будто в окне, живописный вид на Спящее море. Игривые барашки на волнах. Чайки лениво взмахивали крыльями в золотых лучах. Белые облачка неспешно уползали за горизонт.
Кажется, вчерашний шторм ей во сне привиделся.
Но исхлёстанное волнами тело не позволило усомниться в реальности произошедшего ночью.
Вещи заскорузли от соли. Пришлось размять одежду руками и только потом натягивать на себя.
Пора идти на поиски Эливерта…
Вчера она так и уснула, не дождавшись его возвращения — просто провалилась в сон, как в тёмную яму.
Рыжая зажмурилась от яркого света — тёплое летнее солнышко сегодня припекало.
Эл бродил внизу, в полосе прибоя, по колено в воде.
Настя сделала глубокий вдох, потом такой же глубокий выдох, и аккуратно сбежала по каменной тропинке вниз.
— Хотел рыбы нам наловить… — бросил Ворон вместо приветствия, вглядываясь в прозрачную толщу вод.
Послештормовая муть уже осела, лишь на берегу оставались выброшенные куски плавника и пучки водорослей.
— Да не вышло! Снастей нет, меч я ночью утопил. А руками не получается…
Он замолчал, и она ничего не ответила. Какая, в Бездну, рыба!
Рыжая избегала смотреть ему в лицо, а он и вовсе не поднимал голову.
Светлые Небеса, откуда это гадкое, липкое чувство, как будто они сделали что-то скверное, грешное, подлое? Ничего же не случилось!
Или случилось? За что так мучит совесть? Почему вдруг стало так трудно посмотреть в глаза?
— Ты… как? — Эл наконец вышел на берег, расправлял закатанные штанины, по-прежнему не поднимая взгляд. — Не простыла?
— Нет. А ты?
— Вроде тоже ничего, — беспечно откликнулся Ворон. Слишком беспечно. — Знаешь, что думаю… Надо костёр развести большой. Там, на скале. Наши дым заметят и приплывут.
— Если они целы… — Настя вздохнула, с тревогой покосившись на притихшую морскую гладь.
— Что им сделается? Целы… — успокоил Ворон. — Ищейка их видит, значит, живы. Вон туда показывает. Можно, конечно, и самим к ним пойти. Но на ладье, я думаю, будет быстрее. Да и по землям лэмаяр, без оружия, вдвоём, я бы ходить не стал.
— Ой, смотри, а кто-то уже без нас зажёг!
Настя в удивлении указала рукой на чёрный столб дыма, потянувшийся в облака из-за ближайшего холма.
— Как раз там, где наши друзья… Ищейка туда показывала. Пойдём?
— Пойдём! — оживилась Настя.
Взгляды всё-таки пересеклись. Первый раз за утро. Мгновение показалось вечностью.
Она опустила голову. Он отвернулся к морю.
Оба молча двинулись туда, где по небу расползалась тёмная завеса дыма.
* * *
Лана подскочила с пронзительным визгом, кинулась им навстречу, повисла на Эливерте.
— Что, испугалась? — Ворон обнял девчонку. — Ты же за мной приглядывать собиралась! Прохлопала? Эй, эй, ты обещала не ныть!
Кайл обошёлся вовсе без слов. Обнял, прижал к сердцу. И Настя замерла, уткнувшись в его плечо.
Нежное безмолвие продлилось недолго.
Все остальные тоже подскочили. Загалдели разом, выражая свой восторг.
Чудесное спасение! А кто спорит? Чудо и есть!
Кайл так и не выпускал Настю из объятий, и она вдруг почувствовала, как он вздрогнул. Рыжая подняла глаза в недоумении, но полукровка смотрел не на жену, а куда-то ей за спину.
Дэини обернулась с дурным предчувствием…
* * *
Лэмаяры появились сразу с двух сторон. Одни шли по берегу, отрезая путь к болтавшейся на волнах ладье. Другие вышли цепочкой из леса. Это было похоже на то, как загоняют сетями рыбу.
Мужчины сразу же выстроились вокруг, прикрывая всех трёх дам, напряжённо ждали, что будет дальше.
«Дети моря» подошли ближе. У половины в руках луки наизготовку, остальные с клинками. Вряд ли они явились на чай приглашать…
— Что вы здесь забыли, людишки? — презрительно скривившись, спросил самый рослый и широкоплечий.
И у Кайла едва меч из рук не выпал. Это надменное лицо, словно изо льда высеченное, он никогда бы не смог забыть — даже через сотню лет или тысячу.
— Шторм… был… — решился ответить Иридион.
Будучи южанином, он, видно, надеялся, что с лэмаярами всё-таки можно договориться по-хорошему. А вот северянам это в голову даже не пришло.
— Вчерашнее ненастье нас сюда пригнало. Ладью выбросило на этот берег. Мы даже не знаем, где мы… Мы просим прощения, если границы чьих-то владений нарушили! Это ваши земли?
— Наши, — ледяным тоном ответил лэмаяр — извинений он явно не принимал. — И смертных мы тут не потерпим! Даже забредших случайно… Как и выродков с грязной кровью!
«Сын моря» впился синими глазами в Кайла. Казалось, он сейчас плюнет в полукровку или напасть попытается.
— О, да! — скопировав в точности его тон, ухмыльнулся Кайл. — Полукровок ты ненавидишь, Дэриаль…
— Откуда ты знаешь моё имя? — нахмурился тот.
Остальные лэмаяры, среди которых даже попадались женщины, внимательно прислушивались к разговору. Вероятно, им было очень любопытно, но только явно показать свой интерес они не смели.
Дэриаль вдруг прищурился зло.
— А, кажется, припоминаю… Ты тот самый проклятый мальчишка, из-за которого моя женщина отреклась от своего народа?
— У тебя хорошая память. Да и я, как видишь, тебя не забыл. Ты — та самая бездушная тварь, которая бросила мою мать на верную смерть на берегу…
* * *
Дэриаль схватился за рукоять меча.
Настя зажмурилась, понимая — всё, сейчас начнут убивать!
— О чём это он?
Девчонка с луком, что стояла рядом с Дэриалем, перехватила его руку.
На самом деле она, наверное, не девчонка…
Как угадать, сколько лет бессмертной? Все они: стройные, юные, тонкие, лёгкие, изящные, как птицы.
— Ты сказал — Анладэль убили! Убили, когда вы пытались сбежать… Разве нет?
В глазах «дочери моря» разгорался холодный гнев.
— О, даже так? — хмыкнул Кайл. Видно, решил, что терять-то всё равно уже нечего. — Её убили, миледи. Это так. Но несколько позже… Повесили за побег. Потому что он не пожелал забрать Анладэль вместе с ребёнком. Вместе со мной! Не взял на ладью выродка с грязной кровью…
— Она умерла из-за тебя! — зашипел Дэриаль, кидаясь вперёд, но лэмаяри снова встала у него на пути. — Она умерла из-за тебя, так почему же ты до сих пор жив?
— В её смерти ты виноват не меньше, Дэриаль… — обронил Кайл, уже куда спокойнее, и даже как-то устало. — А о том, что меня не вздёрнули вместе с матерью, я не раз пожалел, поверь!
— Это можно исправить… — лэмаяр и не думал униматься.
— Не смей, Дэриаль! — звонкий голос бессмертной девицы эхом отразился от прибрежных скал. — Не смей!
Странно, но тот послушался. Отошёл в сторону.
А «дочь моря», обернувшись, заглянула в лицо полукровки, рассматривая так, словно он какая-то диковинка.
— Я — Талиаль, дочь Старейшины, — сказала
