и первым шагом стало бы отнюдь не сватовство, а разговор с самой Аурелией. Готова ли была юная царевна бороться за свое хрупкое счастье или уже распланировала будущее совсем иначе?
Магнус прикидывал:
— Как бы нам выманить эту лапушку? В политике девочка не участвует, а если я явлюсь к ней в сон, милаха поймет, что я такое могу. Сама насмерть перепугается, да еще всех на уши поднимет. Давай-ка я лучше буду приходить в твоем обличье. Милая, покажи, как Аурелия тебя видит.
— Приходи и уговаривай. А я встречу ее со словами от Алехандро. По-настоящему им видеться пока не стоит — его настойчивость может вынудить Аурелию дать поспешный ответ. Нужно предоставить ей время подумать.
Впрочем, на деле пылкость Алехандро значительно поблекла — согбенный и уставший, потерявший веру в счастливый исход, Алехандро казался тенью себя прежнего. Царские обязанности не давали ему окончательно опуститься на дно, но и энергией, необходимой для великих свершений, преждевременно состарившийся душой Алехандро не располагал.
Предложение богини записать голограмму обращения к Аурелии Алехандро встретил без энтузиазма. Правда, он послушно исполнил требуемое, на время преобразившись: глаза засверкали, на впалые щеки вернулась краска, улыбка озарила лицо. Ни на миг Алехандро не усомнился, что Аурелия ответит ему согласием!
* * *
Явления Кэйли в ее сны встревожили Аурелию — здравый смысл предписывал Аурелии тотчас сообщить старшим родственникам о вторжении богини и проницаемости защиты их мира. Но поначалу Аурелия списывала «визиты» Кэйли на собственную тоску и воспоминания о днях, когда богиня служила связующим звеном ее запретного чувства.
Кэйли, тем не менее, не унималась, вновь и вновь звала ее в гостеприимные покои. Поразмыслив, Аурелия решила навестить богиню, полагая, что подделать владения Кэйли кому-либо вряд ли удастся, а следовательно, это совершенно безопасно…
Как ни приказывала Аурелия себе забыть укравшего ее сердце Алехандро, выходило задуманное плохо. В доме Кэйли Аурелия малодушно надеялась встретить Алехандро, тщетно гоня свои пагубные желания прочь.
И когда все же решилась, стремглав побежала в Город!
* * *
Кэйли радушно приняла гостью и, ласково улыбнувшись, передала ей голографическое послание — от вида милого, воодушевленного и страстного, сердце Аурелии учащенно забилось. На какое-то время она глубоко погрузилась в мечты. Богиня не торопила ее:
— Я хочу твой взвешенный ответ. Иди и все обдумай. Возвращайся, когда будешь твердо уверена в своем выборе.
В ответ на его просьбу прийти, Кэйли ответила отказом, прислав Лукасу сообщение:
— Зачем этот фарс, Лу? Когда ты вспомнил обо мне? Только сейчас, движимый любопытством к бурной личной жизни, затрагивающей твоих знакомых? Это всего лишь расчет. Если бы ты правда относился ко мне так, как хочешь заверить, то подумал бы о моих чувствах тоже. Не только о чувствах Люсиль-Марины, а тогда мне было очень больно. Теперь я не хочу тебе доверять, и простая беседа ситуацию не изменит.
Некогда Лукас сжег мосты и самонадеянно развеял пепел. Чтобы вернуть расположение богини, ему предстояло собрать разлетевшиеся по всему свету частицы, наполнить их силой и склеить мосты заново…
* * *
Допустить, что она влюбилась?
Кэйли охотно следовала своим чувствам, вызывая безумства, окунаясь в них, пропуская их через себя — очень живая, невероятно изменчивая и, несмотря на весь свой опыт, трепетная и где-то обидчивая… Вечно юная и лучезарная, обожающая приключения и наслаждения.
В какой-то момент Кэйли невыносимо стало видеть, как Магнус убивается из-за призрака былой воительницы. Кроме того, взыграло самолюбие: она, воплощенная любовь, дарила Магнусу свою ласку, а он, принимая эту ласку, не погружался в нее целиком!
Его отчаяние, скрепленное его могуществом, несло беды существам, с которыми Магнус контактировал, и нарушало гармонию. Кто-то должен был остановить разлад, не дожидаясь большой беды, и богиня решила действовать самостоятельно через еще большую заботу и увлеченность.
Где-то глубоко Магнус хотел любить и быть любимым в ответ, но ложный идеал засел в его подсознании, точно камень на пути ручья. Магнус считал, что понимает свои нужды, а по мнению Кэйли эти представления расходились с реальностью, и результат ошибки наблюдали все.
Кэйли внушала ему: «Плыви. Ощущай. Доверься себе и мне, не фиксируй ничего. Это покажется новым и, возможно, странным, просто проживи это со мной. Я не Тамико, признай это и отпусти ее!»
Предавшийся чувствам Магнус не узнавал себя. Ревность захлестнула его, превратив в жуткого собственника:
— Роберт. В каких вы отношениях?
Кэйли мягко улыбнулась:
— Жрицы и прихожанки. В каких вы отношениях?
Магнус понял аналогию и смутился — они оба имели обязательства и прошлое.
Тем не менее, ситуация шла к тому, чтобы отдать жрецам больше полномочий, освободив себя от непосредственного участия в храмовых процессах. Забавная игра успела наскучить Магнусу, ему уже хотелось новых.
Разумеется, служителям культа стало бы сложнее вернуться к «обычной» жизни анамаорэ.
* * *
Размышляя, что делать с подопечными, Магнус учитывал обстоятельства.
Эстелла, первая, самая старшая жрица, бесспорно становилась верховной. К жизни простой пиарщицы она, давным-давно не заговаривавшая с Магом о потенциальном муже, возвращаться не собиралась.
Оливер, совершенно семейный, интересующийся творчеством и целительством, а в последнее время исполняющий лишь обязанности секретаря, наоборот нисколько более не соответствовал статусу служителя культа.
С Романом вопросов не возникло. Лилит Маг предложил выбор: верить в безумную мечту о царевиче или продолжать пользоваться благами нового привилегированного положения.
Магнус объяснял другу:
— Хочешь ли ты, Лукас, того или нет, сейчас они новая раса существ. Со временем я наберу еще жрецов, их дети со жрицами станут моим народом. Уйду из этого мира, чтобы иногда сюда возвращаться. Но конечно, с тобой я всегда буду поддерживать связь.
Лукас пожал плечами:
— Ты еще Леона переродить должен, помни.
Тамико позволяла Магнусу любить себя.
Кэйли замечала, что и она, не отступая от традиции, больше увлекает Магнуса, чем увлечена им, провоцируя у юного бога азарт преследования.
Был бы он счастлив с женщиной, обожавшей его сильнее, чем он ее?
Кэйли пока и помыслить не могла о расставании с Магнусом, не насытившись любовью вполне, однако ее пытливый ум прикидывал варианты. Ну а Магнус тем более не желал отпускать непостижимую женщину, в которой не находил дна.
Кэйли смеялась и кокетничала, ловя с каждым разом все более долгие взгляды того, в чьих зеленых глазах сияли вечные звезды. Как-то само собой вышло так, что Магнус проводил уже
