Голос гневно взвился и дрогнул, казалось, она вот-вот расплачется, от страха, отчаяния и напряжения. Антуан удрученно покачал головой, шагнул к ней с тяжелым вздохом:
— Да, не ждал я, что Диана меня подведет… Но, может, и ты окажешься мне полезной?
— Не дождешься! — поцедила Анаис, отступая от мага, пока не уперлась в стол. Она быстро оглянулась и поняла, что не успеет его обогнуть, а даже если успеет — то что ей делать? — Не подходи ко мне!
Но маг спокойно приближался, и что-то в его глазах темнело такое, что у Анаис ноги слабели и колени подкашивались. По коже словно волной холодные иголочки пробежали, и девушка поняла, что Антуан пытается подчинить ее, сломать и покорить. С писком она отмахнулась от него кинжалом, надеясь, что он испугается и отшатнется. Антуан же не знает, что ей нельзя, совсем нельзя его убивать!
Но маг с кривой усмешкой перехватил ее запястье¸ сжал и выкрутил до боли. Анаис закусила губу, но все равно не смогла сдержать тихого вскрика, из глаз брызнули слезы.
— Вот так, девочка моя, — в другой ситуации тихое воркование мага могло утешить и успокоить, но сейчас панический ужас сковывал девушку от одного звука его голоса.
Антуан медленно разжал ослабевшие пальцы Анаис и вынул из них кинжал, прежде чем выпустить ее запястье. С тихим стоном девушка прижала ладонь к груди, со страхом следя за действиями мага. Что он с ней сделает? Перережет горло, как до этого велел Диане? Или что-то страшнее?!
Осмотрев кинжал, он демонстративно довольно поцокал языком и сунул его за пояс. Теперь Анаис совсем нечем было защищаться, она попыталась снова отстраниться от мага, прогнулась над столом, но он все равно вцепился пальцами в ее подбородок, сжал до боли, приблизил ее лицо к себе.
Было в этом что-то жуткое и неправильное, что у девушки дыхание перехватило. Кожу постоянно кололо до онемения, зуд проник под ногти и веки, и Анаис зажмурилась от едва ощутимой, но мучительной боли. И чтобы не видеть жуткие глаза Антуана, о да! Но даже с опущенными веками она чувствовала, как ее пронизывает его взгляд, словно острая медная булавка — бабочку. Антуан что-то шептал, но Анаис не слушала, старательно не слушала его слова, от их приторной сладости ее начинало тошнить от омерзения. Он пытался снова влезть в ее мысли и чувства, но зелье пока еще защищало ее.
Надолго ли ее хватит?
Нежное прикосновение чужих губ было столь неожиданным, что она едва не ответила на его поцелуй, все еще влекомая к нему угнездившимися в сердце чарами, но вовремя одернула себя и со злостью прокусила его губу до крови. Антуан с приглушенной бранью отшатнулся, а Анаис со злобой улыбнулась, глядя на него исподлобья, медленно, с чувством слизнула кровь с губ.
— Надо же, — хрипло произнесла она, чувствуя как трясутся руки, которыми она оперлась на столешницу за спиной, — такая же соленая, как у простых людей. Не слишком много о себе возомнил, а, кукловод?
Она смотрела на него и ликовала, видя на его лице тень страха и удивления. Его чары не сработали, оказались пшиком, на один миг скинув его с вершины мира, куда он сам себя вознес своим мастерством, к самому подножию, в черноту корней, к ничтожным людям, которых он презирал, которыми он играл, словно солдатиками, жертвуя ими, не считаясь ими. И теперь Анаис упивалась его беспомощностью, его осознанием, что даже магия не всесильна, что и против нее нашлось свое средство!
— Что ж, — оторопело произнес Антуан, прикасаясь к кровоточащим губам и морщась, — не этого я ожидал. Теперь ты мне еще интереснее, девочка, но, увы, придется тебя вернуть щенку Виктору… вместе с трупом Дианы, конечно же. Мне бы пригодилась одна из вас, но такая неподконтрольная девица, как ты, слишком опасна. Как думаешь, — он мрачно и тяжело улыбнулся, — какую казнь выберет тебе ваш обожаемый щенок за убийство своего любимого агента?
Анаис побледнела, но гордо вскинула подбородок.
— Он поверит мне! — выпалила она, не раздумывая.
— Ты в этом так уверена? И поему же?
