Я предпочту сама умереть.
– Ответь мне, Магрит. Ты понимаешь все это? – услышала я, когда он почти совсем приблизился, и столкнулась с решительным, полным болезненного огня взглядом.
Я подняла руку останавливающим жестом прежде, чем он заключил меня в объятия. Мне нужно было немного слов.
– Послушай! Я все понимаю… Я не знаю, что будет потом, если мы выживем… Что я скажу, что буду думать и чувствовать… Но сейчас… Родвер, ты прав! Сейчас все не важно. Только я и ты! Я люблю тебя!
Я подалась к нему, и он поймал меня в жаждущие крепкие объятия. Начал покрывать поцелуями губы, шею, я застонала, и Родвер приподнял меня, провоцируя обвить его ногами, прижаться изо всех сил.
Все равно, что будет потом. Сейчас мы вместе. Быстрее, отчаяннее, чем прежде, но с еще большим взаимопроникновением и страстью.
До дивана в моем кабинете нам, видимо, было далеко. Рядом стоял секретарский стол. Бумаги полетели на пол, когда Родвер посадил меня на него и махнул рукой, сбрасывая их.
Эти бумаги мы не возьмем с собой. Вся эта бюрократия сгорит. Она не важна…
Все сгорит. Только мы не сгорели в своем порыве. Огонь не погас, когда невыносимо сладкие, рвущие душу и тело волны спали. Он разгорелся ровным пламенем.
– Вот теперь есть ради чего остаться в живых, любимая… – прошептал мне Родвер, гладя меня по щеке и заглядывая в глаза.
– Пожалуйста, выживи! – так же шепотом ответила я. – Я ведь знаю, ты всегда прикроешь, отдашь свою жизнь за всех и за меня… Но не нужно! Выживи! Я слишком слаба, чтобы опять остаться… Оставаться больнее.
– Я все еще надеюсь, что мы останемся оба, – улыбнулся он. – Этот вариант тебя устраивает?
Он наклонился, поднял с пола мою рубашку. А у меня вдруг перед глазами возникает картинка – как он чуть отстраняется от меня, склоняется, расправляет рубашку и подает ее мне, чтобы помочь надеть. Высокий, жилистый, с обнаженным торсом.
Живой. Пока.
Что-то не так. Ощущение было четким: существует какая-то опасность, которая грозит именно Родверу. И он об этом знает, просто не хочет говорить.
Но прежде чем я додумала эту мысль, раздался грохот, дверь сорвалась с петель и упала внутрь кабинета.
На пороге стоял Бар, глаза гневно горели, лицо было перекошено от бешенства.
– Вы решили разрушить академию заранее? – подняв бровь, спросил его Родвер. Собственно, на нем еще не было ничего, кроме брюк. Вокруг стола валялись бумаги и писчие принадлежности. Составить полную картину только что происходившего здесь не составляло труда. Как отреагирует Бар? Для него мы ведь еще и пахнем сексом.
– Вы с ума сошли – запирать дверь и не реагировать на стук, когда поблизости бродит этот древний подонок Гендарат?! – прорычал Бар. А мне вдруг захотелось захихикать: на смуглой щеке Бара красовался след красной помады, которую часто использовала Алис.
– Простите, Барлор, – вежливо произнес Родвер. – Но вы могли бы и догадаться, что мы тоже не будем терять время даром.
– Ладно… – проворчал Бар. – Одевайтесь и готовьтесь. Вы тут ничего не чувствуете, а уже начались первые толчки…
Словно в подтверждение его слов, стены затряслись, пол под ногами стал медленно подниматься и так же медленно опустился обратно.
– Ворочается, – задумчиво произнес Родвер.
– Ворочается, да… – так же задумчиво согласился Бар. – Думаю, у нас чуть больше полутора часов.
Я вздрогнула и как-то сжалась. Наша с Родвером близость на время отогнала страх. Но сейчас, когда было очевидно, что демон вот-вот воспрянет, когда пол затрясся под ногами, нахлынула волна тревоги.
Перед смертью, как говорят, не надышишься. Я не собиралась умирать или дать погибнуть моим мужчинам. Но хотелось уже быстрее начать. Ожидание казалось сейчас самым мучительным. Как перед экзаменом.
Родвер, разумеется, ощутил мое состояние.
– Может быть, кохве и пирожные, друзья? – поднял он брови. – Неизвестно, когда нам представится следующая возможность подкрепиться.
И я выдохнула. Вот умеет он сказать так, что даже самая страшная проблема покажется малозначительной. И верно, зачем время терять?
Спустя десять минут мы пили восхитительный кохве «от Гайнориса», ели найденные мной в шкафчике пирожные и обсуждали детали плана. Словно превратили битву не на жизнь, а на смерть в творческий проект. Даже то, как вставал дыбом пол и тряслись стены, не сбивало настрой.
Когда закончили, оставили чашки в раковине в туалете. Просто по привычке. Ясно, что скоро этих чашек тоже не будет.
Я незаметно подошла к Бару.
– Понравилась тебе Алис? – тихонько спросила я.
– Интересная женщина, – ответил он и машинально дотронулся до щеки, где еще не до конца стерся след красной помады. – Весьма темпераментно висла у меня на шее и целовала в щеку, когда я нес ее.
Я вынула из кармана платок и потерла его щеку. Неприлично идти в бой с такой отметиной, хихикнула я про себя.
И вдруг он поморщился.
– С ней странное ощущение… – доверительно сообщил он мне, пока я терла.
– Какое? – я наклонила голову, не скрывая любопытства.
– Сам еще не понял, – ответил Бар отрывисто. – Не хочу делать преждевременных выводов.
А мне подумалось, что, похоже, Алис вызывает у Бара противоречивые чувства, как совсем недавно вызывал их Родвер у меня.
По правде говоря, мне наплевать на истинность пары. Я просто буду рада, если Бар и Алис сойдутся.
Как-то у меня все проще, чем у этих драконов.
Спустя еще полтора часа…
Пол уже не поднимался, стены не вибрировали. Просто все ходило ходуном от мощных подземных толчков. Это демон бился в каменный потолок, пытаясь сокрушить его.
Скоро ему это удастся.
Мы быстро шли по пустым коридорам академии. Точно знала, что сейчас здесь больше никого не осталось, мы проверили магически. Родвер держал меня за руку, на лице Бара – полная сосредоточенность. Мы больше не шутили, теперь нужно было предельно собраться и совершить задуманное.
И не выдать Гендарату наш план ни выражением лиц, ни интонациями. Уверена, за тысячелетия жизни он преуспел в «чтении людей».
Особо мощный толчок, мы пружиним силовым полем от стены, к которой нас откинуло, и наконец оказываемся возле выхода к центральному полигону для боевых тренировок.
Здесь много сотен лет проходили тренировки по боевой магической стратегии. Студенты делились на группы и под руководством преподавателей моделировали условия магической битвы. Я любила иногда наблюдать за такими занятиями.
Сейчас здесь было пусто. Огромное пространство полигона ослепило. Я подняла голову вверх, огляделась. Мы одни. Больше никого нет не только в академии, но и во всей столице. Вернее, хочется надеяться,
