Поэтесса поспешила прямо по коридору, чтобы найти ещё один вход в зрительный зал, но притормозила и дала задний ход, чтобы схватить маленькую лиру, висевшую на стене в качестве украшения.
* * *
Невидимый в тени, Сэмфаст, приподнявшись, смотрел с балкона на то, как городские стражники приволокли Габриель в зрительный зал Короля.
— Великолепно! — прошептал он. — Представление вот-вот начнётся. А твоё следующее представление будет для меня одного, моя муза!
Его злобное хихиканье породило эхо в холле, и он скользнул обратно в тень, выжидая.
* * *
Габриель чуть не влетела в королевский зрительный зал, когда стражник толкнул её в дверь. Дверь захлопнулась позади, заставив сказительницу подпрыгнуть от неожиданности. Обернувшись, она уставилась в целое море наполненных ожиданием глаз.
«Удивительно, насколько безмолвной может быть комната, полная народа», — отметила бард и сглотнула. Она хотела поправить парик, но обнаружила, чего его не было: он потерялся на входе в зал и теперь лежал на полу, словно дохлое животное.
В голову Габриель не пришло ничего другого, как улыбнуться публике — так она и сделала. Ответные улыбки озарили зал. Шаги сказительницы, шедшей к сцене, порождали эхо.
Труппа, ждала сигнала, разместившись на сцене в обычном порядке: хор посередине, барабанщики и музыкантши по обеим сторонам. Они с любопытством наблюдали за продвижением сказительницы к центру сцены.
«Что за ерунда?» — подумала Каллиопа, глядя на остальных певиц. Габриель улыбнулась сразу всем и пожала плечами, аккуратно возвращая в узел волос растрепавшиеся прямые рыже-золотисные пряди.
Талия решила, что ничего ужасного не произойдёт, если они все просто подыграют странным событиям, подобрала лиру Сафо и протянула её Габриель. Сказительница чрезвычайно вежливо поблагодарила девушку и повернулась лицом к зрителям.
Габриель стояла в центре зала, обхватив большую великолепную лиру сильными руками. Бард легонько поклонилась зрителям, среди которых были и представители высшего суда, и сам Король Афинский.
Габриель оглянулась, завороженная орнаментом гобеленов, великолепием мраморных статуй, блеском королевских одежд и роскошным видом самих монархов — Короля и Королевы. Всё говорило о помпезности и великолепии королевского торжества. Габриель набрала в грудь воздуха, делая вид, что пытается сосредоточиться. Она сохраняла маску уверенности и элегантности на лице, изо всех сил стараясь соответствовать высокому уровню мероприятия. Улыбнувшись, сказительница надменно приподняла брови. Чтобы она не собиралась делать — решить, что именно, нужно было очень быстро. В голову пришла мысль, что, возможно, стоит попытаться петь. Взгляд упал на лиру в руках. Возможно, не стоит и пытаться.
— Псст!
Габриель что-то послышалось.
— Псст!
Габриель точно что-то послышалось. Высоко держа голову, она скосила глаза вправо и увидела Сафо, прячущуюся за колонной. Поэтесса делала жесты, велевшие Габриель играть на лире.
Габриель распахнула глаза.
«Что она имеет в виду? Мне — играть? Я же не умею играть!» — в панике подумала она.
Сафо, держа в руках украденную со стены лиру, знаками пояснила, что Габриель должна лишь притвориться играющей на лире. До сказительницы дошло, и она кивнула. Сафо одними губами дала команду: «Раз… два… три!» — и начала играть.
Габриель слегка дернулась и притворилась, что водит пальцами по струнам. Музыка Сафо разлилась в воздухе. Музыканты, не видя Сафо, не верили своим ушам и подскочили от удивления, пропустив несколько нот из своей партии, но потом тоже вступили.
Сафо чуть не обнаружила себя в своем убежище, начав смеяться.
Габриель, обретя чуть больше уверенности в том, что уловка, возможно, сработает, оглянулась на Сафо, которая тут же беззвучно сказала одними губами, что Габриель должна притвориться поющей.
Бард открыла рот в соответствующем месте мелодии, и голос Сафо наполнил зал. Габриель артикулировала слова так хорошо, как только могла. Публика поверила и наслаждалась. Представление Сафо в зале Короля Афин наконец-то началось.
* * *
Зена хлопнула дверью камеры и замкнула её длинным железным ключом. Через просветы в решетке было видно троих стражников, оставшихся в камере — связанных, с кляпами во рту, сидящих в ряд у стены.
— Не ждите меня, — сказала воительница, усмехаясь, и бросила ключи подальше, а потом повернулась к Салмонею. — Салмоней, найди, пожалуйста, Арго.
Торговец улыбнулся.
— Зена, вроде как уже поздно… Я, конечно, не имею в виду, что это не было весело, но время поджимает: у меня встреча, на которую я сильно опаздываю…
Зена терпеливо ждала, пока он выговорится. Чистый взор голубых глаз прямо-таки лучился теплотой. Салмоней не смог отказать.
— … но, я выделю время сначала на то, чтобы найти Арго. Наверное, она в конюшне? Наверняка там мало шансов нарваться на неприятности. Куда её привести?
Зена погладила его по плечу.
— Просто выведи её за пределы дворца и жди.
— Через дворцовые ворота! Но как?
— Ты что-нибудь придумаешь, Салмоней. Я верю в тебя, — улыбнулась Зена и покинула подземелье.
— Всегда пожалуйста, — пробормотал Салмоней и ушел следом.
* * *
Габриель поклонилась под громовые аплодисменты высокого собрания и отвела упавшую на лицо челку. Метнув быстрый взгляд на поэтессу, она увидела ту за колонной, широко улыбающуюся. Габриель не могла поверить, что всё сойдёт с рук. Честно говоря, она просто наслаждалась происходящим. Король и Королева аплодировали стоя. Зал перестал смотреть на неё угрюмо и растратил всю свою скованность уже где-то к середине представления. Члены высшего света танцевали и пели вместе с ней, словно были обывателями на улице. Борясь за внимание Габриель, некоторые даже дарили ей разукрашенные веера и другие почетные знаки.
— Так вот каково это: быть знаменитой, — с усмешкой подумала Габриель. — Я могла бы привыкнуть к этому.
Сказительница повернулась к музыкантам. Они тоже хлопали в ладоши и улыбались. Каллиопа подмигнула Габриель, давая понять, что все они наконец-то поняли, в чем дело. Бард подмигнула в ответ.
Габриль потерла лоб, притворяясь задумавшейся, а сама из-под руки бросила взгляд на Сафо. Поэтесса сделала знак, что надо спеть ещё одно песню. Бард решила, что это будет песня М’Лилы, но Сафо сартикулировала слова «Никакой М’Лилы», очень четко, чтобы Габриель поняла.
Габриель растерялась.
Улыбаясь, Сафо тронула струны, и зазвучали первые ритмы уже знаменитых сапфических строф. Габриель сразу же узнала мелодию. «Я знаю эту песню! Мы, бывало, пели её дома», — торжествуя, подумала она, незаметно кивнув поэтессе. Впервые за больше чем десять сезонов Сафо, Десятая Муза, завершала представление другой песней:
