— Я – тварь?! — поднял бровь Лонгаронель. — А кто тогда ты?
— Я дварр! — выдал он с явной гордостью.
— Вот именно – тварь, ради магической силы убивающая себе подобных.
— Не себе подобных, а у́нков! — прямо-таки взъярился дварр, чуть не подавившись на словах Лонгаронеля.
Вампир уже знал, что унками дварры презрительно именовали всех прочих жителей Сэйнорры.
— А чем ты, собственно, отличаешься от тех, кого называешь унками? Те же две руки, две ноги, такая же красная кровь... и сидишь тут на цепи, как ваши жертвы в подземелье Митрабарда. А скоро и в ловушке надобность отпадёт – твоя магическая сила полностью иссякнет за давностью последней подпитки. И станешь ты самым обыкновенным человеком. Точнее, одним из худших представителей людской расы, поскольку кровь, что на тебе – вот она, только она, и останется от тебя, дварра.
— Да пошёл ты!
— А что-нибудь умнее оскорблений и посылов ты выдать вообще способен?
— Не тебе, унк!
Лонгаронель усмехнулся:
— Если до тебя до сих пор не дошло, сейчас ты в моей власти – так что это ещё вопрос, кто из нас унк теперь.
— Это ненадолго!
— Вот тут ты определённо прав. Как только мне окончательно надоест твое упорное нежелание отвечать на вопросы – я выпью тебя без малейших сожалений.
— Так ты вампир! — ненависть во взгляде дварра усилилась в разы, хотя ещё мгновение назад казалось, что сильнее она быть просто не может.
— Интересно, за что вы так по-особенному не любите нас? — саркастически осведомился Лонгаронель.
— Вы жалкие трусы!
— Весьма конкретный аргумент.
— Других не будет.
— В общем-то, мне плевать. Всё, что мне от тебя нужно, это чтобы ты ответил на вопросы.
— Ответов тоже не будет, — упрямо заявил дварр, отставляя опустошенную до дна миску.
— Вот видишь – съел. А тоже говорил: не буду. Теперь спать.
Дварр заснул раньше, чем Лонгаронель дошёл до первой ступеньки лестницы. Да, вампир мог заставить его есть, пить, спать, покончить с собой... вот только заставить дварра говорить, к сожалению, было не в его власти. Вернее, произнести любую фразу он тоже мог его заставить. Но вот озвучить то, что было известно только ему, дварр мог лишь по собственной инициативе.
Спустя два часа Лонгаронель вернулся в подвал. Дварр всё ещё спал. Нет, с этой упёртой тварью надо что-то делать! Времени на поиски и так уже почти не осталось. Когда откроется портал, они должны быть возле него – чтобы хватило времени собрать дома достаточно большой отряд и перейти сюда снова. Но нужно же наконец узнать, куда пополненному отряду направляться. А сие может сказать только этот гонористый урод.
Лонгаронель разбудил дварра:
— Всё ещё не надумал говорить?
— Пошёл ты! — прозвучал стандартный ответ.
Лонгаронель энергетически ударил со всей силы – так, чтоб только не убить. И не просто ударил, а разлил энергетику удара по всему телу дварра – чтобы она отозвалась дикой болью в каждой его клетке. Дварр выгнулся на полу, стиснув зубы. Но всё-таки не смог не застонать. Лонгаронель продолжал воздействие. По телу дварра пошли судороги, он побелел как полотно. Лонгаронель ещё усилил нажим. Что, тварь, как тебе на месте жертвы? Судороги перешли в конвульсии. Пожалуй, пора заканчивать – ещё минута, и он сдохнет.
Вампир отпустил дварра:
— Ну что, не передумал?
— Пошёл ты! — прохрипел тот.
Реально упёртый баран! Лонгаронель повторил пытку ещё дважды. Но результат был тем же самым – кроме яростного хрипа «пошёл ты!» ему не удалось вырвать из него ничего. Как ничего другого не удавалось добиться и Дальгондеру. Похоже, эта тварь действительно скорее сдохнет, чем заговорит! Интересно, они все такие или просто им «повезло»?
Однако другого «языка» у них нет и не предвидится. И с этого толку ноль.
Лонгаронель схватил дварра за грудки:
— Ты сдохнешь самой мучительной смертью, какую я только сумею изобрести.
— Пошёл ты!
— Ты действительно этого хочешь?!
