связь оборвалась с ним намного раньше, и мы ждали, когда придет Вестник Перемен, что довершит обещанное.
— Довершит? — принц нахмурился. — Границы других королевств падают одна за другой, Анрог и Лесогорье остались последними.
— Анрог, — поправил принца старик.
— Что? — Нордик весь подобрался, понимая, что там оставался его друг, и старик это понял.
— Границы Лесогорья пали, но королевская семья и ваш друг переправили большинство людей в Анрог. Теперь королевство с границей осталось одно. Мы будем по-прежнему ждать выполнения договора.
— О чем вы? — не понимал задумку Оракулов принц.
— Король Олеран сам снимет границы со своего королевства.
— Мой отец? Значит, он жив?
— Ты все еще сомневаешься в этом?
— Нет, но я хочу знать, где он? Куда его спрятали? Как я могу освободить его?
Старик засмеялся.
— Ты такой нетерпеливый. Подожди немного, посмотри вокруг, попробуй понять, ради чего твои родители задумали снять границы.
Рэт обернулся к Нордику, ожидая от него поддержки добиться ответов «здесь и сейчас», но старый магистр крутил головой и наблюдал, как маленькие лохматые многоножки вместе с детьми бегут вдоль улиц и наблюдают за ними. Дети и создания Вечного леса общались между собой, и до путешественников доносился их веселый говор.
— Дети Леса изучают наш язык, мы изучаем их. Дети смешивают слова, но в результате появляется новый язык, который крепче связывает нас друг с другом, — заметил старичок.
А Рэтмир подмечал, что среди города деревья двигаются. Где-то шла стройка и люди и звери подтаскивали туда крупные камни и тащили стволы деревьев. Они действовали согласованно, и принц видел, как они общаются между собой. Он хотел расспросить старика как Вечный лес реагирует на вырубку деревьев, но тот довольно махал малышне рукой, и дети отзывались нестройным приветствием Старшему.
— Старший? — переспросил Рэт. — Я так понимаю, вы отказались от королевской семьи?
— Она сама отказалась править этим местом. У нас есть совет, но мы редко когда собираемся. Здесь каждый знает, как устроено наше королевство, и живет в согласии друг с другом.
— Люди? И в согласии? — неожиданно фыркнул Элрик. — Вы избавили их от зависти? Злости? Ненависти? Вечный лес хоть и прекрасен, но в нем живут звери, что поедают друг друга, и люди редко отличаются от них.
— Злой мальчик, — усмехнулся старик. — Везде есть злость и радость, боль и покой, и даже эгоизм есть, ни один многолап не отдаст тебе приглянувшуюся ему вещицу. Мы собираем плоды, но дерево все равно каждый год приносит новые. За это мы следим, чтобы насекомые не точили его кору, и подпираем ветви, когда видим, что они могут обломаться. Забота о ближнем многое может изменить. Многолап вернет обратно вещь, если поймет, что она дорога человеку как память. Никто не пройдет мимо, когда кто-то будет драться или делить что-то со злостью. Люди не отказываются от своей природы, но учатся быть в мире с Вечным Лесом и друг с другом.
— Это невозможно! — Нордик отвлекся от созерцания детей. — Люди по природе своей эгоисты.
— Оракулы никогда такими не были.
— И чем для них это обернулось? Вечным пленом! Вечными просьбами помочь в эгоистичных желаниях получить большего!
— Не все, кто приходил к Оракулам, просили за себя. Хотя такие, как Адриан Ле Вильмон, не редкость. Но часто Оракулы слышали просьбы уберечь, защитить детей, дать здоровья близким, найти решение, что принесет мирное разрешение спора.
— Тогда, почему границы пали, почему Темный Лес разрушает королевства? — вновь вернулся Рэтмир к вопросам.
— А на эти вопросы тебе ответит наш Оракул. Идем, она уже давно ждет тебя.
Решив, что раз в замке нет королевской семьи, то и сам замок в запустении, принц очень удивился, заметив, что ворота смазаны, двор убран, а в самом замке находятся люди, что открыли двери и пригласили их внутрь. Старший спокойно шел по мраморному полу в своих лаптях и на удивление совсем не выглядел здесь неуместно. Это словно был его дом, и он направлялся прямиком в тронный зал.
Рэт уже готовился увидеть мраморный пол с королевским гербом, трон из золота и восседающего на нем Оракула. Но когда старик вежливо постучал своим посохом по тяжелым створкам, двери медленно открылись, словно открывая дорогу в другой мир. Вначале всех ослепило солнцем, что тут же прикрыли зеленью. Зеленые ветви наклонились ловя в своих листьях солнечные лучи и давая путникам привыкнуть к тому, что стен у тронного зала не было. За дверьми открывалось пространство, что захватил Вечный лес. Три огромных дерева раскинули свои кроны и уберегали в своих корнях голубые кристаллы Оракулов. Ступая вперед, Рэтмир и остальные заметили странный монумент из черного мрамора с белыми и голубыми прожилками. Он очень походил на книгу, перед которой, устремляя свою верхушку к небу, замер кристалл Оракула.
— Кристаллы! — растерялся Рэт. — Но я слышал, как говорили, что Вечный лес освобождал Оракулов! Именно поэтому они хотели, чтобы границы пали.
— К сожалению, даже сила Вечного леса не могла дать нам свободу, — заметил старичок. — Он мог дать нам покой, избавить от вечных требований помощи и насилия над нашим разумом. Но когда границы пали, мы научились жить с этим. Ты готов задать свои вопросы?
— Да.
Принц замер перед мраморной книгой и устремил свой взгляд на голубой кристалл, в котором заклубилась дымка, формируя фигуру человека. Элрик и Рури встали чуть в стороне, но Нордик, наблюдая за всем происходящим, не отошел от принца, опасаясь упустить что-то важное.
Кристалл сверкнул, развеивая в себе дымку и открывая взору стройную пожилую женщину, одетую в длинное платье. Убранные седые волосы, черты лица чем-то неуловимо знакомые. Ярко-голубой взгляд устремился на принца.
— Добро пожаловать, Вестник Перемен, наконец-то ты прибыл».
* * *
Ратмир с тихим вздохом вернулся к себе в дом, уже стемнело, и за окном мелькали огни ночного города.
— Значит, у нас есть еще один день, — тихо прошептал он, смотря на лестницу, где скрылась ранее Ника, уходя писать историю.
Ника ворочалась всю ночь, странное чувство тревожило сердце. Когда первые лучи солнца проникли к ней в спальню, она поднялась и направилась в душ, понимая, что спать больше не сможет. Ника привыкла, что воображение часто подкидывало ей настолько реальные образы, что
