class="p1">Она вдруг с ужасом поняла, что на месте капитана мог оказаться кто угодно.
Вообще кто угодно.
Кто угодно, кто настолько же сильно походил на… Витала…
Внезапно промелькнувшие перед глазами воспоминания о вчерашней ночи вдруг заставили кровь резко прилить к лицу.
Её руки сами тянутся к его кушаку. Горячая жёсткая ладонь нескромно скользит у неё под одеждой, оставляя за собой след из мурашек. Не разрывая пьянящего поцелуя, Селин вдруг притягивает его к себе и вцепляется в широкие плечи. Остатки здравого смысла плавятся в захлестнувшем её желании…
Де Круа вздохнула и закрыла горячие щёки мокрыми ладонями. Похоже, она выбрала худший из способов заглушить боль. Ведь наверняка же почувствовать себя снова живой можно было и как-то иначе!
В дверь постучали.
— Я занята!..
В голосе прозвучало слишком много отчаяния для леди. Впрочем… могла ли она в считаться таковой после совершённого прошлым вечером падения?..
— Хорошо, я подожду, — послышался низкий голос Марсия из-за двери. — Я вам пирожных принес с завтрака. И ту книгу, что показал вчера. Она же вас всё ещё интересует?
Действительно. Именно пирожных ей сейчас не хватало! Однако на книгу она бы взглянула…
Стук повторился.
Нет, просто так он конечно же не уйдет. Придётся объясняться.
Селин вытерлась, почти до самых глаз завернулась в халат и открыла. Капитан по-хозяйски вошёл, поставил поднос на стол и положил рядом книгу.
На лбу Марсия замерли несколько озадаченных борозд.
Он взглянул на запертую дверь и попытался привлечь Селин к себе. Та сердито уклонилась.
— Вчера ночью вы были более, чем довольны моим обществом, миледи. Что же стряслось на утро?
Она прикрыла глаза и вздохнула.
— Марсий, все было ошибкой. Вам разве не очевидно? Впрочем, вероятно это вы чем-то недовольны? А хотите, я вам поаплодирую, и может, тогда вы, наконец, оставите меня в покое? Ведь именно этого вы и желали с самой нашей первой встречи, не так ли?
— Это всё ваш злой тон. Вам стоит с ним что-то сделать. Если только не хотите завести меня ещё сильнее…
Де Круа хотела было что-то сказать, но запнулась, поджав губы, и ошарашенно уставилась на него.
— Никогда… Никогда ещё мне не мстили столь цинично и столь коварно. Признаться, не ожидал такого от вас, — грустно произнес Марсий, плюхнулся на стул и продолжил. — Вы в своем гневе, между прочим, даже причинили мне сильнейшую боль…
Селин прикусила губу и замерла. Она уже начала свыкаться с мыслью, что доставляет людям одни страдания. И не понимала, как с этим быть.
— Да-да. Вы меня не только одарили пощечиной, укусили, да к тому же в один из самых ответственных моментов попытались придушить? Довольно необычное представление о любовных играх, доложу я вам, — он потер шею, и запаниковавшая Селин, взглянув ему в лицо, поняла, что он… вот-вот рассмеется.
Ей же было не до смеха. Что на неё нашло? Перед глазами вдруг мелькнуло побагровевшее лицо Марсия с приоткрытым ртом, которым он тщетно пытается ухватить воздух, и его удивленный затуманенный взгляд. Неужели с ней опять провалы в памяти?
…с трудом сдерживаемый пыл и трепет питает восхитительное чувство господства над этим совершенно одержимым ею сейчас мужчиной.
Захлёбываясь в невозможности собственного разнузданного бесстыдства и в ощущениях контроля над разгоряченным, жадным дыханием Марсия, де Круа отдаётся сладкой, пьяной, всепоглощающей бездне…
Селин стало не по себе.
— Но мне слишком понравилось — и вам, кстати, тоже, не отрицайте! — чтобы я сейчас же начал верещать от праведного негодования…
— Ч-то…
— Если вам нужна будет поддержка, хм… сильное плечо, тёплая постель… эээ… или что-то в этом роде, всегда — к вашим услугам. Для вас — всё, что угодно.
— Ваше навязчивое «гостеприимство» изрядно утомило, господин надзиратель, — прорычала побагровевшая Селин.
— А. Понял. Вы не считаете случившееся между нами поводом для непристойных предложений? — Марсий притворно задумался и не смог сдержать улыбку.
— Подите вон!!!
— Как скажете, миледи, — он расслабленно встал, вальяжно поклонился и вышел, явно довольный собою.
* * *
Селин простояла в оцепенении целую вечность и всё перебирала известные ей самые ужасные ругательства в адрес капитана. И перебивала себя же обвинениями в женском бесчестии, безумии, глупости и развратности…
В полном опустошении она уселась на кровать и рассеянно уставилась в книгу, что оставил Марсий. Полупрозрачные светло-коричневые страницы, с вкраплениями волокон листьев диковинных растений шуршали под пальцами, рискуя рассыпаться от любого неловкого движения. Удивительно, как капитан, одна из рук которого вообще являлась протезом, умудрился её не повредить. Иллюстрации манили чем-то неуловимо завораживающим и немного зловещим. Рисунки на гравюрах с телами напоминали символы стихий монастырских манускриптов, и чем дальше она листала, тем плотнее они заполняли тела на картинках.
Селин вновь вспомнила того раба на кровавой брусчатке Вердены… Отметины, как у него на лице, оказались и в книге. Де Круа тщетно силилась прочитать подписи к изображениям.
Дойдя до очередного разворота, Селин вдруг захлопнула книгу. Показалось, или она действительно увидела нечто, напоминающее стадии перехода человеческого тела в безобразное чудовище, стоящее на задних лапах?
Слишком свободный халат соскользнул с плеча, и де Круа осторожно стянула его вовсе, в попытке рассмотреть спину в отражении. Привычное с детства клеймо разрослось примерно на треть, и свежие розовеющие линии по краям его образовали совсем новую картину. Пальцы опасливо коснулись бугристых выступов плоти. Ни боли, ни зуда не было. Сердце болезненно колотилось. Слух заложило всё тем же неведомым шумом, где не то пение, не то просто мелодия сплетались в созвучии с женским шёпотом на неизвестном языке.
Собрав волю в кулак, дрожащими от страха и нетерпения руками она попыталась найти похожий рисунок в книге. Тщетно.
Взгляд, брошенный на зеркало, заставил закрыть рот ладонью, чтобы не закричать. На неё смотрел будто кто-то другой. Собственное отражение жило отдельной жизнью. Девушка из зеркала надменно посмотрела прямо на неё своими белесыми пронзительными глазами, лишенными зрачков. Под кожей худого бледного тела проступали синеватые узоры, напоминающие вены. Тонкие ладони с поблескивающими чешуйками коснулись поверхности зеркала, и страх Селин вдруг сменился любопытством.
Из тумана памяти вынырнуло то существо, похожее на кошмарную русалку, что спасло из холодной океанской темноты. И загадочный портрет на стене в спальне у Витала. Может это именно то, о чем говорил профессор, когда уверял, что в экспедиции Селин сможет найти настоящую себя?
Де Круа медленно подошла и протянула руку навстречу. Прикосновение к холодной зеркальной поверхности мгновенно сняло наваждение, и призрачное пение пропало вместе с видением девушки.
— Похоже, Да-Гуа таит больше вопросов, чем ожидалось… — пробормотала