— Ты не убьёшь меня, пока я молчу, — все ещё с трудом переводя дыхание, нагло ухмыльнулся дварр.
— А вот тут ты глубоко заблуждаешься, — в свою очередь усмехнулся Лонгаронель. — К твоему сведению, я уже готов пустить тебя в расход, поскольку всё равно не вижу способа заставить тебя говорить. А ты, наверное, надеешься, что пока отмалчиваешься тут, ваши придут тебе на помощь? Так вот, у меня для тебя плохая новость – помощи тебе ждать неоткуда, поскольку все остальные дварры Митрабарда мертвы.
— Что?.. — впервые в его глазах промелькнул страх. Впрочем, справился он с собой достаточно быстро. — Ты лжёшь, урод!
Глава 41
— А как, по-твоему, было дело? — ехидно осклабился вампир. — Каким образом нам удалось проникнуть в замок, полный дварров, вывести оттуда всех ваших пленников и ещё тебя из теплой постельки умыкнуть?
У дварра, похоже, ответа не было. Он только хмуро смотрел на вампира и даже казался растерянным.
— Каким? — наконец прохрипел он. От расстройства, которое дварр уже не был в состоянии скрыть, голос ему изменил.
— Ну, каким образом проникли, я тебе не скажу. А всех ваших мы перерезали спящими. — Лонгаронель рванул рубашку на груди дварра. — Вот по этому знаку определяли, кто есть кто, — ткнул он в его татуировку.
Дварр оттолкнул его и сел на полу.
— Про знак всем известно, — кажется, вновь вернулся он к надежде. — А всё остальное бездоказательно.
— Да. Трупов ваших мы действительно не прихватили с собой. А вот из пленников могу предъявить тебе любого.
Дварр опять сошёл с лица:
— Предъяви. Трёх тёмных эльфов предъяви.
— Их было там только двое, — твёрдо возразил вампир.
— Правильно, — дварр обхватил голову руками. — Если ты не был в подземелье, то вообще не мог догадаться, что они у нас были. Их подарили отцу лишь... — под конец он как-то совсем сник и замолчал вовсе.
Неудивительно. Узнать, что все твои родственники, друзья, знакомые мертвы – такое оказалось чересчур даже для столь лихо хорохорившегося на протяжении двух недель субъекта.
— Так ты будешь говорить?! — попытался дожать его Лонгаронель. Конечно, это жестоко – воспользоваться горем человека, чтобы вытрясти из него сведения. Только перед ним был не человек, а дварр – то есть тварь куда более жестокая.
Пленник медленно поднял голову:
— Буду. Если обещаешь, что убьёшь меня быстро.
Что самое странное, о помиловании он даже не заговорил. Понимает, что дварра его бывшие жертвы точно щадить не станут? Но всё же вовсе не попытаться выторговать себе жизнь... как минимум, это неожиданно.
А ещё, несмотря на признание Лонгаронеля в том, что он чуть ли не самолично перебил всю семью дварра, в глазах того больше не было ненависти. Он просто выглядел совершенно потерянным – как будто разом полностью утратил смысл жизни. Такой реакции на известие о смерти близких от столь бесчувственной, как дварр, скотины Лонгаронель, признаться, никак не ожидал.
— Обещаю, — ответил он.
— Хорошо. Спрашивай.
Лонгаронель стремительно поднялся по лестнице из подвала и вернулся уже с портретами.
— По сути, вопрос только один – где они? — вампир вручил рисунки дварру.
Тот внимательно просмотрел все пять портретов:
— Понятия не имею. Я никогда их не видел.
— Э, нет! Вот так мы не договаривались! — возмутился Лонгаронель. — Я обещал тебе лёгкую смерть за ответы, а не за их отсутствие.
— Мне остается только сожалеть, что договор не состоялся. Но что ещё я могу ответить, если в Митрабарде этих пятерых не было и ни в каком другом месте я их тоже не встречал?
Лонгаронель нахмурился, задумавшись, есть ли дварру смысл врать. Никакой ценности, в сравнении с другими пленными, пятёрка альтеранцев не представляла. Чего ради ему делать выбор в пользу мучительной смерти, чтобы сохранить тайну их местопребывания? Ну, разве что из мести за убийство своих.
— Ну хорошо, я дам тебе второй шанс, — решил Лонгаронель. — Если ответишь на другие мои вопросы, договорённость останется в силе.
