Клятвы были произнесены, по законам Антакаля мы стали мужем и женой.
- Так пойдёт? – спросила я его о последних словах своей клятвы.
- Вывернулась, – улыбнулся Джеймс. – Но ночью…
- Да…
Любава взяла по одному концу пояса у меня и у Джеймса и связала их кончики вместе.
- Теперь ваши судьбы связаны. Вы должны проходить так до конца дня. А сейчас скрепите клятвы поцелуем.
- Погодите! – вклинился его величество король авиженский. – По авиженским обычаям жених с невестой должны обменяться кольцами.
Нам поднесли ювелирную подушечку с кольцами. У меня глаза на лоб вылезли от роскошества её содержимого. Скосила глаза в сторону Виолетты, у которой на лице играла победная улыбка, мол, хоть здесь я выиграла.
Джеймс взял кольцо и надел мне на палец рядом с кольцом от Доната. Джеймс разрешил мне его оставить в память о спасении Донатом моей жизни. Я надела второе кольцо на палец Джеймса. И его величество произнес:
- А теперь целуйтесь.
И мы целовались. На сцене, под крики толпы на бис. Под тосты за расставленными на площади столами. И просто так. Весь оставшийся день и вечер.
Слушали концерт Локиса, танцевали под ярморочную музыку, нас учили местным простым, но зажигательным танцам. Было забавно танцевать связанными поясами так, чтобы не мешать друг другу. Зато много смеялись.
Водили хороводы с детворой. Разучивали народные антакальские певучие песни. И я была так счастлива! Что это счастье заполнило меня всю как воздушный шарик. Казалось, я сейчас лопну от переизбытка эмоций. Такое ощущение, что во мне что-то зрело и рождалось, и это необыкновенное ощущение почти зудом откликалось в груди.
И это была музыка. Необыкновенная, чудесная, божественная музыка рождалась внутри меня и хотела вырваться наружу. Хотела, чтобы я ей поделилась.
«Ты поймёшь, когда запоёт душа», – вспомнила я слова богини.
- Джеймс… Джеймс, – напряжённо позвала я любимого, о чём-то болтающего с королем Антакаля. То есть уже почти бывшим королём.
- Да, любимая? – повернулся он ко мне.
- Джеймс, я хочу петь, – огорошила я его.
- Что, прости? – недоуменно поднял он брови.
- Не спрашивай. Джеймс, мне надо срочно к Доноуопари. Просто поверь мне.
Джеймс внимательно всмотрелся в моё лицо и не стал ничего спрашивать. Взял меня за руку и повёл прочь.
- Куда вы? – понеслось со всех сторон.
Джеймс вопросительно посмотрел на меня. Мы понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда.
- Пусть идут.
- Мы идём к Доноуопари. Кажется, у Маины возникла какая-то догадка.
Ах, если бы. Все поспешили за нами. Так, всей толпой мы подошли к храму, где нашёл свой приют в Антакале Доноуопари.
Я подошла к нему, протянула руку, желая погладить, и сначала тихо, потом всё громче запела ту мелодию, что разрывала меня сейчас изнутри. Акустика храма отражала звуки от стен, создавая эффект наполненности звуком всего храмового пространства. И, о чудо! Кристалл засветился, и мне не нужно было никаких измерителей магии чтобы чувствовать, что он наполнялся. Свет становился всё ярче и ярче, а голос мой набирал силу, как и мелодия становилась стремительней, напористей, словно подходила к кульминации, во время которой произошла вспышка. И в жеоде рядом с кристаллом Доноуопари вырос ещё один кристалл.
По храму раздались благоговейный возгласы, а я, закончив на высокой ноте, упала без сил в руки поражённого происшедшим на его глазах чудом Джеймса.
- Мартина, – обеспокоенно прошептал он. – Ты в порядке?
- О, да, в полном, – пребывая в экстазе, как пьяная, улыбнулась я и потеряла сознание.
* Автор слов Светлана Становая
Эпилог1
- Ты, наверное, шутишь? – гневно спросила я.
Его величество Джеймс-много-много-фамилий на всякий случай отошёл от меня подальше.
- Джеймс, скажи, что это неправда! Или я за себя не ручаюсь, – грозно повторила я.
- Милая, тебе ли сейчас волноваться по такому ничтожному поводу? – заискивающе покружил вокруг меня король Антакаля. Теперь уже два года как не туманного.
