— А где те, которых выявили раньше, чем полгода назад?
— На дне реки, — отрубил Имран. — Ты же прекрасно понимаешь, такое убежище долго в тайне не удержишь, как ни старайся. Его создание — шаг на тропу, с которой нет возврата, возможно двигаться только вперёд. Счастье, что не от всех детей отреклись их родители, и здесь проживает достаточно взрослых, чтобы обеспечить уход и обучение для всех подростков.
— Поражаюсь, что нашлось столько пар, рискнувших родить ребёнка, с большой вероятностью обречённого на казнь, — покачал головой Ригорин.
— Представь: ты живёшь с любимой год, два, три, пять и постепенно видишь, как в ней растёт осознание: её молодость проходит, с чем она остаётся? Ты видишь, с какой жадной тоской она начинает заглядывать в чужие детские коляски, и понимаешь: ты никогда-никогда-никогда не сделаешь её по-настоящему счастливой. Не дашь своей любимой то, о чём она мечтает больше всего на свете. Мог бы, но не дашь. Возможно, тебе стоит поговорить об этом с Элвином для уменьшения степени удивления?
«В его жизни были такие отношения или он говорит о будущем с Аннет Сток? Об их невозможном будущем вместе, ведь законы всех стран мира запрещают магу жениться на простолюдинке, оттого он сам женится на дочери Нойса, — задумался Ригорин. — Что станет с детьми этого убежища в будущем? Они же не собираются прожить всю жизнь в лесу, а легализовать их невозможно: нет метрик об их рождении в магической семье, у их родителей нет свидетельства о браке. Стало быть…»
— Когда человек несколько дней прожил в камере с мыслью, что виноват в гибели своего ребёнка и мучениях своей женщины, он готов на что угодно ради того, кто изменил эту страницу его прошлого, кто спас его близких, — начал выстраивать логическую цепочку Ригорин. — Все эти маги готовы идти за тобой в огонь и воду, готовы на бунт ради полноценной, открытой жизни своих детей.
— А ты не готов? Кажется, для тебя пришло время определиться, что важней: клятва подчинения и служение королю или клятва дружбы и служение справедливости.
— Выходит, ты всё-таки метишь на трон. Удачно выбрал жену: ради короны Ролайза простит тебе казнь отца.
— Ролайза — отдельная история. Давай начистоту: все твои задумки об изменении жестоких законов ни к чему не приведут, пока на троне сидит представитель Дистинаев, окружённый теми, кто готов убивать и терроризировать население страны. Теми, кто обучает магический молодняк, вбивая в их голову «непреложные истины»: связь мага и простолюдина грязна и недопустима, если такое вдруг случилось — уничтожь последствия. Девятая часть всего населения мира напрочь отрезана от образования и медицины, необходимость чего мы с тобой уже обсуждали ранее. Обстановка в стране сейчас напоминает бурлящий котёл с плотно закрытой крышкой. Есть два варианта действий: со всё большей и большей силой наваливаться на крышку, чтобы её не сорвало огромным внутренним давлением (так и поступают нынешние власти), или быстро открыть котёл, чтобы бурление утихло само по себе.
Ригорин взволнованно топтал траву лесной поляны, рассуждая вслух:
— Приходит на ум, что ты продуманно и умело начал формировать себе образ спасителя угнетённых и собирать полукровок, прижимая к ногтю их родителей, как Элвина Нойса. Специально влез в дело сектантов, уговорил нервничающего из-за Василиска короля поставить тебя главным дознавателем по делам народных волнений и полукровок, чтобы закрепить свои позиции по этим ключевым направлениям и начать активно «мутить воду». Завёл дружбу со мной, поскольку моя репутация, в отличие от твоей, никогда не была репутацией кровавого деспота.
— И потому что тебе подчиняются огромные силы органов внутреннего правопорядка страны, а ещё в случае массовых народных волнений именно ты, согласно букве закона, начинаешь исполнять роль главнокомандующего регулярных войск. Король, конечно, может сам попробовать войсками покомандовать, но служивые скорее пойдут за тобой, чем за ним, — подхватил Имран.
— Хочешь с моей помощью захватить престол?
