Его высочество уже будет в спальне, когда я туда приду?
— Нет, — покачала головой маркиза. — Он придет туда после вас. Над кроватью — бархатный полог, и он еще больше затенит ваше ложе.
— Ты должна поставить свечу как можно дальше от кровати, — спохватилась Эльвира. — Иначе его высочеству будет трудно принять мою сестру за меня. Ее кожа совсем не такая шелковистая как у меня, а волосы более тусклые, хоть и почти того же оттенка.
Наверно, если бы она не боялась меня разозлить, то сказала бы, что я совсем не так красива, как она. Но я осталась равнодушной к ее словам. Я хотела лишь, чтобы эта ночь поскорее закончилась.
Глава 9
Возможно, днём спальня поразила бы меня своим великолепием, но при тусклом свете стоявшей на низеньком столике свечи она показалась мне мрачной и неуютной. Кровать под бархатным балдахином была огромной, и я поспешила нырнуть под мягкое одеяло.
Маркиза удалилась, и я осталась одна. Мое сердце стучало так громко, что я не услышала, как открылась дверь, и когда я увидела мужскую фигуру рядом с кроватью, то с трудом сдержала крик.
— Я едва дождался этого момента, любовь моя! — в голосе принца, как ни странно, тоже было волнение. — Если бы ты знала, как мне хотелось прервать все те помпезные речи, что звучали за столом, подхватить тебя на руки и принести сюда.
Я закрыла глаза и не видела, как он разделся. Но уже через несколько мгновений я почувствовала, как его теплые руки легли на мои плечи.
Я вздрогнула, и он торопливо сказал:
— Не бойся, моя родная. Я никогда не причиню тебе зла. С того самого момента, когда я впервые увидел тебя, я захотел быть с тобой рядом — заботиться о тебе, оберегать, служить поддержкой и опорой. И нет, это случилось вовсе не на том балу, где мы с тобой познакомились, — он говорил это негромко и неторопливо, и, хотя эти слова на самом деле предназначались не мне, его голос успокаивал и даже завораживал меня. — Ты только не смейся, Эльвира, но впервые я увидел тебя во сне. Да-да, во сне! И тот сон был настолько прекрасен, что я ничуть не сомневался, что однажды мы с тобой встретимся и наяву.
