— Я люблю тебя, — шепнул он, выпуская меня из своих рук.
— И я тебя.
Он взлетел в седло и минутой позже исчез вместе со спутниками в вихре поднятых копытами лошадей снежинок.
Я очень коротко обрисовала ситуацию удивленным воинам и написала письмо Владыке. Вложив послание секретаря, указала, кто есть кто из упомянутых лиц и в каких отношениях находится с нами. Добавив в конце просьбу скорей выслать в Аверсой отряды, запечатала письмо. Мне прежде не приходилось отправлять зачарованных посланцев, и перемена во взгляде птицы меня немного испугала. Спокойствие сменилось лихорадочным блеском, появилась примеченная у подобных гонцов дикость, а движения стали нетерпеливыми. Услышав имя получателя и дождавшись, когда я спрячу письмо в футляр, тоты взмыл в небо так стремительно, что я едва успела увернуться.
О, Великая, как я волновалась за Нэймара. Не находила себе места от беспокойства. И при всем желании скрывать я это не могла. Хорошо, что Диллиору и Лайфиру можно было полностью доверять. Собственно, как и всем воинам Келиара и мужа. Солдат отличала преданность лордам. Воины готовы были умереть за командиров, не то что безропотно сносить ссылку в людское королевство. Своих охранников я знала давно. Диллиор сопровождал Келиара, когда тот забирал меня из Долкаммани. Лайфир был самым молодым в отряде, чуть старше Нэймара, но искусно владел мечом. Оба воина мне нравились. И невозмутимый, всегда спокойный Диллиор, и частенько что-то напевающий весельчак Лайфир. Оба замечали мое волнение и пытались приободрить, указывая на почти незаметные следы недавних привалов. И это немного утешало. Хоть какие-то сведения о Нэймаре.
Больше всего меня угнетало отсутствие новостей, неизвестность. Муж не взял с собой птицу, да и вряд ли в этой гонке у него было бы время писать мне. Я все понимала, но переживала от этого не меньше. А как я была счастлива, обнаружив через неделю коротенькое послание, оставленное мужем на заснеженном пеньке под гроздью ярко-алой рябины.
'М., я люблю тебя. Навеки твой Н.'
Сколько раз я перечитывала эти слова, написанные твердой рукой любимого угольком на кусочке бересты, сколько… Эрея, прошу, храни его!
На следующую ночь на нас напали волки. Атаку мы отбили, но эти серые демоны задрали лошадь и ранили еще одну. Полдня мы потеряли, подлечивая животное. Стоит ли говорить, что наше продвижение замедлилось? Я до того считала часы до встречи с Нэймаром, а теперь была готова плакать от бессилия. И вот, с опозданием в четыре дня мы приближались к границам эльфийского государства, уже на следующий день должны были оказаться в герцогстве. Волки украли у нас много времени, я с горечью думала, что на самом деле должна была оказаться в Вороне на следующий день. Зная, что муж волнуется обо мне, беспокоится не меньше, чем я о нем, написала коротенькое письмо о задержке и отправила птицу. Если бы я могла знать, что единственный тоты будет нужен мне как воздух через пару часов… Ведь достаточно было открыть клетку, и умная птица сама полетела бы к Нэймару. А так он узнал обо всем с опозданием.
Мы остановились на ночлег лишь, когда совсем стемнело. По ночам не ездили, боялись сбиться с дороги, да и лошадям нужен был отдых. В сердце росла тревога, а за подготовкой к стоянке я не сразу поняла, что могло ее вызвать. Кулон с эсмерилом совсем немножко, едва заметно нагрелся. Я предупредила воинов. Лайфир насторожился, а Диллиор успокаивающе сказал:
— Леди Мирэль, мы близко к границе с орочьими землями. Я бы пока не стал волноваться по этому поводу.
В его словах была большая доля правды. К тому же я не знала, как именно действует амулет, потому не возражала. Просто прислушивалась к камню. Амулет не нагревался, все так же едва заметно тлел на груди. Но отсутствие изменений почему-то не приносило облегчения, напротив, я нервничала все больше.
Давно стемнело, мы сидели вокруг костра и молчали. Я не скрывала беспокойства и не поощряла разговоры. Они мешали слушать. Мое волнение было заразительным, чувствовалось, как с каждой минутой росло напряжение. Уже и воины бросали настороженные взгляды на лошадей, если какая-то из них слишком громко всхрапывала. Коротко зарычал Тирей, тут же сорвался на лай. И началось…
Молчавший мир заполнился звуками, образами. Всполохи огня, команды, свист пролетевшей мимо стрелы, жалобное взвизгивание пса, ржание испуганных лошадей, ругательство Диллиора, куски тьмы, ставшие опасно реальными…
Нас атаковали эльфы, не меньше двух десятков. Даже во мраке я не могла перепутать их с людьми. Другая стать, иные ауры… Соображать, кто и почему напал на нас, было некогда. Отбиваясь от возникшего словно из-под земли воина, я краем глаза замечала чужие движения. Кто-то из напавших метнулся к карете, выломав дверцу, заглянул внутрь и крикнул: 'Ее нет'. Увернувшись от удара внезапно оказавшегося рядом со мной второго эльфа, поняла, что искали меня. Да уж, они не ожидали, что в дороге благородная эльфийка будет носить мужское платье, а в темноте не разглядели, что один из воинов — женщина. Останавливаться и признаваться я не собиралась, просто сражалась дальше, стараясь ни о чем кроме парирования и уклонения не думать. Тирей вцепился в ногу одному из двух моих противников. Эльф отвлекся от меня, повернувшись к псу, замахнулся мечом, чтобы рубануть собаку. Я вскрикнула, эльф на мгновение замер. Тирей успел отскочить в сторону, но я себя выдала…
Не знаю, что было дальше. Вначале думала, меня ударили по голове. Ощущение было очень похожим. Тяжелый звон, странный гул и болезненное отсутствие мыслей. Ватные ноги задрожали, колени подогнулись, я рухнула в снег, как подкошенная. Как-то нашла в себе силы повернуться на бок и, сжимая непослушной рукой бесполезный меч, пыталась хотя бы понять, что происходит. Видела, как у костра Диллиор сражался с двумя напавшими, как он пытался пробиться ко мне ближе, слышала, он крикнул Лайфиру, что меня ранили. Молодой воин уложил своего противника, бросился ко мне. Не добежал, упал, остановленный стрелой, прошившей горло… Я смотрела на умирающего, захлебывающегося кровью Лайфира и ничего не чувствовала, словно все это происходило не со мной. Полное и абсолютное отсутствие эмоций. По лицу струилось что-то теплое, я много позже поняла, что это были слезы. В покачивающемся, чужом, не имеющем ко мне никакого отношения мире убили Диллиора. Он выбился из узора танца, и я знала, что эльф больше никогда не поднимется. Дальше была темнота…
Не знаю, когда я пришла в себя, — вокруг было темно. В голове гудело, тело ломило от слабости, и я не сразу догадалась, что чернота перед глазами вызвана простой повязкой. Судя по всему, я сидела в седле, мои руки были связаны спереди и прикреплены к луке. Лошадь ступала не спеша, осторожно, оберегая всадника. Амулет нагрелся, но незначительно. Кажется, меня везли в сторону орочьих земель… Но ведь похитители были эльфы… Я не успела ни удивиться толком, ни обдумать мысли, — накатилась пустота без переживаний. И я больше ничего не помню.
