И вот она снова сама по себе, голая среди снегов.
Никто не согреет.
Никто не утешит.
Вывалившись на мороз перед рестораном, Люся вдруг поняла, что не сможет зайти в этот веселый перелив огней.
Она постояла дура дурой среди парковки, а потом свернула под навес, туда, где собрались гонимые нынешним законодательством курильщики. Люся никогда не курила и давно бросила, но это не имело никакого значения нынешним вечером.
— Ребят, — попросила она чужим хриплым голосом, — сигаретой не угостите?
Кто-то протянул ей пачку, кто-то — зажигалку.
Кутаясь в бесполезное манто, которое нисколько не грело, Люся жадно затягивалась и смотрела на город перед собой.
Мы же с тобой были друзьями.
Я служила тебе, а ты не подводил меня.
Отчего же сегодня так наотмашь?
Отчего же сегодня так сильно?
Капитан Смирнов томился в нескольких метрах от нее.
Он был встревожен, но не приближался.
Люся выкурила одну сигарету и попросила вторую.
Носов, который приехал несколькими минутами позже, истошно звонил на мобильник.
Она действительно настолько пустой, дурной человек, что заслужила все это?
От ресторана сбежал вниз по ступенькам затянутый в костюм незнакомый мужчина. Чиркнул зажигалкой, пламя на секунду осветило его смазливое лицо.
Затяжка.
Еще одна.
Дыши. Просто дыши.
— Ну что, Люсенька, — вдруг прошептал мужчина вкрадчиво. — Хреново тебе? Каково это, когда все вокруг — лживое, придуманное и тебе не за что ухватиться? Никому-то ты на самом деле не нужна. Фальшивка. Заяц на батарейках. Пустое место.
Она дернулась, как будто ее ударили.
И поняла, что перекинется прямо сейчас на глазах у множества людей.
И вряд ли когда-нибудь оправится от этого позора.
Глава 33
Сквозь накатывающую грохотом в ушах панику Люся вдруг увидела Носова — он поднимался по ступеням, наконец разглядев ее под навесом.
И это как будто заземлило Люсю.
Даже если все полетит в тартарары, то у нее все еще есть ее редакция.
Ее работа.
Ее Носов.
— Капитан, — позвала она сипло, горло сдавливало как удавкой, и, не в силах больше говорить, показала на отступающего смазливого незнакомца.
Смирнов был опером, он реагировал сразу — шагнул вперед, цепко ухватил незнакомца за локоть.
— Что тут у нас? — спросил сурово.
— А я ничего не делал, — тут же объявил незнакомец.
Смирнов вопросительно оглянулся на Люсю, терпеливый страж, не выпускающий добычу из рук.
— Гражданин цитирует… письмо Синички, — объяснила Люся заплетающимся прерывистом голосом.
Скорее всего, очередной нанятый в интернете статист, но что с того?
Пусть в следующий раз думает, какие заказы брать.
Незнакомец тут же заверещал, что знать ничего не знает, что это был розыгрыш, но Смирнов поволок его к машине эфэсбэшников, приговаривая, что там разберутся.
— Ты же не куришь, — удивился Носов, проводив их взглядом.
— Не курю, — согласилась Люся, затушила сигарету и предложила: — Костя, пойдем тяпнем коньяку, что ли.
— Может, тебя домой отвезти? Ты что-то сегодня вообще не корпоративная, Люсь.
— Сейчас приду в себя — и домой, — согласилась она. — Дома все сложно.
— А что за мужик? — Носов вытянул шею, разглядывая автомобиль силовиков.
— Сначала коньяк, потом разговоры.
Они устроились в тихой лаунж-зоне подальше от плясок и аниматоров.
Люся показала Носову письмо Синички и рассказала о словах смазливого незнакомца.
— Да не, — сказал он, прочитав письмо, — что-то не похоже на нашу Синичку.
— Поясни, — попросила она, обнимая пальцами пузатый фужер. Пары глотков хватило, чтобы внутренняя дрожь прошла, а голова немного прояснилась.
Теперь Люся сама себе казалась несдержанной истеричкой.
— Ну, Синичка отличается некоторой эмоциональной глухотой, — сказал Носов, хрумкая лимонной долькой. — Кащи — это сбор информации и хранение данных, а не эмпатия. А автор письма прицельно бьет по самым больным точкам, которые за твоей внешней бравадой еще разглядеть надо.
