стражу на плечо.
— Я тоже на это надеюсь, но в любом случае надо будет это проверить.
— Хорошо. Так почему адмирал говорил, что парные не принадлежали стражам?
— Ты знаешь, что Элизабет Говорящая?
— Знаю, но не знаю, что это значит.
— Говорящая — это дочь черного стража, которая может слышать и говорить с Черным Хранителем. Таких не много, и они очень ценны среди своих же. Поверь, если Элизабет не захочет, лорд не сможет её ни уговорить, ни заставить быть с ним.
Раньше первых дочерей из-за таких способностей выделяли. Они становились кем-то вроде священных жриц, несущих волю Хранителя. Но чем больше проходило время, тем меньше становилось среди обычных женщин нареченных для стражей, а вот Говорящие, всегда могли прикоснуться к своим избранникам. В тот момент Хранитель решил, что не стоит лишать ни сыновей, ни дочерей возможности создавать семьи, и Говорящим было позволено жить среди своих, становиться женами, матерями или стражницами, так как каждая Говорящая — звездная, причем очень сильная. У черных стражей Говорящие живут обычной жизнью, и только брошь в виде ветви дерева, украшенной цветами, говорит, что она на связи с самим Хранителем.
У белых стражей было все немного иначе. Я сам этого не знал. В том мире, где я жил, женщин вообще не было, и все мои познания только из дневников семьи Тарских, которым повезло работать с Белым Хранителем и общаться с его Говорящими.
Несмотря на то, что белые стражи могли обмораживать людей, среди них находилось довольно много спутниц для белых, которые не ощущали холода и могли жить с избранным стражем. Но Парность подразумевала возможность девушки прикасаться не только к телу мужчины, но и к его броне, а таких уже было немного.
Броня белых не ранила, но чем дольше девушка находилась рядом со стражем, тем тусклее и слабее становились её чувства. Знаешь, у черных стражей, броня наполняет тело энергией, и они перестают есть, спать, притупляются и другие чувства. У Белых получалось наоборот. Их избранницы, получая от них подпитку, переставали чувствовать голод, жажду, и другие эмоции замирали в их телах. Для черных стражей выходом стала присяга Лорду, а вот у белых так не получилось.
Присяга лорду у белых не помогала. Помогала присяга паре парных. Стражу и его избраннице, где девушка смогла прикоснуться к броне своего возлюбленного. А ими не всегда были лорды домов Наследия. Вдобавок ко всему сам Белых Хранитель подчеркнул значимость таких пар, сделав девушек Говорящими и призывая через них слушать его волю. А это всегда был запрет на насилие и войны. Белые стражи оказались более властолюбивыми. Лорды не хотели терять силу своих домов и не хотели, чтобы им приказывали женщины. Да и приносить присягу для них стало не приемлемым, этак добровольно складывать с себя полномочия.
Они хотели, чтобы в их мире было так же, как у черных и даже больше, им хотелось силы и власти, что она давала… Знаешь, когда семья Тарских прилетела в Белый мир, они обратили внимания, что тех, не многих, стражей, которые хотели сберечь чувства и жизнь своих избранниц, высмеивали, называли слабаками, и все же Парные вызывали у всех трепет. Так как Говорящая Белого хранителя могла одним прикосновением пробудить угасающее тело возлюбленной.
Страшно представить, что творилось в Белом Мире, когда Хранитель позволил убить свое тело… Сколько жизней было истреблено, сколько зла сделано, чтобы Последыши заработали, а мой мир навсегда потерял для себя парных…
— Адмирал назвал меня твоей парной, — тихо прошептала Юкки и повернула голову к Бену. — получается, мир потерял их не навсегда.
Девушка улыбнулась, но в ответ на её слова белый страж не улыбнулся. В этот момент он понимал, что если не придумает, как спасти Юкки, то и их пара распадется, а ведь они могли жить, как Саша с Алексом. Заниматься любимым делом, построить дом, родить детей…
— Прошу, не хмурь брови, — Юкки подскочила и уселась Бену на колени, накрывая их с головой одеялом. — Я не умру, слышишь? Я просто стану немного другой и ни на минуту или секунду не стану любить тебя меньше.
— Ты не понимаешь, Юкки, — Бен сжал её в объятьях, под одеялом чувствуя её близость более остро и потому более болезненно воспринимая её слова о перерождении. — Ты станешь частью Хранителя, частью Белого Мира. Станешь частью, к которой я не смогу прикоснуться как сейчас.
— Тогда прикоснись сейчас, — прошептала Юкки, наклоняясь и опаляя губы стража своим дыханием.
Первый поцелуй получился необычайно нежным, полным осторожности и трепета, перехвативший у обоих дыхание и, заставив тем самым, отстраниться друг от друга.
Тяжелое дыхание, потрясение во взгляде, никто из них не ожидал пережить такой шквал эмоций от простого прикосновения к губам. Легкий поцелуй смёл все преграды и сомнения, отошли на потом все переживания, и лишь одна мысль осталась в голове и сердце — здесь и сейчас в моих объятьях человек, которого я люблю.
Бен поднял руку и коснулся щеки девушки, та словно кошка потерлась о мужскую ладонь и улыбнулась.
— Юкки, — больше Бен ничего не смог сказать.
Губы устремились вперед, коснулись горячей кожи на ключицах девушки и пошли вверх по шее. Одеяло полетело прочь, воздуха не хватало, как и слов, чтобы передать все то, что творилось в душе.
Юкки запустила свои пальцы в волосы Бена и боялась, что он сейчас отодвинет ее, скажет, что надо работать и вручит ей планшет.
А Бен еле сдерживался, чтобы не начать срывать с девушки одежду. Чувствуя нежность и аромат её кожи, ощущал, как броня усиливает желание и подталкивает двигаться дальше. Оттянуть ворот рубашки, расстегнуть пуговицы…
Юкки первая потянулась за новым поцелуем, становясь более смелой
