остановить. Трудно считать местью то, что ближе к вопросу выживания.
Шад коснулся пальцем дорожной пыли и с её помощью нарисовал на створке ворот заковыристый сигил. Чётких линий не получилось, поэтому разобрать ничего у меня не вышло.
— Я знаю, где предел моих сил, — хмыкнул он и встал. Растёр пальцами остатки пыли на них, что-то шепнул, и воздух над рисунком на задрожал от магии. — Мне жаль, что я не могу пообещать вам защитить от любой напасти.
— Ты не обязан, — поспешно успокоила я.
— Мне хочется, — широко, пряча боль, улыбнулся Шад.
А потом зажмурился, несколькими хлопками отряхнул руки и… ткнулся лбом в моё плечо. По-кошачьи мягко, напрашиваясь на ласку, из-за чего я не выдержала и почесала за пушистым ухом. Бархатистые волосы щекотали кожу, подмывая зарыться в них пальцами.
— Что это? — чуть погодя спросила я, указав свободной рукой на едва различимый символ.
— Охранные чары. Здесь они уже ни к чему, но это… дань погибшему хозяину, — не отлипая от моего плеча, Шад робко перехватил мою руку и сжал её. — Я дал ему слово и… не сдержал.
— А мне слово не давай, — хихикнув, зашептала я. — Я тебе вообще не хозяйка. Да и, чтобы защитить меня, тебе не нужно обещать сделать это. И ты… ты уже защитил однажды. От Ананты.
— Вы привели плохой пример, — то ли горестно простонал, то ли обиженно проныл Шад.
Но я заметила мимолётную улыбку. Для начала этого — достаточно.
— Рюдзин! — крикнула я, чуть отклонившись в сторону, чтобы мой ор не попал в ухо друга.
Ворон с карканьем опустился на козырёк над воротами.
— Мы же выполнили всё, что ты хотел? Верни нас обратно. Пожалуйста, — последнее я добавила, подумав, что капельку благодарности и уважения всё-таки стоило проявить.
Рюдзин действительно помог. К Шаду вернулся не только человеческий облик, но и магия — я своими глазами увидела дрожавший воздух, в котором почуяла силу. От Нериса слышала предположения, что чем дольше нахожусь в этом мире, тем чувствительнее становлюсь к магии. И пусть сама применять её не способна, видеть и осязать — вполне.
Ещё одно полезное наблюдение.
Ворон слетел вниз. И моргнуть не успела, как перед нами возник Рюдзин. Его лёгкому халату я позавидовала больше, чем рубашке на Шаде — вязаная кофта ощущалась полноценной кольчугой, раскалённой докрасна.
— Он не сказал тебе, за что получил рабский ошейник, — недовольно цокнул языком Рюдзин. — Лишь показал, да и то не всё. Половина сделки, половина награды. Свобода вернётся к нему, как только расскажет тебе всё. А поводок… поводок от ошейника побудет пока в твоих руках.
— Чего ты добьёшься этим? — сквозь зубы процедила я, едва успев преградить путь Шаду.
Нарвётся ещё на неприятности, останется котом до конца своих дней, и как нам великого чародея искать? Я его, конечно, любым приму, но сподручней всё-таки, когда рядом телохранитель-мечник, а не пушистая урчащая грелка.
— Ты сможешь приказать, — рассмеялся дракон. — Если не захочешь ждать.
— Новый урок?
— Милая, они никогда не закончатся, — оскалился он. — Лишь набравшись ума, ты сможешь принести пользу.
Раздался глухой щелчок пальцев, вокруг возник серебряный вихрь… и мы вернулись в комнату Шада. Отпрянув, друг упал на край кровати, потирая шею и сдавленно шипя.
Мою руку жгло. Подняв ладонь к лицу, на внутренней её стороне я увидела символ, схожий с тем, что слабо горел над прячущей ошейник лентой. В том месте, которое чесал Шад с такой яростью, будто его искусали противные болотные мошки.
Не самый хороший итог сделки, но…
Лучше, чем ничего.
Глава двадцатая, в которой друзья всё равно остаются друзьями
— Папочка сильный, папочка легко меня на руках носит, — авторитетно заявил Калеб, водя пальцем по украшавшей моё платье вышивке. — Он настолько сильный, что меня и маму вместе поднимает!
— Ого! — удивилась я, вложив в голос как можно больше эмоций.
Мальчишку пришлось взять на коленки, чтобы он, тыкаясь носом, не мешался под рукой помогавшей мне Варши. Триша послала его передать шкатулку с украшениями, но любопытного ребёнка так просто не выгонишь. Да и выгонять никто не собирался — Калеб отлично вписался в наши приготовления, разбавляя немного давящую тишину детским лепетанием. С Варшей безмятежно болтать я опасалась — отвлеку ещё ненароком или помешаю, так потом всё переделывать придётся. Слыша сопение подруги, догадывалась, что с причёской она решила замахнуться выше чего-то привычного.
— А мамочка такие платья не носит, — расстроенно вздохнул Калеб.
— Потому что твоя мама и так самая красивая, ей даже наряжаться не обязательно, — успокоила я, и мальчик мигом расцвёл.
— Самая-самая! — хлопнул в ладоши он. — А ещё сестрёнка Варша и тётушка Рири. Но папа говорит, что тётя уехала далеко-далеко, помогать своему папе.
— А какая она, тётушка Рири? — подхватила я. — И кто её папа?
— Тётушка Рири похожа на лунную фею! Её волосы как облака, а ещё она всегда-всегда наряжалась, как вы с сестрёнкой сегодня. Тётушка — настоящая принцесса, как в сказках. Она — дочь короля фей!
Дочь великого чародея? Хотелось бы мне с ней познакомиться. Но, видимо, не судьба. Да и «уехала далеко-далеко» может означать или заточение, или смерть. Вряд ли бы дочь не вступилась за отца, которого сильные мира сего задумали пленить. Или нет…
Калеб точно её видел, а Валто заточили больше двадцати лет назад. Калебу — около пяти-шести, а насколько я успела узнать, драконьи дети лет до двенадцати росли как человеческие, и лишь потом их старение начинало постепенно замедляться, пока не останавливалось совсем — в диапазоне от двадцати пяти до сорока, тут уж как повезёт.
Ниточка к Валто?.. Было бы глупо за неё не ухватиться.
— А папа не рассказывал, куда именно она уехала? — осторожно спросила я.
Мальчик подёргал плечами и хихикнул:
— Хочешь увидеть, какая она красивая?
— Очень хочу увидеть! — заверила я.
— Ты тоже очень красивая, — смущённо опустил взгляд Калеб, а потом неожиданно подпрыгнул, чмокнул меня в
