— Мне необходимо увидеть Кириана, — сказала я. Мне нужно было увидеть его, знать, как он себя чувствует. Врачи и медсестры не обратили на меня внимание.
Я отказалась быть незамеченной. Я завопила изо всех сил, пока одна из медсестер не побежала за успокоительным. Прежде чем она вернулась, Джексон кинулся в комнату.
Даллас следовал за ним, его движения были медленными из-за трости. Я остановилась, увидев его светло-голубые глаза.
Если кто и заметил, то ничего мне не сказал.
— Все в порядке? — спросил Джексон, вытащив оружие.
— Черт, нет, — ответила я. — Где Кириан?
— И что, из-за этого вся суматоха? Он здесь, — ответил он, опуская пушку.
— Он жив? — выдавила я, сжимая руки, мой желудок повело.
— Да, — уклончиво ответил он.
Все внутри меня расслабилось, радуясь. Я не смогла сдержать улыбку.
— Отведите меня к нему, — сказала я. — Пожалуйста.
Он сглотнул, отведя взгляд:
— Может быть…
— Пожалуйста, Джексон, Даллас. Я умоляю вас.
Джексон взглянул на Далласа. Даллас взглянул на меня, напряженные складки появились у рта.
— Ты будешь счастлива, узнать, что Призрак выздоравливает, — сообщил Даллас.
Отлично. Не хотят меня брать — выберусь сама.
Оторвав капельницу от руки, я почувствовала, как все мои раны заныли от боли. Я пододвинулась на кровати и шлепнулась на ближайшее кресло-каталку.
— Упряма, как всегда, — произнес Даллас. — Помоги ей выбраться, Джексон, пока она себя не убила.
Со вздохом, Джексон взялся за ручки моего кресла и повез меня в палату Кириана. Даллас заковылял рядом с нами.
Джексон сказал:
— Черт, я рад, что все это закончилось.
— Я тоже, — прошептала я. — Я тоже.
Страх и надежда смешались внутри, когда мы вошли в палату Кириана. Я оглянулась, заметив, что Кириан был единственным пациентом. Он лежал на животе, его подбородок склонился в сторону двери, глаза были закрыты. Лила стояла рядом с ним, охраняя, как она сделала это с Атланной.
Слеза… чертова слезинка скатилась вниз по моей щеке. Я так давно не плакала, что единственная слезинка жгла глаза. Боже, как я была рада видеть его живым. Я думала, что мои слезы высохли, но теперь, увидев его, я не могла остановить поток эмоций, который захлестнул меня. Облегчение. Какое больше облегчение. Счастье. Так много счастья.
— Миа, тебе нужно кое-что узнать, — произнес Джексон.
— Не надо, — перебил его Даллас. — Не сейчас.
Лила тихо промолвила:
— Она имеет право знать. Он умирает, Миа. Кириан умирает.
Моя радость мгновенно испарилась, но внешне я этого никак не показала. Я не поверила ей. Я не могла поверить ей. Этот мужчина, мой мужчина, не умрет. Я не позволю. Я медленно поднялась с коляски и заковыляла к кровати.
— Оставьте нас, — сказала я мужчинам, даже не удостоив их взглядом.
Даллас похлопал меня по плечу и захромал из комнаты вместе с Джексоном. Когда они закрыли за собой дверь, я, наконец, дала волю слезам.
— Что мы будем делать? — спросила Лила. — Я не смогу без него жить.
— Он не умрет, — процедила я сквозь зубы, глядя на него сверху вниз.
Его щеки впали, а под глазами залегли темные тени.
— Посмотри на него, Миа. Как он выживет?
Лила бережно погладила его по лбу.
— Когда мы были детьми, он заботился обо мне. Он научил меня использовать свои силы. Его любовь всегда придавала мне сил.
— Когда-то, у меня тоже были такие отношения с братом, — сказала я. — Его звали Дарен, и он любил меня как никто другой в мире. Он играл со мной в прятки, спасал меня, когда отец пытался обидеть. Когда Дарен умер, я хотела умереть с ним. А сейчас, я узнаю, что он жив, но я словно умерла тогда вместе с ним.
Мои слезы попали Кириану на подбородок и потекли по шее. Я закрыла лицо руками и оплакивала все то, что я потеряла. И что могла потерять.
— Пожалуйста, Кириан, не умирай. Не умирай.
Два дня по ощущениям прошли как два года. С каждым мгновением я становилась все сильнее, а Кириан — слабее. Я возвращалась в дом Атланны, в поисках того, что могло бы привести к детям-полукровкам, но дом был чист — все унесли. Подчиненные Атланны, А.У.Ч. или другие правительственные агенты — я не знала кто это сделал. Но планировала выяснить, как только хаос в моей жизни уляжется.
Мы с Лилой продолжали говорить друг с другом. По иронии судьбы я чувствовала покой, разделяя свои чувства с ней, чувства, которые я начала понимать только сейчас. Она разделила свои чувства со мной. Между нами установилось что-то вроде дружбы. Я не могла смириться с тем, что Кириан умирает. Мне надо было бороться за него, но я не знала, как. Мною овладевала беспомощность, когда я смотрела на его худеющее тело и бледную кожу.
— Я люблю его, — сказала я Лиле.
Каждый из нас занял свое место рядом с его больничной койкой.
— Он внес свет в мою жизнь. Я другая, когда он рядом. С ним я… становлюсь женщиной, а не охотницей.
Она вздохнула:
— Как бы мне хотелось, чтобы что-нибудь можно было сделать. Но яд медленно уничтожает его.
Я задала ей тот же самый вопрос, который задавала уже тысячи раз.
— Неужели нет противоядия?
— Нет, — яростно ответила она, тот же самый ответ она давала мне каждый раз.
На следующий день, мне не удалось, как следует поспать, а мой мозг словно ушел в творческий отпуск. Я пробралась на кровать к Кириану, намереваясь хоть немного вздремнуть. Если бы у него была нормальная человеческая кровь. Затем я выпрямилась.
Дерьмо! Дерьмо!
Искра надежды вспыхнула во мне и разгорелась в лесной пожар. Вот оно. Вот ответ. Как сказала Атланна, яд разрушает целебные свойства его крови. Так что если его кровь заменить на обычную человеческую? Рискованно,подумала я. Крайне опасно, но он умрет, если мы не испробуем хоть что-то.
Я поделилась своей идеей с лечащим врачом Кириана, и сначала он отказался. Под угрозами он согласился опробовать мою идею. Он взял пробы крови Кириана и человека, и изучил их под микроскопом.
— Бог мой, — недоверчиво произнес он, — это может сработать.
Все в чем я нуждалась, это в одобрении. Я не могла просить Далласа; теперь у него и у Кириана была одна и та же кровь. Поэтому я позвонила по сотовому Джексону, потому что мысль о нем первой пришла мне в голову, и я объяснила ему, что мне нужно.
— Милая, — сказал Джексон, — ради тебя, я сделаю все, что угодно.
