— Меня не нужно держать, — сверкнул улыбкой так и не представившийся шепчущий. Теперь Келлфер понял, что так царапало взор: парень выглядел молодо, но Келлфер был почти уверен, что ему не меньше двухсот лет: такую холодную ухмылку не встретишь на мальчишеском лице. — Я только за, развлекайтесь.
Слуга демона попытался двинуться вперед, но наткнулся на невидимую преграду и разочарованно вздохнул, не борясь с ней. Даор, заперший его и уже потерявший к нему интерес, теперь равнодушно наблюдал, как друг снова наклоняется к желтой леди.
Чуть боли — чтобы она потеряла остатки контроля над искалеченным разумом, не больше.
— Ты обещал! — прохрипела Дарида, обращаясь к гостю. Ее светлые рыбьи глаза мигнули, наполняясь слезами. — Мне…
Говорить ей было сложно. Сдавливавшая грудь ледяная плита выжимала из нее воздух. В уголках рта скопились пузырьки слюны.
— Обещал, — подтвердил шепчущий весело. — Что страдания директора Приюта Тайного знания Келлфера приведут его к тебе. Вот он и пришел, наша часть сделки выполнена, наконец. Меня зовут Вер, кстати, прошу прощения за вторжение в такой интимный момент. И я не проклинал твою жену, я в сделке леди Веронион и моего хозяина лишь пешка. Посредник, не более того.
— Знаю, — сквозь зубы ответил Келлфер, продолжая вгрызаться в разум Дариды, руша и сминая, вытягивая все до капли. Никогда ему еще не было так сложно сдержать себя: тварь, сейчас дрожавшая от боли и беспомощности в его руках, прекрасно представляла, что делала, забирая жизнь Илианы. Она надеялась, что Илиана будет страдать, и что она умрет сразу, забирая с собой ненавистного ей Келлана. О самом проклятии женщина знала очень мало, и все же Келлфер запоминал каждую деталь: произнесенные на неизвестном языке слова, кривой нож, которым она порезала руку действительно отказавшегося участвовать в непонятном ритуале, а потому объявленного предателем и одурманенного Дариса, странный, вибрирующий голос подхватившего ее бесплотного демона, даже лицо скучающего Вера, почтительно склонившегося в стороне. Дарида была настолько безумна, что не подумала, выживет ли ее собственный сын, если она заберет у него долг жизни. За холодной, яростной ненавистью Келлфер понимал, что сойти с ума обычно таившей много яда, но рациональной Дариде кто-то помог, но сейчас это было не столь важно.
— Келлфер, я мать… — «твоего ребенка», хотела сказать Дарида, но не сумела. — Отдаю браслет Веру! Вдруг закричала она, сжимая запястье лодочкой и пытаясь о подлокотник стащить украшение с кисти. Ей удалось: золотой ободок звякнул о пол, прокатился и стукнулся об изогнутую ножку пристенного стола. — Не… отдавай ему его!..
Келлфер позволил себе лишь миг: он приблизил свое лицо так близко к лицу Дариды, что видел кровяные прожилки белков ее глаз. Ее последний выдох скользнул по его коже, радужки помутнели, и Келлфер понял, что видит собственное отражение в мертвом как дверной молоток предмете. Ее смерть не принесла ему радости, не вызвала никакого отклика. Дарида сидела перед ним, все еще пришпиленная к креслу, но больше самой Дариды не было внутри — а ненависть осталась, не осушенная и на сотую долю.
— Ты, смотрю, добрый, — заметил Даор. — Думал, оставишь ее в живых.
Друг имел ввиду мучительную, долгую смерть, конечно. Келлфер распрямился и вздохнул, гоня боль:
— Один раз уже оставил.
— Ясно. Браслет?
— Она думала, что с помощью него можно позвать демона.
— Можно встретиться с ним, — неожиданно поправил его Вер. — Это правда. Вот только он не твой. Не соблаговолит ли черный герцог расширить купол? — несмотря на формулировку, уважения в его голосе не было ни капли. — Я не убегу, у меня совершенно другой приказ.
Даор медленно кивнул.
— Она отдала его мне! — ликующе поднял вещицу над головой Вер. — Без меня ты не сможешь воспользоваться им и найти господина. — Огоньки плясали в его глазах. — Не веришь? Возьми, попробуй.
Келлфер подцепил воздушным стержнем украшение. Должно быть, Вер мало разбирался в артефакторике, раз говорил так уверенно. Даор, устроившийся в кресле рядом с креслом Дариды, принял браслет охотно, и тут же тонкие золотые стебельки замерцали под его пальцами. На губах друга играла легкая улыбка.
