— Еще один выговор, — с нажимом на первое слово поправил Альберт, разглаживая усы. Мальчишка-элементалист у его ног раскачивался и беззвучно шевелил губами. Виктор то и дело отвлекался, бросал на него непроизвольный взгляд, но тут же спешил отвернуться. Ему все казалось, что мальчишка бормочет что-то осмысленное, но маг понимал, что для собственного душевного здоровья лучше не вслушиваться в бред элементалиста.
— Альберт, ты просто тянешь время. Я же прекрасно тебя знаю — ты всегда презрительно относился к правилам и законам и никогда не отказывался посмеяться над ними. Если в этот раз боишься последствий, то я возьму все на себя, говори, что выполнял мой приказ! Но неужели ты не хочешь утереть нос Лаперьеру и его цепным нобилям?!
Толстячок довольно расхохотался. Мальчишка вскинул голову, перевел пустой белый взгляд с Альберта на Виктора и обратно. Со стола сами собой вспорхнули несколько бумажек и разлетелись по полу. По спине Виктора пробежали мурашки, а страх перед непонятной неуправляемой силой пощекотал затылок. Альберт мимоходом коснулся головы мальчишки, успокаивая его, словно собаку. Вздохнул, наигранно и сокрушенно:
— Умеешь ты отмычки к чужим сердцам подбирать, лорденок! Ты прав, я не откажусь посмеяться в глаза заносчивым нобилям… да и нашему трусливому начальству! Иногда меня даже удивление берет, как среди них зародилась такая черная овца, как ты?
Виктор криво улыбнулся, на мгновение сбросив маску самоуверенного любимчика судьбы и балагура.
— Потому что я сам по себе, и они это и сами прекрасно чуют. Считай это наследием моей матери.
Альберт удивленно приподнял брови, но от комментариев воздержался. Только произнес мирно:
— Мы с моим мальчиком сможем захватить только одного, имей в виду.
Виктор кивнул. В этот раз он и не планировал тащить с собой напарника. Быстро оглядев кабинет, он попросил коротко:
— Дай мне пять минут на сборы.
— Что ж ты заранее все не подготовил, раз уж принялся просить о помощи?
— Не ожидал, что ты так легко согласишься, — широко усмехнулся Виктор. — Прошлый раз тебя уламывать дольше пришлось!
— Старею, — философски вздохнул Альберт, тяжело вставая из кресла. Мальчик текуче поднялся, сгорбился под его рукой, словно звереныш. — И поспеши. Что-то я не могу избавиться от ощущения, что мы и так уже опоздали.
Виктор проводил его мрачным взглядом. Об этом он старался не думать, гнал от себя любые мрачные мысли, сосредоточившись на деле. Даже план не продумал. Главное — добраться до Академии, а там на месте разберется.
Магия билась в оковах самоконтроля, искала выход, подстегиваемая болью и гневом. Виктор не сразу сообразил, что за чувство не покидает его с пробуждения, тянет и скребется под ребрами. Чего-то не хватало. Словно вместе с ментальной связью в его душе оборвалось еще что-то важное, кануло в никуда. Хотелось и выть, и проклинать себя: не справился, не сохранил, не уберег. Только сейчас маг понял, что за эти несколько дней стало для него истинно важным.
Вместо Анаис в груди осталась бездна, и теперь она пыталась пожрать и самого Виктора.
***
— Что ж, настало время доработать твои воспоминания, — Антуан выглядел спокойно и деловито. Его план работал, как выверенный механизм, отщелкивая пройденные этапы. Анаис казалось, она наяву слышит этот ровный стрекот огромных шестеренок, без усилий перемалывающих чужие жизни.
Зелье еще действовало. Если маг попытается коснуться ее разума и ощутит вместо него только пустоту, он точно что-то заподозрит. Значит, надо тянуть время, юлить и уворачиваться. Здесь, на верхних этажах корпуса, было стыло и зябко, но спина девушки взмокла от волнения. Она вспомнила, как весьма язвительно с ним общалась Диана, и постаралась скопировать ее тон.
— Послушай, дай мне прийти в себя, — легко огрызнулась Анаис. Яд просочился в голос без усилий, его и так было хоть отбавляй, даже притворяться не пришлось. — Я все-таки только что убила сестру!
На последних словах губы похолодели и задрожали. Конечно, Диана еще дышала, когда Анаис ее связывала, но что если рана так страшно, что без помощи Диана погибнет? Надо вернуться к ней!
