— И на что это похоже — видеть, как в течение восьми веков история развертывается перед твоими глазами?
— Расстраивал тот факт, что я был привидением и не мог влиять на события. Я не привык быть простым наблюдателем.
— Простым наблюдателем? — скептически переспросила Женевьева. — Сикерк пользовался дурной славой на протяжении веков, потому что в его стенах происходили ужасные, не поддающиеся объяснению вещи. И это ты называешь «не вмешивался в текущие события»?
— Я никогда не говорил, что не вмешивался в события, — сказал Кендрик с огоньком в глазах. — Я имел в виду, что не мог влиять на события так, как мне бы хотелось. — Он провел пальцами по волосам Женевьевы. — Ты была в курсе репутации Сикерка до того, как впервые приехала сюда?
— Прекрасно знаешь, что нет, — сказала она, поджав губы, — иначе я бы не нашла мужества, чтобы приехать сюда. — Она взглянула на Джейка. — Я была последним оставшимся в живых прямым потомком Матильды из Сикерка, поэтому унаследовала замок, в то время как до этого счастливо жила довольно успешной жизнью в Сан-Франциско.
— Последний оставшийся в живых потомок? — переспросил Джейк. — Я удивлен. Их вроде бы должно быть довольно много.
— Было несколько, — начал говорить Кендрик с застенчивой улыбкой, — но они, к большому сожалению, не смогли удержать свое наследство. — Он пожал плечами. — Как я полагаю, в семье распространялось безумие, которое не затронуло мою Джен — женщину, обладающую здравым смыслом и превосходным вкусом.
Женевьева позволила притянуть себя поближе и улыбнулась ему.
— Совершенно верно.
Джейк улыбнулся.
— Так что, вы готовы отправиться в Артан?
Кендрик сделал глубокий вдох.
— Почему бы нет? Я видел фотографии. Он выглядит так, словно ничуть не изменился за прошедшие годы. Всего несколько пристроек, но ничего слишком шокирующего. Я смогу справиться с этим. — Он взглянул на Женевьеву, — не сомневаюсь, что детям будет интересно.
— Они знают? — спросил Джейк. — О вашем прошлом?
Кендрик отрицательно покачал головой.
— Мы решили, что расскажем им, когда они достигнут двенадцатилетнего возраста. Малыши узнают все от своих старших братьев, чего и следует ожидать. Они уже освоились с привидениями, так что, возможно, эта история не станет для них потрясением.
— Поездка в Артан может оказаться очень познавательной, — сказала Женевьева, — в конце концов, тройняшки знают, что ты связан с де Пьяже. Они только не догадываются, что Робин, Филипп и Джейсон, в честь которых они названы, жили несколько веков назад.
Кендрик кивнул Джейку.
— Мы поедем с вами. Если это все, возможно, мы сможем приятно провести время на арене. Я так понимаю, поскольку у вас есть меч, вы знаете, как с ним обращаться?
— Неделя с вашим дядей Майлзом, затем три недели с вашим отцом засчитываются? Три недели чистого мучения.
— Могу представить, — сказал Кендрик. — Он был и моим учителем. Я удивлен, что он пожелал тренировать вас. Все знали, как он скуп в передаче своего опыта.
— Это я тоже слышал. Неоднократно, — добавил Джейк.
— Это не означает, что он не желал тренировать остальных, — продолжал Кендрик. — Просто был очень разборчив. Он почти не тренировал тех, кто мог бы, хвастаясь личностью своего учителя, оказаться полнейшим неудачником. Он, должно быть, думал, что вы подаете надежды.
— Или это, или он испытывал некоторую снисходительность, — сухо сказал Джейк. — Но я принимаю ваше предложение. Я был бы счастлив вернуться к какой бы то ни было практике.
— Мы можем начать завтра, если желаете, — предложил Кендрик.
— С радостью, — сказал Джейк. — если не возражаете, я хотел бы воспользоваться вашим компьютером? Думаю, смогу разнюхать кое-что, не будучи слишком заметным.
Или он сможет связаться с Тедом, чтобы кое-кто из его ребят сделал для него один сверхсекретный взлом.
Кендрик поднялся.
— Кабинет чуть дальше по коридору. Я покажу вам, где он находится. Сообщите мне, если вам потребуется помощь. Или дневной сон. — Он приятно улыбнулся. — Я сын своего отца, как и многое другое, мое умение владеть мечом не стало хуже от восьми сотен лет вынужденного отдыха.
— Не сомневаюсь в этом, — пробормотал Джейк. Он поблагодарил Женевьеву за гостеприимство и последовал за Кендриком в кабинет, где остался в одиночестве.
На какой-то момент он испытал искушение просто стоять и смотреть из окна на сельскую местность, и представлять, что в данный момент делает Аманда, но это было бесполезно. Он не мог контролировать скорость, с которой время уносилось прочь, и он понятия не имел, сколько ему потребуется, чтобы вернуться в средневековый Артан.
Если он вернется в средневековый Артан.
Была и другая вероятность — что он не сможет вернуться или, что у него не будет желания оставаться там. Кендрик, вероятно, стал бы превосходным игроком в покер: он ничего не выдал. Джейк оказался предоставлен своим собственным мечтам, ничем ему не помогавшим.
И вновь он болезненно осознал, что мог потерять все, чем владел: свой бизнес, свои банковские счета, свой трастовый фонд. Все те вещи, которые планировал использовать, чтобы заслужить расположение Риса де Пьяже.
Если отец объявил его мертвым, кто знает, что еще было в его планах?
С усилием он отбросил эти нездоровые и бесполезные мысли и сосредоточился на том, что мог сделать, чтобы определить размер ущерба. С остальным он разберется позже.
Он поднял трубку и заказал телефонный разговор со Штатами. Можно начать с Теда. По крайней мере, Джейк был уверен, что его телефон не будет прослушиваться.
И прямо сейчас это казалось лучшей новостью за весь день.
Аманда уставилась на горстку бумаг, разбросанную по письменному столу ее отца. Она решительно настроилась выудить из них информацию, как ее учил Джейк, но, к сожалению, там было полно ужасных ошибок: кляксы, неровные линии, очертания, невозможные распознать.
Она взяла листы в руки, затем со всей силой смяла и бросила в огонь, наблюдая, как пламя начало лизать их, а потом полностью уничтожило.
Годится.
— Аманда?
Она развернулась, чувствуя вину за свои действия. Но почему бы это? Вполне очевидно, у нее есть все права разрушать то, что ей раньше приносило удовольствие, особенно когда это оказывалось менее значимым, чем обещало быть.
Майлз бесстрастно смотрел на нее.
— Что ты делаешь?
— Ничего.
— Тебе нездоровится?
Она покачала головой.
— Ждать всегда трудно, — просто сказал он.