Он насмехался над ней, играл, словно огромный хищный кот с крошечной мышью. Анаис уже хотела заявить, что Виктору достаточно коснуться ее памяти, чтоб узнать, что здесь происходило, но она вовремя прикусила язык.
Вспомни, приказала она себе. Это не Антуан, это Филипп, он старше, гораздо старше, умнее и хитрее тебя, раз еще никто не узнал его тайны! Стоит тебе признаться, что твоя неуязвимость к магии временна — и ты уже обречена. Он не выпустит тебя, будет ждать, ждать и ждать, пока сила зелья не иссякнет. А потом безжалостно перекроит в свою марионетку. Или отправит убивать Виктора — ведь именно к этому он подстрекал Диану!
— Он… Я… — Анаис замялась, не зная, что сказать, как оправдаться. Ее глаза нервно забегали, словно искали хоть малейшую подсказку. Но она даже не заметила, как за спиной Антуана качнулась тень. — Он поверит мне не слово!
Антуан довольно расхохотался.
— Глупая девчонка! И очаровательно наивная. Щенок верит в то, что ему выгодно… Но в этот раз он поверит в то, что выгодно мне. В этот раз мне хватит искусности обмануть даже его магию и так изменить его мысли, что он и сам не почует это! Я даже ни слова не скажу ему, но он будет до конца уверен, что из злобы, зависти или ревности ты убила свою сестру и только ради этого ты отправилась сюда, только ради этого ты пыталась ее отыскать! Что ж, из Дианы выйдет прекрасный символ для всех — в Канцелярии ее запомнят, как честного агента, убитого сестрой-модераткой, среди модератов — как героиню, к которой подослали серую крысу! Я позабочусь об этом, не сомневайся! Даже из ее смерти я извлеку пользу — раз уж из тебя не вышло!
Он снова шагнул вплотную к Анаис, склонился над ней, заглядывая в широко распахнутые глаза, в уголках которых блестели слезы. Анаис дрожала и не могла выдавить из себя ни слова, каждое слово мага вколачивалось в ее грудь, словно ледяной шип.
— А знаешь, почему щенок — да и все остальные — мне поверит? — вкрадчиво прошептал Антуан, наслаждаясь болью и отчаяньем девушки. — Потому что ты и в самом деле ее убила.
— Нет.
Он развернулся так резко, что покачнулся и едва не потерял равновесие. В дверях кабинета стояла Диана, она пошатывалась и придерживалась за дверной косяк, чтоб не упасть. На мятом платье остались следы крови, прическа сбилась и растрепалась, светлые волосы висели тонкими окровавленными прядями. Она сутулилась и низко держала голову, словно ей не хватало сил выпрямиться, но ее взгляд был ясным и твердым.
— Символ, — тихо произнесла она, не отводя глаз от Антуана. — Полезна. И это все? Это все, что я для тебя значу?
В ее голосе не было гнева — страшного гнева обиженной женщины, обнаружившей, что любовник и не собирается ее оплакивать, но еще готовой простить его, если будут сказаны верные слова.
Но Антуан их не сказал.
— Бесполезные девчонки! — недовольно рыкнул он, беспечно поворачиваясь спиной к трясущейся Анаис. — Что одна, что вторая! Что ж, даже в этом вы похожи — на вас нельзя положиться! Что ж, — выпустив пар, уже спокойно и деловито продолжил он, — мы еще можем вернуться к первому плану. Иди сюда, дорогая.
И он демонстративно протянул Диане ее кинжал рукоятью вперед.
Анаис сглотнула. Соображать приходилось быстро, иначе она рискует уже через пару секунд оказаться с перерезанным горлом.
— Не выйдет, — со злостью прошипела она, надеясь лишь на то, что Антуан не смог определить, почему ему не удалось подчинить ее магией. — Мой разум был связан с Виктором, и он сможет понять, что вместо меня ему подсунули сестру!
Ее слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. И Антуан, и Диана застыли, ошеломленные. Но если в глазах оглянувшегося мага отражался ужас от осознания, что все его планы провалились, но на лице Дианы застыла тень печали и стыда.
Наконец, Антуан медленно выдохнул:
— Вот как. Что ж, это похоже на истину, я чуял что-то странное вокруг тебя, но списывал на амулеты. Но сейчас этой связи нет, не так ли? Впрочем, можешь не отвечать — ты уже призналась. «Разум был связан», а не связан сейчас! Ты одна, девочка, одна и беззащитна!