— Вот и замечательно, — Антуан даже не соблаговолил обернуться к ней, спокойно спустился по лестнице на один пролет. — Твои эмоции сейчас восхитительно яркие, работать с ними будет легко и приятно. Это не подселять новые чувства и не вытаскивать на свет посеревшие и заплесневелые переживания!
Анаис поежилась. Ее саму от захлестнувших чувств слегка подташнивало, и самым ярким, самым сильным из них было омерзение к себе.
Этаж под лабораторией был разделен на четыре небольших аудитории, таких же пыльных и заброшенных. Две комнаты оказались чище: одна — подобие рабочего кабинета, со множеством старых темных полок вдоль стен, заставленных книгами и распухшими папками. И вторая — маленькая каморка с одним окном и узкой кроватью под ним. В комнатушке не было камина, и согреваться приходилось грудой толстых пыльных одеял. Кажется, именно здесь последнюю неделю и обитала Диана.
Антуан свернул в кабинет, и девушке пришлось последовать за ним. Здесь тоже было зябко, хотелось закутаться во что-то или согреться в чужих объятиях. Но Анаис хватила всего одного взгляда на довольное и деловитое лицо мага, чтоб предпочесть холод его прикосновениям.
Я лучше согреюсь твоей кровью, мрачно подумала она, перебирая пальцами по рукояти кинжала.
На какое-то время маг словно забыл о ее присутствии. Склонившись над столом, он принялся что-то записывать в толстую книгу, иногда хмурясь и покусывая кончик перьевой ручки. Предательская нежность кольнула сердце Анаис, и девушка поспешила напомнить себе, что это мерзкое чувство — ненастоящее.
Наверное, именно поэтому ему было так тяжело сопротивляться.
Анаис прошлась вдоль полок, мимоходом поправила одну из папок, почти выскользнувшую на пол. Девушка старалась незаметно осмотреться. В комнате не было ни канделябров, ни пепельниц, ни прессов для бумаги — ничего, чем можно было бы оглушить мага.
Сама того не заметив, Анаис слишком близко подошла к столу, ее взгляд скользнул за плечо Антуана, на его записи, на ряды имен и дат. И девушка даже не вздрогнула, когда увидела имя «Робер д’Анари».
Но что-то ее, похоже, выдало.
Антуан резко выпрямился, оглянулся на нее с легким недоумением на лице. Анаис ответила ему спокойным прямым взглядом, хотя внутри ее всю потряхивало от страха и напряжения.
— Моя милая, — тяжело улыбнулся маг и шагнул к ней. Анаис снова пришлось вынести его прикосновение, даже довольно прикрыть глаза, изображая удовольствие. Еще никогда маска Дианы не давалась ей так тяжело, как в это мгновение, — ты сама на себя не похожа.
— Некоторые вещи меняют нас безвозвратно. Например, убийство.
— О том мальчишке, — вкрадчиво напомнил Антуан, — из-за которого поднялась шумиха, как там его… ах да, Клари… из-за него ты так не переживала.
Сердце кольнуло холодом от осознания, что ее дикая догадка о причастности Дианы оказалась правдивой.
— Ну ты сравнил, — поморщилась Анаис, глядя куда угодно, но только не в лицо Антуану. — Одно дело подвернувшийся под руку мальчишка, и другое — родная сестра! Я же делала все, чтоб ее уберечь! А вышло…
Она судорожно вздохнула. Маг хмыкнул, словно удовлетворившись ее объяснением, отступил на шаг. Склонил голову к плечу, как большая птица, окинул фигуру девушки внимательным, цепким взглядом.
— А скажи-ка мне, моя милая Диана, говоришь, ты убила свою драгоценную сестрицу? — тихо и вкрадчиво произнес он, и от его интонации у Анаис мурашки побежали по коже, и она еле нашла в себе силы судорожно кивнуть. — Почему ж на твоем кинжале нет ни следа крови?
От накатившей паники ладони едва не свело судорогой, и Анаис прокляла себя за то, что так и не выпустила проклятый кинжал из рук, так и продолжила вертеть его на виду.
Какая же она дура! Так глупо проколоться!
— Вытерла, — как можно безмятежнее пожала она плечами. — Об ее платье. Или ты ждал, что я ее кровью на лице боевую раскраску нарисую?!