— Нет у меня никаких больных точек, — пробормотала она неуверенно.
Носов засмеялся:
— Люсь, ты помнишь утопленницу в Ботаническом саду? Я только пришел к тебе работать, мой первый выезд вместе с бригадой судмедэкспертов. Молодежь пробралась на закрытую на ночь территорию сада и устроила купания в пруду, аккурат рядом с табличкой «Купаться запрещено».
— Помню, что ты едва не уволился из-за этого материала.
— Правильно. Я был так потрясен своим первым трупом, что описал в материале все очень подробно и красочно. Окоченевшее в странной позе тело, похожее на корягу, рыдающих девчонок, парня в одних плавках, которого крупно трясло. Да еще и мораль вывел: мол, если бы парень лучше смотрел за своей девушкой, а не ржал с друзьями, та осталась бы жива. А ты удалила все это, оставив сухую сводку: в Ботаническом саду погибла школьница. Как я вопил! Как я тебя ненавидел! Мне казалось, что ты ограниченная начальница, которая не понимает, какой это крутой материал. На тебя, надо сказать, мои вопли не произвели впечатления. Ты дождалась, пока я выдохнусь, а потом сказала: «Это трагедия, мальчик мой. Тра-ге-дия. У этой девушки есть родные и близкие, которые сейчас находятся в ужасающем состоянии. Давай без плясок на костях».
— И? Обычный рабочий процесс, — Люся пожала плечами, сделала еще глоток и поняла, что хочет домой. И к Нине Петровне, и к Паше Ветрову. А вот выяснять с ними отношения и разговоры разговаривать — ее совершенно не тянуло.
— Это ты боишься потерять человеческое лицо за лайками и комментариями. Ты боишься, что тебя однажды занесет. Что однажды ты забудешь о том, что каждая строчка может больно в кого-то ударить. Что за буквами стоят люди и нелюди. И в поисках баланса между сенсациями и адекватом тебе регулярно срывает резьбу. Так что нет, это не Синичка. Она реально видит в тебе зайчика на батарейках, потому что ты так себя и ведешь обычно. Но есть кто-то, кто помог ей расставить акценты. Вот в какую сторону надо копать.
— Надо копать, значит, будем копать, — вяло согласилась Люся, не очень понимая, о чем он говорит. — Но только не сегодня.
Позвонил Ветров.
— Ты где? — резко спросил он. — Капитан Смирнов тебя потерял, пока оформлял клиента.
— В лаунже на втором этаже.
— Ты как, Люсь? — его голос потяжелел, стал глубже. — Хреновый день?
— Хреновый день. Паш, скажи Нине Петровне, что я выпила и хочу спать. Мы с ней завтра поговорим.
— Хорошо, не переживай из-за бабушки. Она, конечно, старая мошенница…
— Я скоро буду, — она нажала отбой и посмотрела на Носова с нежностью. Знал бы он, от какого позора ее сегодня спас и сам не заметил. — Поеду я, Кость, передай мои извинения коллективу.
— Да ладно тебе, — он засмеялся, — без начальства всегда веселее.
В машине ей пришлось все подробно объяснить капитану, а потом писать показания прямо в подземном паркинге. Смирнов предлагал перенести это на следующий день, но Люся не собиралась тащить в завтра всю пакость из сегодня.
— Я уже профессиональный потерпевший, — хмыкнула она, ставя подписи.
— Простите, — покаялся капитан. — Не надо было его к вам подпускать.
— Перестаньте. Вы же не можете от меня отгонять всех без разбора. Не надо было мне вообще тащиться на этот корпоратив. Обещаю вам, что буду вести затворническую жизнь до конца новогодних каникул.
Он засмеялся:
— Людмила Николаевна, не окрыляйте меня напрасными надеждами. Хотя, если вы и правда посидите дома с недельку, это развяжет мне руки. Дел по горло. А Павел Викторович хоть и пытается руководить дистанционно, но, по правде говоря, он нужен в отделе.
— Не дергайте Павла Викторовича, пусть спокойно лечится человек. А я взамен отправлю себя под домашний арест.
— Вот и договорились! — обрадовался капитан.
