Он вернулся ко второму, и меня начали снимать с лошади, не развязывая рук. Лиам вышел из дома с лампой и первым делом посветил мне в лицо: — Да, она. — Лиам расплылся в гадкой улыбке. — Я же говорил, магичка, что ты пожалеешь.
Он прижал к моей руке какой-то артефакт, и меня пронзило болью. — Теперь ты никому ничего не сможешь рассказать про меня, даже если выберешься отсюда. Но лучше не дергайся, все равно найдем. — Артефакт проклятия? Ты сумасшедший. За это тюрьма и в Конбрии, и в Риконтии. — Тюрьма, если поймают. Но моя невеста будет сидеть тихонько, как мышка, и станет покладистой женушкой. — Он обернулся к одному из бандитов. — Не забыл? — Сейчас сделаем.
Я насторожилась. Тот вынул что-то булькающее из чресседельной сумки. Клятые демоны! Стоило ему отвинтить пробку, как натренированным в лабораториях нюхом я определила, какую новую гадость мне приготовили.
Ох, господа, вы так и не поняли, что такое маг.
Удобнее всего работать с магией, делая жесты руками, а с тонкими воздействиями — через пальцы. Но при желании маг может выпускать чары хоть из затылка, пусть это и неудобно, будто нажимаешь на дверную ручку локтем, пока держишь поднос с полными стаканами.
Магией можно как усиливать зелья, так и ослаблять. В академии в учебных целях мы делали из настоек бесполезную жижу, а студентка магистратуры как-то раз собрала девушек и показала, как пьянящий напиток превращать в не такой пьянящий, а то и вовсе в непьянящий. Как определять, насколько пьяное вино подают, она тоже объяснила.
То, что подносили к моему носу на тряпице, было не пьянящим, а сразу погружающим в сон. Я задержала дыхание, и стоило им накрыть мое лицо этой гадостью, выпустила чары. Вот теперь хорошо, теперь и пахнет чуть иначе, но откуда им знать. Я немного подергалась и обмякла. — Готова, — гыгыкнул бандит, и меня понесли в дом.
Меня уложили на кровать и примотали руки к изголовью. Не открывая глаз я прислушивалась к разговору. — Мы свое дело сделали.
Я услышала, как звякнул кошель с монетами. — А теперь вон отсюда. — Стесняешься, лордик? Мы до утра обождем, на вас, голубков, полюбуемся. — Снаружи обождете. Вон.
Хлопнула дверь, послышалось шуршание. Я осторожно приоткрыла глаз. Лиам снял сюртук и теперь стягивал рубаху за ворот через голову. Я призвала огонь как раз в тот момент, когда его лицо было под рубахой, и он не успел вынуть руки из рукавов. Маленький, с кулачок младенца огненный шарик полетел в цель. Я могла бы сотворить и чуть больше, но остаток магии пришлось потратить на еще два совсем маленьких шарика, которые впились в веревки.
Лиам взревел и рухнул на пол, подвывая и путаясь в рубахе. Бандиты ворвались в дом, и увидели корчившегося на полу Лиама и меня на кровати, бодрую и свободную. — Вас тоже приложить? — осведомилась я.
Они глянули бешеными глазами на меня и на Лиама, который скукожившись, со стонами катался по полу. Я подняла руку. Отталкивая друг друга, бандиты выскочили за дверь, я услышала звяканье уздечек и топот копыт.
Я тоже не стала задерживаться, прихватив узелок.
Выбежав из дома, я успела заметить, что артефакт, которым один из негодяев освещал дорогу, двинулся по тропе прочь от домика в сторону опушки леса, а там далеко за деревьями свернул влево. Значит, мне вправо. Вряд ли маячок действует далеко.
Лошадь Лиама стояла под навесом. Я с трудом взобралась в седло. У меня не было большого опыта верховой езды, но выбирать не приходилось. Снял ли мерзавец с руки артефакт для поиска или увез с собой? Впрочем, неважно. Отъеду от домика и разберусь с маячком.
Дорога через лес была совершенно темной, но где-то впереди маячил просвет на тускло освещенное серпиком луны поле. Я пустила лошадь медленным шагом, а добравшись до опушки, свернула вправо и поехала быстрее.
Посчитав, что отъехали достаточно, я прислушалась к себе — кажется, наскребу магии на небольшой светлячок. Он получился совсем крохотным, с булавочную головку, но позволил осмотреть книжку. Маячок, тонкую платинку металла, я нашла под корешком. Подцепив шпилькой, я выдрала его, слегка повредив обложку, и выкинула в колосящуюся пшеницу.
Я ехала на север, прочь от Раэлина и Лерона. Я не знаю, сколько у Лиама здесь людей, и какие им выданы указания. Лиам не успокоится, теперь к меркантильным соображениям прибавится месть. Меня пробрал озноб от мысли, что он со мной сделает, если придет в себя и поймает. Я пустила лошадь рысью с одной только мыслью: убраться подальше. Где-то рядом есть поселения, но так близко к домику я не хотела обращаться с людям.
Я ехала между двух полей, когда серая полоска очертила горизонт. Нашарив в узелке фляжку, я отхлебнула пару глотков, и двинулась дальше решив, что проеду до полудня, а потом поищу селение.
Но человек предполагает, а Звезды ведут свою игру. Перелесок скрыл рассвет над полем, и я решила сделать остановку. Накинув повод на куст я воспользовалась этим укрытием. Наверно, настоящая селянка не стеснялась бы присесть в поле, тем более, ранним утром, когда на тракте никого нет, но я росла хоть и при лавке, но в городе.
Решив, что достаточно далеко уехала, я не спешила возвращаться на дорогу. Думаю, могу потратить здесь с четверть часа.
Я потянулась, разминая спину. Запели ранние птицы, застрекотали, зажужжали букашки, где-то в перелеске журчал ручей. Я пошла на звук, мечтая хотя бы умыться.
Что-то навалилось на меня и придавило к земле. Я попробовала встать, но крепкие руки удержали меня, разворачивая лицом вверх, и передо мной взвилось два светляка. Неужели меня поймали люди Лиама? Но как? Они же уехали к югу! — Кто у нас тут? Зельеварша из Раэлина? — Один из светляков двинулся вниз. —
