— Прости, — задушено просипела я, чувствуя, как начинаю закипать от злости. — Уж не хочешь ли ты сказать, что стал звездой, чтобы жениться на мне?
Правдой такой бред быть не мог, значит этот гад издевался. Нагло и цинично. А я тут душу перед ним выворачивала.
— Глупо, да? — спросил Брэйди, как ни в чем ни бывало.
— Глупо? — взвилась я. — Да это просто чушь какая-то!
Он бы ещё много чего услышал интересного, если б не перебил, чтобы потом продолжить всё тем же спокойным голосом, в котором плескалась ирония:
— Почему чушь? Это правда. Просто ты не очень хорошо понимаешь, что такое «запечатление». Наверное, это я виноват. Не объяснил тебе сразу, а потом всё пошло наперекосяк. То, что наши легенды не просто древняя сказка, я думаю, ты уже убедилась.
Пыл мой заметно поугас. Да уж. Убедилась, когда своими глазами увидела, как красивый парень превращается в огромного зверя. Ник заставил смотреть, и я отчетливо помнила огромного волка, распластавшегося в прыжке, чтобы настигнуть моего мучителя. Странно, но теперь я не испытывала страха. Скорее, облегчение от того, что волк был там. С его появлением пытка закончилась.
— Да, — буркнула я негромко.
— Запечатление такая же реальность, как то, что мы можем превращаться в волков. И то, что для запечатленного волка его вторая половинка становится центром вселенной, тоже. Для НЕЁ оборотень станет кем угодно: другом, братом, мужем…
— Клоуном, — не выдержав, ляпнула я.
Брэйди спокойно согласился:
— Да. И клоуном. Если ОНА захочет. Пожалуй, расскажу тебе пару историй из жизни. Помнишь Сэма и Эмили?
— Конечно. Очень милая пара. Они выглядели счастливыми у костра.
— Лет десять назад они были далеко не так счастливы. Эмили — двоюродная сестра Ли. Они дружили в детстве. У обеих семьи были неполные. Их матери старались держаться друг за друга и помогать. Девочки тоже были настоящими сестрами и близкими подругами. Когда обе ещё учились в старшей школе у Ли появился парень. Сэм.
— Ли? — удивлённо переспросила я. — Брэйди, ты сказал Ли.
— Я не ошибся. Ли и Сэм были прекрасной парой. Сэм любил её всем сердцем. И она его тоже. Собирались пожениться сразу после школы и вместе ехать в колледж. Но тут произошло одно событие, которое подтолкнуло превращение Сэма. Я не буду рассказывать, что именно произошло. Важен результат. Сэм впервые перекинулся волком. Первый из всей стаи. Ему пришлось нелегко. Некому было даже объяснить парню, что с ним происходит. Не буду забивать тебе голову лишними подробностями. Скажу только, что он справился и, в конце концов, научился управлять своей второй сущностью. Хуже дело обстояло в личной жизни. После превращения Сэм запечатлился на Эмили. Ли осталась одна почти накануне свадьбы. Можешь себе представить, каково было ей? Сэм прекрасно понимал, какую боль причиняет своей, теперь уже бывшей, девушке. Ненавидел себя за это, но ничего поделать не мог. Импринтинг. Его действие необратимо, как удар гильотины.
Весь ужас ситуации проникал в сознание по капле, как яд. Мне было безумно жаль Ли. Хотелось злиться на Сэма, но было очевидно, что его вины в случившемся нет никакой. Он сам был жертвой обстоятельств.
— Как же так? Я не понимаю. Как Эмили могла согласиться занять место Ли? Ведь она её сестра. Знала ведь, что та любит Сэма. — Пролепетала я.
— Знала. И не хотела предавать сестру. Долго сопротивлялась и поначалу ненавидела Сэма. Они часто ссорились из-за того, что он пытался за ней ухаживать. Эмили это раздражало. Ей не хотелось быть причиной несчастья сестрички. А Сэму некуда было деваться. Воздействие импринтинга непреодолимо. Ему оставалось только раз за разом пробовать сблизиться с Эм. Надеяться, что она когда-нибудь поддастся силе его преданности и обожания. Помнишь шрамы на лице Эмили? Это он её нечаянно поранил, когда они ссорились. Не смог сдержать себя, обернулся, когда Эм была рядом. А всем потом сказали, что виноват медведь.
Я потрясённо молчала, а Брэйди продолжал:
— Чем всё закончилось, ты видела. Сэм и Эмили счастливы. Особенно если забыть о том, что Сэм до сих пор винит себя за разбитое сердце Ли. Возможно, ему стало бы немного легче, если б Ли нашла себе кого-нибудь, вышла бы замуж, ну, или просто начала бы встречаться. Да вот только не нужен ей никто. Она до сих пор любит Сэма. Страдает. И Сэм знает это. И Эмили тоже. Такая вот история.
— Это… — я не могла найти слов. — Это настоящая трагедия.
— Да. Трагедия. — Согласился Брэйди. — И совсем немножко мелодрамы. В истории Квила и Клэр жанр получился другим.
— Квил и Клэр? — Спросила я, уже не рассчитывая услышать что-нибудь хорошее. — Тоже запечатление?
— Да. Но из-за него в свое время Квил чуть не угодил за решетку по очень нехорошей статье. Видишь ли, он один из самых старших волков. Как Ли. Обернулся раньше меня. И запечатлился, когда я ещё был обычным парнем, и знать не знал обо всей этой ерунде. На двухлетней девочке, которую звали Клэр. Очень хорошо помню, какие разговоры ходили по резервации, когда он начал крутиться вокруг малышки. Это выглядело чертовски странно. Взрослый парень возится с двухгодовалой девочкой. Было бы еще понятно, если б это была его сестра или племянница. А то совершенно чужой ребенок. У родителей Квила, кроме него самого было ещё трое младших детей. Мать страшно злилась, когда он своих сестрёнок и братика бросал без присмотра и несся понянчиться с Клэр. Отец Клэр заподозрил, что его жена родила девочку не от него, а от сопляка Квила. Он даже попытался подкараулить парня и набить ему морду. — Брэйди усмехнулся. — Ничего не получилось, конечно. А вот свою жену он бить мог. И бил втихаря пока Квил не узнал. То, что Квил и Клэр сейчас вместе — результат усилий всей стаи, а то, что он не сел за совращение малолетних, результат того, что они с Клэр никогда не оставались наедине. Ни при каких обстоятельствах. Шли гулять, брали с собой братьев или сестер. Ехали в кино в Порт-Анджелес только в компании своих друзей. У Квила и мысли в голове не было, чтобы навредить девочке, но ведь не станешь это доказывать всем и каждому. Пришлось принимать меры. Комедия положений.
— Квил был нянькой, — прошептала я не вполне веря в то, что говорю.
— Ага, — подтвердил Брэйди.
— А ты стал кинозвездой.
— Это было единственное пожелание, произнесенное тобой вслух, которое я помнил.
После минутного молчания Брэйди произнес негромко, с уже знакомым оттенком иронии:
— Трагедии, пошлые комедии. — Он усмехнулся. — Почему в нашем случае не должен был получиться фарс?
У него хватало выдержки с юмором относиться к ситуации, в которой не было ничего смешного. У меня же этой выдержки не было.
