— Ударил меня сильно, и я хранил рот на замке, я ведь только слуга и все. Но когда я услышал, что есть какие-то вопросы по этому, я сделал правильную штуку и пришел прямо сюда. — Он выгнул грудь колесом и приосанился. Создавалось впечатление, что Опперу лучше было бы быть актером, а не слугой.
Септибунал, казалось, поверил ему. Грин испуганно посмотрела на Джорлана. Такое показание очень навредило.
Джорлан тихо произнес:
— Как бы я смог ударить его, если был связан постельными ремнями.
Рот Герцогины Хоук открылся, чтобы ответить, закрылся, после чего открылся снова.
— Он прав. Как он смог ударить тебя, если был привязан?
— Ну, я… я освободил его, потому что он так ругался на то, что связан.
Вечный политик, Грин ухватилась за это.
— Зачем тебе освобождать его?
— Он попросил меня… на чуточку, и притворился, что будет вести себя хорошо, вот я и почувствовал к нему жалость.
— Ты почувствовал жалость к нему, — недоброжелательно механически повторила Грин. — Но ты вернул его на прежнее место.
— Ч-что вы имеете в виду?
— Что ж, когда я вошла в комнату, он был связан.
— Да, ну, я должен был это сделать, это было моей работой.
Понимающий взгляд Грин встретился с взглядом Хоук. Она только что установила, что Джорлан был определенно связан, когда Грин вошла в комнату.
— Если у него не было вуали, зачем тебе было возвращать его в ремни? — спокойно спросила она.
— Потому что это моя работа! — Ответил он, яростно взвыв.
— И он так просто позволил тебе?
— У нас был уговор!
— До или после того, как он ударил тебя?
— Какая разница?
— Ты ответь мне.
Оппер заколебался после ее вопроса.
— Я все сказал, что должен был сказать! Я не какой-то безвуалевый! — Он подпрыгнул. — Ни в коей степени до своей скрепляющей ночи! — Некоторые зрители захихикали.
— Выведите его вон, — приказала Хоук стражницам.
— Он лжет, — заявила комиссии Грин.
— Зачем бы ему врать, Маркель? — влезла Хармон. — Он ничего этим не выгадает, тогда как ты и Маркелье Тамрин — да.
Инсинуация привела Грин в ярость.
— Вы поставите слово сомнительного слуги над моим? Маркели, которая стояла здесь на каждом заседании и успешно обсуждала политические дела страны?
— Его свидетельские показания вызывают беспокойство… — одновременно произнесла другой член Септибунала. — Что за причина бы у него была лгать? У него нет мотива.
Грин наблюдала за Клаудин. Даже будучи ребенком, всякий раз, когда она делала что-то в тайне за спиной, она никогда не могла скрыть эту маленькую самодовольную ухмылочку. Она злорадствовала. Грин поняла, почему Оппер солгал. Клаудин или пригрозила ему, или щедро заплатила, а может и то и другое вместе.
Единственной проблемой было то, что она не смогла бы доказать это. Даже хуже, его свидетельские показания явно поколебали некоторых членов Септибунала.
Для Грин осталось сделать только лишь одну вещь. И вдобавок она должна сделать ее именно сейчас, до того, как Септибунал вынесет решение. Она прочистила горло.
— Очевидно, это тот случай, который не может быть решен обычными способами. По этой причине я требую, чтобы Септибунал приостановил голосования до тех пор, пока так или иначе не обнаружатся дополнительные доказательства.
Хоук приподняла бровь и одарила Грин взглядом, который явным образом осведомлялся о том, что Грин творит. Они, несомненно, могли провести голосование.
Клаудин была ошеломлена. Она была не готова позволить удовольствию победы ускользнуть меж пальцев сейчас, когда она была так близка.
Именно на это Грин и рассчитывала.
— Подождите! До того, как вы решите отложить голосование, я требую сатисфакции! Именно я здесь оскорбленная сторона! — Она взмахнула в воздухе неподписанным свитком.
Аня наморщила нос.
— Какая может быть компенсация? — устало спросила Хоук, зная ответ.
— Я вызываю Маркель Тамрин на дуэль Утрат[183] на рассвете, чтобы урегулировать этот вопрос раз и навсегда! Это мое право!
От удивления у Джорлана открылся рот. Такого он не ожидал. Грин была политиком, а не воином. Он попытался привлечь взгляд имя-дающей, чтобы сообщить ей, что не согласен. Она была не соперницей Клаудин.
— Я принимаю. — Оживленно произнесла Грин.
Клаудин победоносно улыбнулась.
— Но с одной оговоркой.
— Какой?
— Если я встречусь с тобой на дуэли, после нее ты навсегда оставишь Джорлана в покое. Если я выиграю, ты расплатишься со мной всем, Клаудин. Всем. Своим титулом, своими землями, своим богатством. Ты готова рискнуть всем этим, Клаудин? Или мы закончим с этим сейчас и обе разойдемся по домам и позабудем об этом недоразумении?
Джорлан, задержавший дыхание, выдохнул. Его сообразительная имя-дающая пыталась хитростью добиться от Д’Анбеэ прекращения дела.
Зрачки Клаудин сузились в дьявольском наслаждении.
— Я никогда не пойду на попятный.
Лицо Грин исказилось. Она ошиблась в расчете. Безумная ревность Клаудин превзошла ее страсть к Джорлану.
Герцогина Хоук постучала по столу кулаком.
— Тем и покончим! Септибунал согласен. Они сразятся на дуэли на рассвете, чтобы покончить со спором. Победитель забирает все.
— Нет, — зашипел Джорлан. — Нет.
Аркеус начал плакать, чувствуя тревогу своего отца.
После того, как они вышли из зала, Грин приказала Аватар без промедления сопроводить Джорлана и Аркеуса домой. Ей требовалось увидеть своего адвоката, чтобы привести в порядок свои дела.
Она отказалась встретиться с вопрошающими глазами Джорлана, оседлала Клу и оставила их на улице.
Приведение дел в порядок заняло больше времени, чем она рассчитывала.
Решение было непростым. Убедиться, что о любимых людях позаботятся, никогда не было простой задачей. Она сожалеющее вздохнула, но сделала лучшее, что могла. Джорлан и Аркеус будут хорошо обеспечены, и Тамрин Хаус навсегда останется их домом.
Покидая адвоката, Грин удивилась, когда молодой уличный искорка вручил ей записку.
Она открыла ее.
Грин, я должен увидеть тебя немедленно. Я понимаю, что это неудобное время, но я бы не просил, если бы это не было крайне важным.
Я буду ждать тебя в доме на Рю.
Ривер.
Грин потерла переносицу. Он никогда бы не отправил ей такую записку, если бы не беспокоился. За все годы, что они были вместе, Ривер ни разу ни о чем ее не просил, предпочитая вместо этого сохранять приличествующие содержанцу манеры. Его положение должно быть ужасно. Она должна помочь ему, если сможет. Она оседлала Кибби и направилась на Рю де ла Нюи.