- Ничтожному? – возопила я. – Твоя любовница с коровьими глазами, – похлопала я растопыренными пальцами около глаз, изображая ресницы коровы, – эта нахалка, эта овечка в волчьей шкуре, желающая нас поссорить… И заметь, ей это удалось! Твоя Агнешка вдруг решилась перебраться в отсталый Антакаль из столицы Авижена, в сердце которого у неё шикарный особняк, подаренный тобой…
- Ух, разошлась, – сник Джеймс. – Все грехи припомнишь, да?
- Джеймс, не переводи на меня разговор! Я не желаю видеть Агнешку в Антакале!
- Марти, золотко, тебе нельзя нервничать.
- Вот именно!
- Агнешка решила открыть в Антакале таверну, она считает, её простая кухня не для изысканной столица Авижена. А в Антакале она как раз придётся ко двору.
- Королевскому? – ядовито уточнила я.
- Почему королевскому? – удивился Джеймс. – Где-нибудь в торговом квартале откроет.
Открыть свою таверну, как оказалось, было мечтой Агнешки, что было ещё одной причиной разочарования в Агнешке Джеймсом. Не из-за своей мечты, конечно, а из-за того, что Агнешка скрывала это, чтобы угодить Джеймсу, и наврала про желание быть артефактником. Джеймс недоумевал, когда рассказывал об этом.
- Неужели она думала, что я осужу или принижу её мечту? Да какая мне разница, я бы одобрил любое её стремление. Помог бы открыть таверну, исполнил бы её мечту. Зачем было обманывать?
Я-то, конечно, понимала зачем, но оправдывать Агнешку не стала. Мне бы и так хотелось, чтобы она в нашей жизни никогда не появлялась. А тут вдруг эта девица решила припереться в Антакаль. Думает, что может вернуть Джеймса?
- Пусть открывает где хочет, – сказала я. – Но не здесь.
- Жаль Рихо, – вздохнул Джеймс. – Придётся подумать как сказать ему, что я забираю сделанное мной предложение.
- И при чём тут Рихо? – изумилась я.
- Я позвал его сюда, на работу. А с Агнешкой они уже полгода как женаты. Ты не знала?
- Откуда, Джеймс? Общих знакомых, кроме тебя, у меня с ними нет, а интересоваться их жизнью мне ни к чему.
- Так это ты ревнуешь что ли? – поразился Джеймс. – Ну, Мартина… Вот уж точно говорят, что беременность все моз… – замялся он, не желая напороться на новый скандал. – Ну в общем, на настроение женщины сильно влияют.
- Почему? – на глазах вдруг выступили слёзы. Стало так обидно, жуть.
- Марти-и, ты чего это? – пропел Джеймс и тут же обнял меня крепко-крепко.
- Я что, тебя ревновать не могу? – обиженно засопела я.
- Нет, ну мне приятно, конечно. Наверное, – подумал Джеймс. – Хотя нет, оправдываться я не люблю. Тем более у тебя и поводов нет. Сколько можно повторять, что мне никто кроме тебя не нужен?
- Столько, сколько нужно, – буркнула я.
- А сколько вам нужно? – погладил мой уже выпирающий животик Джеймс. – Хочешь, устроюсь тут у тебя в ногах, брошу все государственные дела и заботы и буду талдычить ежеминутно? Я могу. И, признаться, хочу.
Он мог, да. Джеймс потянул зубами за мочку уха, нежно прикусил, спустился поцелуями в шею. Я засмеялась от щекотки.
- Марти, у нас так давно ничего не было.
- Всего два часа назад, Джеймс! – возмутилась я.
- Так я и говорю, давно, – согласился муж. – Давай, а?
Он расположил ладони на моём животе и стал его целовать через ткань платья. Потом руки его спустились на ноги, и он стал задирать мне подол платья.
- Ты опять хочешь отвлечь меня от важного, – отстранилась я.
- Это от чего? – не понял Джеймс. – Что может быть важнее порции любви ребёнку от папы к маме?
- Например, угроза в виде бывшей любовницы папы.
- Ох, – вздохнул Джеймс и отстранился. – Марти, если бы ты видела Агнешку и Рихо вместе, твоя ревность улетучилась бы сразу. Они идеально совпали, как кусочки пазлов одной картинки. Ты помнишь ваш разговор с Рихо, из-за которого ты разочаровалась в нём за один вечер?
Я кивнула. Помню. Тогда за карточной стратегической игрой Рихо показал себя властным домостроевцем, жена которого должна беспрекословно подчиняться приказам мужа и не иметь своего мнения нигде, кроме строго отведённой для неё роли идеальной домохозяйки. Возможно, Джеймс прав, зависимая от мужчин Агнешка идеально подходила для этой роли. Я помню, как ей нравилось играть в семью с Джеймсом, быть хорошей хозяйкой, готовить блюда, обустраивать дом.
