чешуйка, наставник ответил, что драконью чешую используют в темных ритуалах.
В общем, крику было, когда Валентайн обнаружил некрасивую проплешину. Разозлившись, наш героический дракон вспомнил о своих прямых обязанностях, отправился обыскивать комнату Утино и обнаружил там следы магии герцога Даррена.
Я понятия не имела, кто такой Даррен. Мне объяснили, что это еще один советник императрицы, неожиданно мечтающий закрыть академию Сумрака. Но у драконов свои интриги.
Короче, с одной стороны, стало понятно, почему подставляли Кира (и сплетни, распространяемые любовницей Утино, Лилиссой, прекрасно ложились в этот ряд), но оставалась непонятной роль канатоходца. И то ли Утино работал на двух господ, то ли сам коварный герцог Даренн связался с ведьмой Лиссой.
Вывод герцог озвучил только один:
— Поэтому будь осторожна, Олейно. Ну и мой человек присматривает за тобой.
— Вы следите за мной!
— Я проявляю разумную осторожность.
***
Больше всего на свете я ждала весны. Иногда перед сном закрывала глаза и представляла, что экзамены позади, ведьму обезвредили, наша группа нашла могилу Проклятого и утерла нос герцогу Асону. Ну и платья, конечно же, сшили, на балу отожгли, с Линорой поговорили, и она помогла моим родителям переселиться в Чабир...
Стоп! На этом моменте я обычно подскакивала в кровати. Вот же хитрый ящер. Заронил в мою голову нездоровую мыслишку. Но чего греха таить, мне нравилось в академии. Бурная магическая жизнь пришлась мне по душе. Тайны, волшебство, приключения... Этого всего не будет дома.
И еще я обдумывала слова Асона о его семье. Он определенно проговорился. И потом, когда я спрашивала, делал удивленные глаза и переводил тему разговора.
Мы встречались в тренировочном зале почти каждый вечер, и я оттачивала на нем боевые навыки. Он больше не стоял столбом, защищался и насмешливо просил не бить его между ног.
А мне очень хотелось.
У этого гада есть где-то родная семья, которая его ищет. А он засел в академии отшельником и затаился. Может быть, я не отказалась бы разделить с ним вот это все, а? Но он даже не предложил!
Я закончила читать поэмы и окончательно убедилась, что истинность — испытание. Каждой паре из этой книжки боги посылали препятствия, обманки, ложные предсказания. Некоторые поддавались голосу разума, корысти, некоторые — велению сердца. Самым главным условием было доверие. А Асон, кажется, даже слова такого не знал.
В любом случае я верила, что книга попалась мне неслучайно.
Со Светой мы тоже виделись реже. Слишком безумные выдались недели. Я или почти не вылазила из библиотеки, или корпела над курсовой, или я и Виви сбегали в Синюю Сойку, где нашли работу в таверне.
Надо же было заработать на идиотские платья! И чем больше заработаем, тем меньше придется докладывать из запасов.
Я настолько ошалела от круговорота дел и мелких забот, что и на выходные оставалась у ведьмы. Виви познакомила меня со своей семьей, которая смотрела на нее с настороженным обожанием. Все-таки дочка учится в академии. На ведьму.
В тот день мы с Виви уставшие ввалились в дом, и ее брат, Рино, скептически вскинул черные брови. Он по обыкновению сидел у окна с книгой и единственный в семье не боялся ведьмовского дара сестрицы.
— Какие-то платья стоят того, чтобы все выходные крутиться в дешевой таверне? Определенно — нет, — заявил он насмешливо.
Мне очень захотелось закивать и согласиться, но Виви взвилась.
— А ты бы предпочел, чтобы твоя сестра пришла на бал в образе замарашки?
— Мама сшила тебе приличное платье, – он окинул нас недовольным взглядом.
Виви закатила глаза и ничего не ответила. Рино мрачно за нами проследил, пока мы поднимались по лестнице к себе на второй этаж, и продолжил чтение.
После небольшого отдыха мы отправились в город.
— А мне нравится в таверне, — ведьма упрямо вздернула подбородок. — Если к нам снова пристанут старшекурсники, твой Кир же пришлет подмогу?
У работы в таверне были свои плюсы и минусы. Мы зарабатывали на платья и на учителя танцев, развлекались песнями залетных трубадуров и веселыми рассказами кухарки, но... некоторые молодые маги из аристократических семей решили, что имеют право приставать к двум беззащитным девушкам.
В прошлый раз некий мускулистый незнакомец вмешался в процесс приставания и объяснил мажорам, насколько такое поведение некрасиво. Обстоятельно так объяснил — и кулаками, и магией. Не знаю, где Асон раскопал это сокровище. Но Виви решила, что мой Кир, наконец, «разрыцарствовался».
Я подставила лицо скупым лучам зимнего солнца и только таинственно улыбнулась в ответ.
Если зима еще хозяйничала в горах, то в Синей Сойке дыхание весны уже вовсю ощущалось. И снег шел реже, и коты орали громче, и сердце билось быстрее.
Главный проспект мы миновали смеясь и болтая, и свернули в переулок, в конце которого затаилась таверна «Солнечный зайчик».
Мы шустро пробежали за стойку и через заднюю дверь нырнули в кухню, где задорная кухарка выдала нам передники и велела отнести пива к столу у камина. Я заметила краем глаза, что там сидел мой поклонник волк.
Волка звали Родриго. Был он широкоплеч, молод и обаятелен. И я решилась — пошел этот Асон со своими скучными тайнами. Я живой человек. Хочу любви и ласки.
— Ну что, присмотрели платья? — встретил он нас шутливым вопросом.
— Кто покупает готовые платья? — возмутилась Виви и побежала к компании у окна, которая требовала фирменный пирог тетушки Киры.
— Вечером танцы. Хороший шанс потренироваться перед балом, — подмигнул волк.
— С удовольствием задержусь, — поторопилась я ответить, пока не передумала.
Глаза у волка были красивые, карие, теплые... И не скажешь, что оборотень.
Но что самое удивительное, в таверне мне понравилось. Сразу вспомнились старые времена. А усталость, скапливавшаяся после учебы и работы, помогала сразу засыпать и не думать о всяких там золотых драконах.
Даже когда мы с Асоном тренировались по вечерам, все мои движения выходили механическими, бездушными. Я просто запретила себе любить учителя.
Вечером заявились музыканты. Публика подтянулась к столикам у камина, а центральную часть зала освободили под танцы. Родриго подбежал к лютнисту и что-то шепнул ему на ухо, после чего вместо обычной здесь задорной музыки заиграли что-то бальное. Но такое, живенькое.
Народ было возмутился, но потом распробовал новую мелодию и принялся отплясывать. Ну, на свой лад.
Волк увлек меня в самую гущу танцующих и обхватил за талию. Тяжесть горячих мужских рук вызвала приятное
