и пообещать, что все будет по-другому. Но нашла я ее только в покоях Юракай, и обе девушки смотрели на меня там холодно, что мне стало неловко. Наверное, поздно? Хотя матушка Ши сказала бы, что поздно — это когда уже розы на могилке расцвели, а пока человек жив, ничего не поздно.
Но при виде подруги дочери я вдруг вспомнила разговор с сэем Исаму.
— Юракай, я хотела бы задать тебе вопрос, — сказала я черноволосой девушке в кимоно цвета фуксии. Очень яркое, почти режущее глаз своей пестротой, но неожиданно так шедшее юному лицу.
— Задавай, лея Мальва.
— Наедине.
— У меня нет секретов от подруг. К тому же Мэй твоя дочь.
— Уверена?
Лишь презрительный взгляд был мне ответом. Хорошо, юная лея, я предлагала по-хорошему. Ты сама не захотела.
— Где ты взяла арбалет?
Черные глаза округлились, губы у девушки побелели. Она бросила быстрый взгляд на Мэй и выдохнула:
— Не понимаю, о чем ты.
— Сэй Исаму сказал, что это ты стреляла в шар.
— Я… неправда!
— Сэй Исаму — лжец?
— Я ведь была больна, лея Мальва. Ты знаешь, сколько сил нужно, чтобы взвести пружину? А чтобы удержать прицел?
В ее словах был резон, и я заколебалась, но внимательно слушавшая Мэй вдруг вмешалась:
— Не ты ли показывала мне удивительное оружие для женщин? Простое в зарядке и легкое как перо воробья?
— Да, но…
— Не ты ли говорила, что заполучила бы Кейташи любой ценой?
Иракай еще больше побледнела, комкая тонкий шелк на коленях.
— Ты хотела убить мою мать, Юри? Это правда? — и Мэй накрыла своей ладонью дрожащие пальцы подруги.
Я вдруг поняла, что она колдует. Слишком отрешенным стало ее лицо, а глаза посветлели до желтизны.
— Никто не должен был погибнуть! — выкрикнула Юри. — И уж точно — попасть в Сумеречный лес! А Кейташи откуда взялся, я не понимаю, там был слуга! Я думала… несчастный случай… чтобы все увидели, что шар опасен, что его нельзя использовать.
— А кто тебе сказал, что шар опасен? — вкрадчиво спросила я.
— Никто!
— Где ты взяла арбалет?
— Нигде!
— Откуда ты вообще знала про шар? Куда стрелять, что должно произойти?
Юракай вдруг расплакалась. Всхлипывая, она повторяла только, что там не было Кейташи, если бы она знала, то ни за что бы не выстрелила, а еще все эти шары зло, и железная дорога зло, и сэй Исаму загоняет Ильхонн в железную клетку, откуда не выбраться и не сбежать. Это явно были не ее слова, но чьи, выпытать у нее так и не удалось. Она плакала и отказывалась с нами разговаривать. В конце концов сбежались слуги, потом женщины, потом позвали лекаря. Меня и Мэ выгнали с позором, заявив, что Юракай нужен отдых, она долго и тяжело болела, а мы ставим ее здоровье и жизнь под угрозу.
— Знаешь, я вообще узнала, что с тобой был Кейташи, только от Юри, — доверительно поведала мне задумчивая Мэй. — Тебя здесь жалели, оплакивали… А про него никто ничего не говорил. Словно и не было его. Наверное, поэтому Тайхан и взбесился. Никто и не собирался искать приезжую, но не самую значительную гостью. Только сэй Исаму был какой-то нервный. И еще лей Ивген, он как раз требовал, чтобы снарядили экспедицию.
— С чего бы?
— Понятия не имею, но суетился он знатно. Поговаривали даже, что он тоже поднимался на шаре и тоже мог пострадать. Может, он просто боялся? А потом Тайхан взял собак и ушел в лес.
— Собак? — встрепенулась я. — Некко и Тойгэна?
— Да, их. Собаки вернулись живыми. А Тайхан нет.
— Кей сказал, что волк Тая — в Дивном Саду. И там ищут способ ему помочь.
— Нам стоит вернуться и искать вместе с ними.
— Да… но я хочу знать, кто стрелял. Очень сомнительно, чтобы Юракай настолько успела меня возненавидеть.
— Она очень переживала за тебя. Юри хорошая, добрая. Просто ее никто тут не любит. Да еще сэй Исаму наговорил ей… правду, в общем-то, сказал, что ты и Кеташи — любовники. Я ведь и сама это видела. Юри хотела с крыши прыгнуть, я едва сумела ее отговорить.
— Глупая девчонка.
— Ее можно понять. Каждый хочет быть любимым.
— Мэй, я… была плохой матерью. И дала тебе слишком мало. Прости меня.
— Ты была хорошей матерью. Я всегда знала, что ты рядом. Это ведь тоже немало, верно?
Я покосилась на дочь, а потом осторожно прикоснулась к ее плечу. Мое терпение и покаяние было вознаграждено: впервые Мэйгут сама меня обняла, крепко и нежно. А потом еще сказала:
— Вы с Кейташи очень красивая пара. Он делает тебя счастливой. Если вы поженитесь, я первая брошу под ваши ноги горсть риса.
— Спасибо, — тихо сказала я. — Мне очень важно, что ты не против.
— Матушка… ты видела моего отца? — неожиданно спросила Мэй. — Какой он?
— Он фэйри. Красивый очень. Не злой, наверное. Он хотел бы с тобой встретиться.
— Если я пойду в лес и попрошу за Тайхана, он его отпустит?
— Не знаю. Я бы не хотела, чтобы ты шла. Но… возможно, в этом есть смысл. Тебя он точно не обидит.
— Я пойду.
— Мэй, родная… Мне невыносимо выбирать между тобой и Таем. Но если я потеряю обоих, то просто сойду с ума.
— Я наполовину фэйри, мама. К тому же я не собираюсь бежать в лес прямо сейчас. Мне нужно еще многое узнать о своем отце… и лучше из книг.
Я криво улыбнулась, понимая, что она уйдет — только в тот момент, когда я не буду об этом знать. Уйдет тайно, никого не предупредив. И мне никак ее не удержать, не уберечь — разве что на цепь посадить. Значит, надо сидеть рядом с ней и искать, как устоять против магии фэйри. И нужно рассказать все, что я теперь знаю о Гарманионе и его приближенных.
Кейташи забрал нас троих прямо на следующий день: он очень хотел ехать туда, куда шли рельсы. К тому же он настоятельно просил меня не показываться при дворе: история с падением шара случилась четыре месяца назад, большинство придворных
