— Грин, я люблю тебя и весьма высоко оцениваю все твои способности, но ты не воин. А она — да. Будь благоразумной! Позволь мне…
— Нет. Конец дискуссии.
Его светлые глаза прищурились.
— Очень хорошо, тогда пойдем со мной на прогулку.
— Сейчас? В этот час?
— Если не сейчас, то когда? — тихо спросил он.
Она сглотнула от значения, вложенного в слова. Сейчас мог быть их единственный шанс. Тихое громыхание вдалеке, казалось, подчеркнуло его просьбу. И напомнило о некоторых ночных опасностях.
— Джорлан, ты имеешь в виду на твоем Кли?
— Да. Пойдем. — Он схватил ее руку. — Позволь показать мне мир, который ты не знаешь.
Она нерешительно сжала его ладонь. Она хотела испытать то, что испытывал он в этих поездках.
— Ты думаешь мудро поехать так далеко? — Грин осторожно взглянула вниз мягко ерошащиеся перья Сабира.
— Я думаю, это мудро? — Он загадочно улыбнулся.
— Ты понимаешь, что я имею в виду — безопасность.
— Я не взял бы тебя никуда, где не считал бы, что там безопасно. То есть это не значит, что это не рискованно. — Его губы пощипывали сзади ее шею.
Грин обидчиво дернула плечами.
— И почему я ждала прямого ответа? Ты никогда не давал ни одного…
— Я всегда давал тебе прямой ответ, лекса. Просто это не тот ответ, которого ты ждешь.
— Нееее, это не ответ, который я могу расшифровать.
Он тихонько засмеялся за ее спиной и заставил Сабира скакать быстрей.
Грин вцепилась в гриву Кли. Она никогда не созналась бы, но предпочитала более медленную ровную рысь Кибби.
Он увез ее далеко в глушь, в холмы под широким простором ночного неба. Грин всегда любила эту часть поместья. Местная растительность никогда не была укрощена руками человека. Таков был первобытный вид Форуса, изобиловавший образами и звуками его жизни. Даже, несмотря на то, что женщины колонизировали это место более чем тысячу лет назад, ночь осталась чужой. Она стала экзотической, таинственной вуалью, пеленой скрывающей чувства. Неуловимой, манящей. Возможно, даже опасной. Грин бросила взгляд через плечо на Джорлана. В точности как ее имя-носящий. Дрожь прошла по ее спине.
Она не была удивлена тому, что он заметил. Эти проницательные аквамариновые глаза ничего не пропускали.
Вдали спиралью в небо закрутились воронки испарений, поднимаясь от земли в прелюдии к ночному волшебству. Воздух, казалось, сгущался в мерцающих структурах. Вокруг них собирались тучи. Грин заморгала, озадаченная увиденным.
— Джорл…
— Шшш. — Его руки обвились вокруг нее, привлекая ближе. — Наслаждайся ночью, Грин. Ничто не навредит тебе здесь.
Сабир увеличил скорость. Из ниоткуда их окружили огнекрылы, сопровождая в поездке. Их быстро бьющие светящиеся крылышки, колеблющиеся, крошечные звенели как колокольчики. Маленькие светлячки блестели над ее головой, как длинные полосы, стелющиеся по ветру.
Странный, чудесный запах наполнил воздух. Дождливый, с намеком на ночную тиллу. Грин глубоко вдохнула, позволяя поразительному аромату вызвать дрожь в ее теле. Неудивительно, почему Клу и Кли любили спать на таких листьях.
Она закрыла глаза и медленно выдохнула, все ее тело оживилось, тянясь к могущественному зову. Иногда рассвет, ее любимое время, приносил с собой особое обещание дня. Но тут было по-другому.
— Почему я никогда не чувствовала этого раньше, Джорлан?
Это особая песня Форуса, Грин. — Его теплое дыхание лизнуло завиток ее ушка. — Он открывается тебе, моя любовь.
Как если бы от какой-то неслышной команды Кли тоже втянул воздух. Сабир наполнил свои легкие воздухом ночной песни. Тихий, певучий звук проклокотал в его горле. Вдоль горизонта с тучи на тучу начали проскакивать разряды.
Сабир, разгорячившись, увеличил скорость, его темп буквально выбил дух из Грин.
За ней твердое, горячее тело Джорлана и обвивающие руки, ее единственный якорь.
— Мы должны повернуть обратно до того, как приблизятся разряды, Джорлан, — напомнила она ему на фоне громыхания приближающегося шторма.
— В этом будет не слишком много смысла, лекса, поскольку мы направляемся в шторм.
Грин забарахталась в его объятьях, пытаясь повернуться.
— В шторм? Ты сумасшедший? Мы не можем…
Он потерся своей щекой о ее, наклоняясь вперед чтобы заявить:
— Ты должна поверить мне, Грин… как я уже поверил тебе.
Грин открыла рот, чтобы возразить и захлопнула его. Это весьма вероятно был ее последний шанс обнаружить то, что он так тщательно оберегал. Она была уверена, что чем бы это ни было, оно хранит ключ к мужчине.
Ко всему, чем он был.
Она знала, что то, чему она почти была свидетельницей, изменит ее сознание навсегда.
Это было рискованным, но она не волновалась. Она желала знать.
Ей было необходимо разделить эту его часть, даже если это означало поступиться своим мнением его суждению. Она пожертвовала всем ради этого мужчины, но в ее мыслях никогда не возникало и тени сомнения, что он достоит ее веры. Молча, она кивнула.
Он выдохнул ей в шею, отрывистый прилив жаркого воздуха.
Сабир скакал в ночи, окруженный огнекрылами. Разряды начали беспорядочно низвергаться к земле, попадая в рудные камни с громким, потрескивающим рокотом. Атмосфера вокруг них начала резко наэлектризовываться. Гром потряс землю.
Нет… не гром!
Грин вгляделась через поля в дальние склоны. Там, где ночь встречалась с землей, собрались тысячи диких Кли! Грин открыла рот от впечатляющего зрелища. Все они плыли на ветру! Их перьевые гривы вздымались в небо, казалось, они почти скользят сквозь разряды! Радостно сопровождая, возле них порхали огнекрылы.
— Ради Основательницы! — прошептала Грин. — Что они делают?
— Они бегут наперегонки с молниями. — Джорлан склонил их дальше над шеей Сабира. — Как собираемся и мы…
До того, как Грин смогла ответить, Джорлан подстегнул Кли щелчком поводьев, и они повернули прямо к шторму. Их окружил туманный свет, огнекрылов прибывало, пока не стало так много, что стало похоже, будто смотришь сквозь занавеску из крошечных звездочек. Разряды быстро приближались. Казалось, воздух назойливо звенит. Громыхание усиливалось и усиливалось.
И тогда это случилось над ними.
Разряды с шипением и свистом падали с неба вокруг них. Воздух воспламенился. Зубчатые молнии ударяли в камни с оглушительным треском, объединившимся со звуком копыт десятков тысяч скачущих Кли! Среди возбуждения от шторма, Грин заметила то, что никогда не осознавала раньше.
