о наших отношениях.
– Тогда кто тебе сказал? – Судя по тону подруги, она не на шутку встревожилась.
Я помедлила, формулируя ответ.
– Тот, кто мне сказал, утверждает, что уже весь университет знает. Что люди посмотрели вчера на императора и все поняли. Они в самом деле очень похожи.
– Ты видела императора? Настоящего, а не личину? – оторопела она.
– Думаю, что да. – Я в двух словах рассказала о встрече в дворцовом саду, и как повел себя Родерик.
Оливия помолчала, размышляя.
– «Весь университет» точно не знает. Иначе меня бы уже замучили расспросами. Всем известно, что мы с Родериком давние друзья. Так что, если кто-то в самом деле догадался, – она выделила голосом последнее слово, – этот «кто-то» не торопился делиться своей догадкой.
– Но поделился со мной.
– Да. Вопрос в том, с какой целью.
Я задумчиво кивнула, не торопясь строить предположения вслух.
– Подумай об этом, если не хочешь раскрывать имя, – посоветовала Оливия. – Подумай и посмотри, действительно ли все знают.
Я обнаружила, что вцепилась в столешницу так, что побелели пальцы. Заставила себя выпрямиться.
– Я обещала молчать.
– Не все обещания стоит выполнять.
– На себя посмотри, – усмехнулась я.
Подруга опустила голову. Снова упрямо вздернула подбородок.
– И все же я должна рассказать об этом отцу.
– Нет! – вскрикнула я. – Нет, пожалуйста!
– Нори, что происходит?
– Подожди до завтра, пожалуйста, – взмолилась я. – Тем более, что ты сама сказала, что нужно посмотреть и подумать. Хороши мы будем, если ты с моих слов переполошишь министра, а окажется, что в самом деле все разглядели сходство между Родериком и императором, а я одна слепая дурочка.
– Хорошо, – кивнула Оливия. – Завтра вечером я в любом случае хотела заглянуть домой. Незачем менять планы.
Угукнув, я схватила перо и лист бумаги. Стоило поторопиться.
Родерик
«Поверхность желудка покрыта ямочками, или углублениями, в которые выходят устья желез, в соотношении четыре или пять желез на одну ямочку, обеспечивая секрету доступ в просвет»…
Родерику захотелось швырнуть ни в чем не повинный учебник в стену. Он перечитывал это предложение уже в восьмой раз и никак не мог понять смысла. И это при том, что он не должен был узнать ничего нового. На последнем курсе целители лишь собирали воедино все, что изучали в предыдущие годы, уделяя основное внимание не теории, а практике.
Сегодня днем ему несколько раз выговорили за невнимательность. И каждый преподаватель не преминул добавить что-то вроде «уж от вас не ожидал». Как будто староста не человек и не может быть болен или расстроен.
Сайфер молчал со вчерашнего вечера, после того, как высказался – длинно, бессвязно и нецензурно. Оливия днем выбирала выражения тщательней, чем дракон; но безупречная вежливость лишь заставила ее слова разить больнее.
Родерик не стал спорить ни с Сайфером, ни с Оливией. Не о чем было спорить. Он отчаянно жалел что оказался крепок задним умом, но сожаления ничего не могли исправить. Видят боги, он отдал бы что угодно за возможность отмотать время назад, до того момента, когда он решил, что цель оправдывает средства. Что можно успокоить совесть идеей, что Лианор вслух не просила его молчать – в конце концов, он действовал в ее интересах.
Одно утешало – Нори не бросит из-за него университет. Если Родерик хоть чуть-чуть успел узнать эту девочку, она доучится. Назло ему. Назло барону – чтобы швырнуть ему в лицо деньги, которыми воспользовалась. Значит, у него будет время. Будет время и остается надежда, что он сможет получить ее прощение. Хотя сейчас он даже предположить не мог, с какой стороны к ней подойти.
Грудь сжал ледяной обруч – да так, что Родерик на несколько мгновений разучился дышать. Лед пробрался в кровь, но вместо того, чтобы заморозить сердце, заставил его заколотиться сильнее.
Страх. Откуда? Да, ему было больно при мысли, что, возможно, ничего уже не вернуть, но сейчас его сковал прямо-таки смертельный ужас.
Родерик вдавил ноги в пол, чтобы ощутить собственное тело. Заставил себя дышать ровно и размеренно. Вдох-пауза-выдох-пауза-вдох…
Страх отодвинулся, и он, наконец, понял.
«Это не я, это Нори! Сайфер! Что с ней?!»
Тишина.
«Потом будешь злиться! Что с ней?»
«Не знаю, – отозвался, наконец, дракон. – Чувствую только отголоски. Ты бы мог спросить, если бы…»
Если бы, если бы…
Он все сделал неправильно. Пытался быть рассудительным, как подобало наследнику, а оказался мямлей и трусом.
Родерик шагнул к двери, прерывая поток самобичевания, но прежде, чем успел открыть ее, постучали с другой стороны.
Мальчишка-посыльный.
Родерик отступил, пропуская парнишку к соседу – ему самому не от кого больше получать записочки. Но посыльный сунул ему в руки сложенный клочок бумаги и исчез.
«Нужно поговорить. В нашей беседке».
Радость на миг вспыхнула в груди, растопив лед чужого страха, и тут же угасла. Не могла Нори так быстро передумать. Как бы больно ни было ей самой, как бы она ни любила его – ту любовь, что согревала его прежде, нельзя было подделать – она не сможет простить так быстро. Но при этом звать, чтобы осыпать упреками и оскорблениями, тоже не будет.
Что-то случилось.
Родерик сам не понял, как слетел с лестницы, пересек парк. Смог вздохнуть по-настоящему, только увидев фигурку в беседке. Нори вскинулась, услышав его шаги. Ее эмоции накрыли его, и он вцепился в столбик беседки, чтобы устоять на ногах. Горечь и боль, искра радости – она все же рада была его видеть, несмотря ни на что. Растерянность. Любовь, яркая искра, которую он все равно ощутил в водовороте остальных чувств.
И страх.
– Что случилось? – спросил Родерик.
– Ничего. – Нори улыбнулась. – Поняла, что не могу проститься… так.
Ему захотелось тряхнуть головой, чтобы понять, не ослышался ли. А Нори продолжала:
– Мне казалось, будто долгие прощания – все равно, что рубить собаке хвост по частям. Но… Не получается. Пойдем к тебе. В последний раз.
Что она несет? Родерик заглянул ей в глаза и увидел страх.
– Ты этого хочешь? – Он взял ее за руку. Нори вздрогнула, но вырываться не стала. Пальцы ее, обычно такие теплые, были ледяными, ладонь – влажной.
– Да, – прошептала она. – Пожалуйста.
Родерик сотворил портал. Едва заклинание развеялось, и они оказались в гостиной, Нори выдернула руку, шарахнулась прочь.
Он горько усмехнулся.
– Зачем все это, если тебе даже касаться меня противно?
Она вытащила из кармана клочок бумаги, развернула в его сторону.
«Нас могут подслушать магически?»
Час от часу не легче. Или Нори решила отомстить, разыграв его? Но ее чувства по-прежнему ощущались Родериком почти так
