сели на траву. Секирд устроилась рядом, Бейлир продолжал разминаться, а Хитра кружила вокруг в хвостатом облике.
Мы высчитали: если будем ехать без остановок, к вечеру должны нагнать похитителей.
Допустим, мы с Бейлиром отобьем девочку. В карете, скорей всего, два охранника и третий — возница. Я сомневалась, что няня обладает какими-то боевыми навыками. Мы отобьем девочку, развернем Стрекозу, я напьюсь зелий, и к утру мы будем в замке Боулесов. Что дальше? Даже если мы убьем троих охранников — а я не была уверена, что ситуация станет настолько опасной, что убийство будет оправданным — останется няня. Доказать ее причастность не удастся. А вот нас она запомнит, и вместо того, чтобы добывать сведения против главного Мерката, нам придется прятаться самим, теперь еще и от графского рода.
Я изложила соображения Лавронсо, и мы замолчали. Мысль оставить девочку у Меркатов, пока мы ищем на них управу, казалась чудовищной, но по всему выходило — единственно верной. У меня не поворачивался язык произнести это вслух, но Лавронсо оказалось решительней:
— Вот что. Пока эти Меркаты ни ухом, ни рылом о том, что бар… Дерик по следу идет, и про нас не знают тем более, надо втихаря искать бумаги.
— Именно так, — с облегчением кивнула я. — Решать, конечно, Дерику, но пока про нас не знают, стоило бы этим воспользоваться.
Мы вернулись в Стрекозу и через час доехали до Идолты, поставили мобиль в тени рощицы и отправили Секирд на разведку к домам у поля, которое раскинулось сразу за городком. Вернувшись, она сообщила, что в городе есть три постоялых двора: один почище, два похуже. В таверне ближе к центру тоже комнаты сдаются. Но скорее всего, похитители с девочкой ночевали в новой, недавно открывшейся гостинице.
Мы разбудили Аларика-Дерика, и я пересказала ему наши расчеты. Его губы сжались, он опустил голову. Я сочувствующе вздохнула:
— Аларик... то есть, Дерик, если ты хочешь, мы отобьем Фелисию сегодня. Я умею прятаться, Бейлиру без меня ничего не угрожает, он может и вовсе вернуться в эльфийские леса и переждать, пока о нем забудут. Десять лет для эльфов не срок. А я справлюсь. Остальных Меркаты не увидят. Лавронсо с Секирд и Хитрой поедут на острова, как и собирались. Ты наймешь порученцев, которые умеют расследовать подобные дела, и они рано или поздно найдут доказательства того, что Меркаты занимаются незаконными вещами.
Аларик молчал, и когда заговорил, голос его звучал глухо, будто у больного и очень уставшего человека.
— Если вы вернете мне Фелисию сегодня, я, конечно, сделаю все, чтобы ты была в безопасности, но и тебя, и Фелисию, и Феликса придется охранять и прятать. И все равно я не уверен, что сумею сделать это достаточно хорошо. Меркаты мстительны, кроме того, если... хм... неважно. Ты права, нам придется найти доказательства против Меркатов прежде, чем мы заберем Фелисию.
Мы дали Аларику некоторое время привыкнуть к нашему неприятному плану, после чего обсудили, что делать дальше, с чего начинать. Раз мы не хотим догонять похитителей, нужно узнать о них побольше.
Решили первым делом проверить гостиницу и таверну — вряд ли кучер ночевал вместе с лордами, а если были еще какие-нибудь прихвостни рангом пониже, их тоже в таверну отправляли.
Я обвела глазами команду, прикидывая, кто покажется в гостинице наиболее вызывающим доверие.
— Думаю, эльфийка с человеческой воспитанницей вполне могут снять номер, а сопровождающий их охранник-полугоблин выяснит, куда отсылают прислугу.
Аларик кивнул. Фырхитра соскучилась по платьям, и с радостью вытащив из шкафа наряд, убежала переодеваться в душевую.
По взгляду Бейлира я поняла, что в списке "я тебе это припомню" добавилась еще одна строчка. Лирического настроения у него сегодня не было ни на полмедяка, и перевоплощение в женщину не вызывало никакого восторга.
Когда Фырхитра была готова, пришел мой черед, и я оделась в усталую тетку с бедных окраин, и другой наряд, поудобнее, на всякий случай взяла с собой. Лавронсо остался как есть, Секирд снова ехала в одежде бедного парня, и переодеваться не стала. Они взяли с собой инструменты — музыканты считаются народом безопасным, поэтому располагают к себе.
Мы забросили на плечи по мешку, и я заперла мобиль всеми способами, замкнув охранный контур. Дождавшись тихого писка и свечения рун, я махнула остальным, что можно идти.
Накинув на Бейлира тонкий плащ, чтоб уберечь его наряд от дорожной пыли, а саму "эльфийку" — от взглядов любопытных прохожих, мы добрели до первых домов и стали искать, у кого бы нанять повозку. Гоблин с примесью неясных кровей оторвался от колки дров, оглядел нас с подозрением, наткнулся взглядом на Аларика, подмигнул ему и услышав просьбу, выкатил "экипаж".
Хорошо, когда в команде есть каждой зверюшки по четвертушке — всегда найдется "свой".
Нас довезли до главной улицы и высадили недалеко от центра. Бейлир с Фырхитрой под охраной Аларика прошествовали дальше в гостиницу. Мы направились в таверну, где должны быть комнаты на сдачу.
Нам выделили столик недалеко от входа. Взгляды посетителей говорили, что трогать нас не будут. Все же, таверна на главной улице, деньги городу не помешают, да и разбираться с стражам им ни к чему, поэтому — пусть чужаки поедят да и проваливают. В свой круг местные допускать нас не собирались.
Съев по миске похлебки и выпив по кружке кисловатого эля, мы с Лавронсо переглянулись, он кивнул Секирд, и мои спутники потянулись к мешкам. Ранний вечер, конечно, не лучшее время для выступления, но мы еще не решили, ночевать ли в городе, или придется ехать дальше по следу.
Постукивая по тамбурину, Лавронсо подошло к хозяйке заведения и начало с ней разговор, показывая то на скрипку Секирд, то на тощий кошель, повешенный на пояс для представления. Хозяйка пожала плечами и махнула в сторону лавочки у стойки.
Для начала сыграли зажигательную тарахтеллу — танец, родившийся на границе гоблинских степей и человечьих земель в те времена, когда Вавлионда еще не существовало. Уже к середине мелодии существа в таверне принялись громыхать кружками по столам.
Были здесь и люди, и три дварфа, и смески всех оттенков. За соседним столом сидел бородатый гоблин ростом пониже товарищей. В паре лиц я разглядела что-то эльфийское. У одного усатого селянина нос картошкой сочетался с острыми ушами. И я могла бы поспорить, что два суровых и угрюмых господина за соседним столом при виде полной луны заводят