— Ригорин, за тобой пойдут все вооружённые люди страны, ведь тебе верят и поверят правде о секте, если о ней сообщишь ты. Моей силы испугается большинство магов — и побоятся выступить против. Наш с тобой дуэт практически непобедим.
— Есть магистры и помимо тебя.
— Ты недооцениваешь силу стихии в «бурлящем котле»: магистры будут заняты тем, чтобы сбежать подальше от собственных крестьян. Магия магией, но даже магистрам иногда необходимо спать и восполнять свои силы, а вот сотни тысяч людей по всей стране могут себе позволить непрерывное преследование жертвы и могут загнать её до полного изнеможения.
Действительно, наконец-то они вели разговор начистоту. Магистр недаром колесил по стране всю весну — он умело заложил бомбы замедленного действия, предназначенные в нужный момент «взорвать» народные массы. А Ригорин наивно считал, что он всего лишь ищет Василиска! К слову, о крылатом змее:
— Василиска ты тоже отыскал и переманил на свою сторону? Поэтому он влез под удар, прикрывая твою спину? — флегматично уточнил Ригорин и с удивлением пронаблюдал бурю чувств на привычно бесстрастном лице магистра:
— Не напоминай! У меня чуть сердце не остановилось, когда я увидел, как крылатая зараза подскочила под смертельное заклятье! Собственными руками придушил бы, честное слово! — потряс кулаками магистр, точь-в-точь как недавно Аннет Сток по сходному поводу. — Василиску невероятно повезло, что его чешуйчатая шкура выдержала удар и он успел удрапать с той полянки до того, как я до него добрался!
— То есть, Василиск с вами.
— Василиск… Василиск где-то рядом, — усмехнулся магистр, и Ригорин кристально ясно понял, что каких-то дополнительных объяснений по поводу змея он не дождётся.
— Скажи-ка, сколько правды в твоей репутации кровавого монстра? Тебе приходилось топить полукровок? Безжалостно убивать людей? — широко расставив ноги и сложив руки на груди, в упор спросил Ригорин.
— Припоминается, я прикончил парочку мерзавцев на той поляне у «алтаря», — вздёрнул бровь Имран, хмыкнул при виде окаменевшего лица собеседника и ответил так: — Я никогда не топил детей, никогда не убивал беспомощных и невинных — такого заверения тебе достаточно?
— Достаточно, — выдохнул Ригорин, опуская расслабившиеся руки, и потёр лоб: — Не понимаю только, почему я тебе так безоговорочно верю!
— Потому что умнеешь, — невесело хохотнул Имран, хлопая его по плечу.
— Я пока не поумнел настолько, чтобы прийти к однозначному выводу: Дьявол на троне будет лучше Дистинаев, — проворчал Ригорин. — Сам говорил, что нынешний король не ведает, что творят его приспешники и кто возглавляет секту — возможно, ему просто надо рассказать обо всём?
— Возможно, — загадочно прищурился Имран. — На свете всегда есть место чуду, верно?
Срочные магические послания с королевской печатью нагнали магистра и Ригорина на подлёте к Эзмеру. Опустившись на землю, глава стражи капнул каплю крови на королевскую печать, развернул гербовую бумагу и прочёл строки:
«Дела секты отныне курирую лично я! Королевской страже категорически запрещается что-либо предпринимать в отношении сектантов, запрещается вести расследование этого дела, все имеющиеся в управлении материалы в трёхдневный срок передать в моё распоряжение! Никаких сведений сторонним лицам не сообщать! Все нарушения данного указа будут караться казнью!»
Под посланием стояла размашистая королевская подпись.
Как только Ригорин прочёл последние строки, секретная бумага вспыхнула и осыпалась пеплом. Магистр, тоже успевший дочитать аналогичное послание, отряхнул руки и философски констатировал:
— Вот королю обо всём и доложили: подельники решили раскрыть его величеству глаза на свою полезность, и чуда не случилось. Послушаешься приказа?
Сбросив с рукава чёрную крошку сгоревшей бумаги, Ригорин обернулся к магистру:
— Ты о чём, какие приказы? Где обещанное мне приглашение на свадьбу, а?!