— Ты уверен, что тебе нужно к демону? — вдруг сказал Вер, присаживаясь на подоконник. — Сходил бы лучше к жене.
— Ты был у Илианы? — сердце рухнуло куда-то вниз, но тут же Келлфер напомнил себе, что пройти периметр без дозволения Келлфера шепчущий этого уровня бы просто не смог.
— Только узнал, как дела, — оскалился своей белозубой улыбкой мужчина. — Хороший целитель может даже роды принять, да?
И он был дезинформирован. Илиане было рано рожать, и угрозы не было, несмотря на состояние, Очир подтвердил это. Пружина внутри медленно, неохотно разжалась. Вер зачем-то тянул время и пытался задеть Келлфера, вот и все.
— Ты отвлекаешь меня, — процедил Келлфер.
— Как знать, — развел руками Вер.
— Не стоит этого делать.
— Вижу, — притворно задумчиво проговорил Вер. — Хорошо, допустим, она в порядке. Но дело тут не в ней. Ты — моя проблема. Мне нужно, чтобы ты отказался сотрудничать с господином. Пообещал мне, а лучше поклялся. Я многое могу предложить взамен.
— Это еще почему? — хмыкнул Келлфер, подбираясь к неосторожному шепчущему ближе.
— Его слуга — я.
— Я не рвусь на твое место.
— Он потребует твою волю. Откажись.
— Ты за меня решаешь? — осведомился Келлфер холодно. — Может, и угрожать будешь?
— Иначе тебе придется умереть, — не дрогнув ответил Вер.
Вокруг его сжатых в кулаки пальцев плясали искры. Четыре щита, всего четыре! — и такая смелость. Парень был забавным. Такой не смог бы пробиться сквозь защиту поместья, в этом не было сомнений. Однако пока Даор изучал браслет, приходилось тянуть время: Вер действительно мог оказаться ключом, а на риск потери пути к демону Келлфер не мог пойти. Поэтому он сделал вид, что ему интересно, и спросил:
— А почему ты хочешь оставаться рабом?
— Не рабом. Слугой и учеником. Ты не представляешь, что он дает мне. Силу, знания. Никто в этом мире не представляет. Я могу видеть прошлое. Могу читать мысли как знаток разума. Могу разрушить горы и повернуть реки вспять.
— Это, конечно, благотворительность, — саркастически усмехнулся за спиной Келлфера Даор. — Демоны всегда использовали непрямое принуждение, давая съедаемой страстью душе то, чего она лишена. Значит, ты хотел силы и знаний, безродный и слабый мальчик.
Лицо Вера исказилось злобой. Он взмахнул рукой, распустив пальцы веером, но Даора в кресле уже не было. Келлфер нахмурился: высокий уровень владения боем — намного серьезнее того, что он ждал. Таким, игнорирующим щиты, ударом вполне можно было за доли секунды убить даже сильного шепчущего, зазевайся тот хоть на миг. Волна невидимого, съедающего плоть огня прокатилась по комнате, с писком вспыхнули желтые канарейки в клетке в углу, а тело Дариды вздрогнуло в кресле, обращаясь шипящим пеплом. Картины на стенах заискрились и обуглились — краски обычно разводили животным жиром — и теперь зияли черными проемами пустых рам.
Такой странный момент! Страх, отчаяние, какая-то непонятная тоска укололи Келлфера, отозвались смутной болью. Келлфер пытался понять, что сделал слуга демона, но тот лишь широко улыбался, и все его внимание было обращено на Даора. Это была нервная ухмылка, прилипшая к лицу испугавшегося человека. Слуга демона был сильнее, чем Келлфер предполагал, но его не стоило бояться, и уж тем более не стоило отчаиваться перед лицом противостояния с ним.
Келлфер выдохнул, унимая тревогу: никогда еще он не ощущал такой животной паники, парализующей, крутящей внутренности, будто произошло что-то ужасающее и непоправимое. Но все осталось как было! Похоже, слуга демона испугался за свою жизнь, и каким-то чудом смог передать свои чувства даже через черную грань, чтобы выбить Келлфера из колеи? Как знаток разума, так он сказал?
Черный герцог без сожаления посмотрел на расплавившееся золото ножек и поворошил сапогом осыпавшийся на пол пепел. На черной коже остались желтые металлические брызги, которые он брезгливо стряхнул.
