она тут же притянула ноги к животу, продолжая шептать слова проклятий и ненависти.
Не смотря на слабость, ещё сковывавшую его тело, Исмаил почти вылетел из каюты.
— Целителя сюда, живо! — услышала Луду его хриплый голос из-за двери.
***
Интор Фортайл, молодой симпатичный целитель, обернулся к Исмаилу.
— Господин желает присутствовать при осмотре?
Тот гневно сверкнул глазами и молча вышел из каюты Луду, нервно прошелся по палубе. Комадор выглядел обеспокоенным и через несколько минут уже пожалел, что оставил Луду наедине с этим нахальным юнцом, пусть и целителем.
Интор вышел из каюты примерно через полчаса.
— Она успокоилась и заснула, — сказал он комадору, — я дал ей лекарство.
— Что с ней? Она заболела?
— Ничего серьёзного, господин Исмаил, такое случается рано или поздно со всеми девушками.
Исмаил раздражённо поднял брови.
— О чём вы?
— Сильный всплеск флёра вызвал первые лунные дни в её жизни. Они обычно протекают крайне болезненно. Поэтому девушка ближайшие несколько дней будет весьма эмоциональна, капризна, у неё будет часто меняться настроение.
— И что мне… с этим делать? — растерялся комадор, не привыкший к женским истерикам.
Все капризы всегда доставались на долю Бэли-хар и Исмаил понятия не имел, как с этим справляться.
— Поменьше тревожьте её, будьте с ней ласковы и терпимы. Побалуйте чем-нибудь приятным.
Комадор усмехнулся, самое приятное для неё, если она не будет видеть его несколько дней, а ещё лучше, если вернёт её в Валорию.
Но таким капризам он не собирался потакать.
Два дня Луду пролежала в кровати, свернувшись калачиком, отказывалась от еды и даже не поворачивалась к Исмаилу, когда он заходил в каюту и заговаривал с ней.
Лежала молча, лицом к стенке.
На третий день открыв дверь в её каюту, Исмаил обнаружил, что она пуста.
По его команде обыскали весь корабль, но Луду нигде не нашли.
— Как в воду канула, — виновато ляпнул один из матросов, после того как обшарили весь трюм, каюты и самые укромные уголки корабля, и у Исмаила пробежал по спине холодок от догадки.
Он поднялся на палубу в скверном настроении.
За бортом, разбрасываясь брызгами, резвилось синее море, и корабль споро шёл в сторону Махитании.
Пахло ветром и морской солью.
А комадору чудился запах лаванды и мяты, которому больше неоткуда была взяться на этом корабле.
Сали проснулась словно от удара. В раннее утро её вытолкнул страшный сон.
Она лежала с бешено колотящимся сердцем, ледяными ладонями и ступнями, глядя в потолок, и пыталась вспомнить, что ей приснилось.
Образы всплывали мутные, расплывчато — черные. Она то тонула, захлебываясь соленой водой, то уворачивалась в воде от огромного чудовища, чье зубы, как кинжалы, то и дело смыкались в опасной близости к телу.
Когда щупальца сна ослабли, накатила тревожность и Сали не могла понять с кем или чем она связана. Давила в груди, зрела, не давала дышать ровно, но ещё не осознавалась…
Понимая, что вряд ли уснёт, Сали решила встать и приготовить себе травяной отвар, и тогда в дверь неожиданно чуть слышно постучали, почти поскребли. Сали вздрогнула: ведьминское чутье не обмануло, что-то случилось.
Она спрыгнула с кровати, накидывая на ходу шаль на плечи. В такой час мог явиться только Шен, с разбитым носом или порванным ухом. Из-за него она держала под кроватью целую корзину целительских снадобий и инструментов: промыть, зашить, залечить. Спасти.
И открыв дверь, удивленно уставилась на гостя.
— Привет.
Привалившись к деревянному косяку, перед ней стоял бледный Мейдан с лихорадочным блеском в глазах и в мокрой одежде. От него пахло кровью и морским ветром.
Сали, тихо охнув, поднырнула под его руку, подставив плечо, и, обхватив за пояс, помогла войти в комнату.
— Куда, Сал? Не надо на кровать… я грязный, мокрый, — тихо простонал он и остановился, свободной рукой держась за стену.
— Ранен? Куда? На ногах держишься?
— Вроде да…
Сали быстро выскользнула из-под его руки, выглянула в коридор, — пусто, — шикнула заклинанием на мокрые следы, убедилась, что они исчезли, закрыла дверь и заговорила шёпотом.
— Раздевайся…
— Уже не надеялся услышать от тебя подобное, — Мейдан шутил, а на самом лица не было, под глазами залегли чёрные круги.
— Снимай всё, — не обращая внимание на его слова, она уже стягивала с него плащ, — весь грязный, липкий… Камзол и штаны тоже снимай. Что застыл? Боишься меня чем-то удивить?
Мейдан тяжело и рвано выдохнул.
— Мечтаю удивить, — и повернулся к ней спиной, — но сегодня, прости, не получится… помоги мне…
Сали сняла с него плащ и обомлела. Одежда ниже спины висела лохмотьями, пропитанными кровью, в прорехах были видны глубокие бордовые борозды ран.
— В купальню, живо!
Мейдан стоял в квадратном углублении чаши, покачиваясь, держась обеими руками за каменную стену, и пытался позорно не свалиться в обморок.
Сали снимала то, что осталось от рубахи, разрывая её, стараясь не касаться ран, и бросала мокрые тряпки на пол. Со штанами она обошлась также.
Полностью раздев Мейдана, Сали повернула вентиль подачи воды.
— Вставай под струю… так… хорошо… Будет немного больно, мне надо смыть всю соль и грязь. Спиной повернись, можешь чуть нагнуться? да так, хорошо…
Только теперь Сали рассмотрела рану целиком и ужаснулась.
Она повидала всякое в лазарете Академии, боевики и тёмные маги попадали туда с завидным постоянством, но такие раны она видела впервые. Глубокие, они широкими бордовыми лентами тянулись от поясницы через обе ягодицы.
— Кто тебя так располосовал?
Она тяжело сглотнула, разглядывая разодранную в клочья кожу:
— Это… когти?
— Зубы… Шаркунья. Хотела откусить задницу, но мне самому она ещё понадобится…
У Сали лоб покрылся испариной и дрогнули руки, она вспомнила свой недавний сон. Зубы-кинжалы…Оружие морских чудовищ.
— Что тебя понесло в море? — она осторожно поливала его, смывая грязь, соль и кровь, стараясь не причинять лишней боли.
— Заказ… Надо было кое-кого через портал вытащить.
— Ясно. Справился?
— Почти… Сам виноват… Использовал непроверенную портальную схему и неточно рассчитал обратный путь, свалился в море…
— Хорошо, что живой…
— Да, повезло… Заказанный сообразительный и шустрый попался, у него дар договариваться с хищниками… Да и вытащили нас из воды быстро. А то бы… м-м-м…
— Больно?
— Немного…
— Потерпи, джилли, до ритуального камня заживёт…
— … до чего?
— Это такая целительская присказка… так говорят, чтобы поддержать, посочувствовать, мол всё пройдёт и забудешь об этом… Что, не слыхал раньше?
— Нет…
Когда вода, стекавшая в чашу с тела Мейдана стала прозрачной, Сали сунула в руки метаморфа полотенце.
— Выходи из чаши. Не вытирайся, чуть
