«Они прекрасны,» — подумала она. Потом улыбнулась. Он сказал, что цветы меркнут в сравнении с нею. Это был один из самых красивых комплиментов, которые ей когда-либо делали.
Все еще улыбаясь, она вернула розу в вазу и потянулась за книгой, желая узнать, чем закончиться роман между вампиром и смертной женщиной.
Каре быстро наскучило сидеть дома. Она привыкла постоянно двигаться. Как консультант девушка часто посещала ближайшие города, предлагая крупным компаниям услуги по перепланировке интерьера. Кара попала в аварию, как раз возвращаясь с одной из таких поездок. Вот она едет по шоссе, слушая Билли Рея Сайраса… а следующее, что помнит — вся в бинтах приходит в сознание в больнице, абсолютно не понимая, как туда попала. Повезло, что она вообще выжила.
Кара переключала каналы. Сериалы и ток-шоу, ток-шоу и сериалы. Скривившись, выключила телевизор и взяла последнюю книгу Александра, купленную по ее просьбе Наной. В отличие от книги «Голод», в сюжете которой преобладали романтические чувства, и (что полностью совпадало с ее предпочтениями) был счастливый конец, эта, под названием «Повелитель тьмы», леденила душу. Это была устрашающая история, но все же, пытаясь ее анализировать, девушка не могла точно сказать, что именно делало ее такой пугающей. Ужас не сквозил в каждой строчке. Кровь не лилась ручьями настолько, чтобы это казалось отвратительным. Видимо, дело в том, что все выглядело настолько правдоподобным, настолько реальным.
И всё-таки в одном Александр оказался прав. По ночам Кара не могла читать его творчество. Она отложила книгу, когда к ней после школы заскочила Гейл.
— Привет, Тыковка. Как прошел день?
— Отлично. Я получила четверку по математике.
— Это здорово. Утром Нана испекла печенье. Может, принесешь мне немного со стаканчиком молока?
— Нет проблем.
Девочка бросила свитер вместе с учебниками в кресло и побежала на кухню. Спустя пару минут она вернулась с двумя большими стаканами молока и тарелкой овсяного печенья.
— А где Нана?
— Она ушла играть в канасту (прим. карточная игра) к миссис Зиммерманн.
— О, — Гейл села на край дивана. — Как тебе книга?
— Хорошая. Он очень талантливый писатель.
— Как думаешь, почему люди считают, что в его особняке живет вампир?
— Это должно быть очевидно, даже для такой малышки, как ты, — усмехнулась Кара. — Мужчина пишет о вампирах и оборотнях.
— Ну да. В особняке было очень темно, когда я туда пришла.
— Ты же не заходила внутрь, так?
— Нет. Но я смогла кое-что рассмотреть, — Гейл задумчиво надкусила печенье. — Там абсолютно не было света.
— Наверняка, Алекс уже спал.
— Было не так уж и поздно.
— Ты же знаешь, некоторые рано ложатся спать.
— Всё может быть. Хотя, это странно.
— Что именно?
— Ну, мы со Стефаном и Черис много раз ходили к особняку днем, но никогда никого не видели.
— И? Может быть, он спит большую часть дня, а над книгами работает по ночам.
— Вампиры тоже днем спят.
— О, ради бога, Гейл, когда ты, наконец, перестанешь видеть в каждом незнакомце вампира или оборотня?
— Ладно, ладно, успокойся. Будешь доедать печенье?
— Нет. Ешь, если хочешь.
Гейл быстро расправилась с последним печеньем, допила молоко и поднялась с дивана.
— Сбегаю к Синди. Принести ещё чего-нибудь, пока я не ушла?
— Не нужно, у меня всё есть. Не задерживайся долго.
— Отлично. До скорого.
— Пока.
Кара посмотрела в окно, жалея, что не может выйти на улицу. Это был прекрасный вечер: ясный, идеальный для прогулок по парку. Девушка не могла дождаться, когда, наконец, полностью заживет её нога. Кара ненавидела ждать, ненавидела быть привязанной к дому, ненавидела лежать на диване, подпирая ногу подушкой. И как бы сильно она ни любила бабушку, все равно не могла дождаться того дня, когда вернется в свою квартиру. Нана сильно протестовала, когда Кара решила съехать, но девушке просто необходима была независимость. Ей хотелось жить отдельно, пусть даже в квартире, которая была меньше, чем в миле от бабушкиного дома.
Каре было интересно, чем сейчас занимался Александр Клейборн, увидит ли она его когда-нибудь снова и думает ли он о ней так же часто, как она о нем.
Александр бродил по раскинувшемуся за особняком лесу, борясь с желанием снова встретиться с Карой.
С их последней встречи прошло шесть недель. Шесть мучительно долгих недель.
Работа успешно продвигалась. Томясь желанием видеть Кару, он провел долгие часы у компьютера, изливая свое отчаяние на бумагу. Слова легко вылетали из-под пера. Темные злые слова извергались подобно лаве, обжигая страницы. Накопленные за две сотни лет гнев и одиночество выплескивалось наружу, давая волю его тоске по смертной женщине с огненными волосами и небесно-голубыми глазами. Вампиру внутри него сейчас можно было только посочувствовать, — печально размышлял он.
Той ночью он абсолютно не думал о работе. Оставшись один на один с темнотой, Александр тяжелой поступью продвигался сквозь лес. Он различал слабый запах скунса и гниющей листвы, зловоние разлагающихся трупов зверей и едкий дым костра. Он слышал стремительные движения ночных созданий, охотившихся в темноте, трепыхание крошечных крыльев, предсмертный вой животного, оказавшегося недостаточно быстрым, чтобы уйти он преследования.
Мужчина замер, достигнув вершины холма, его взгляд скользил по темным окрестностям в поисках Кары. О да, он знал, где жила ее бабушка. Все эти шесть недель ночь за ночью он проходил мимо здания из красного кирпича, разрывая себе душу ощущением ее близости. Скрываясь в тени дома Лены Корли, он прислушивался к словам Кары, вдыхал ее аромат, читал ее мысли.
Было бы так просто завладеть ею, сделать своей. Непоколебимый союз. Связанный кровью. Он прикрыл глаза, представляя, как всё это было бы легко. Он подождал бы, пока девушка останется одна, пленил бы её взглядом и увлек в свой особняк. Он мог бы часами заниматься с ней любовью, а потом стереть эти воспоминания из ее сознания…
Грубое ругательство слетело с его губ, а через секунду мужчина уже бежал сквозь мрак, бежал от загорелой нежной кожи и небесно-голубых глаз, бежал от мягких розовых губ. Бежал от древнего проклятия, заклеймившего его душу.
Но он не смог бы сбежать от собственных воспоминаний. От воспоминаний о её улыбке, о нежном сладостном звучании её голоса…
Вернувшись в дом, Александр тяжело опустился на стул возле компьютера, удивляясь внезапно появившейся потребности написать историю собственной жизни, а не один из тех выдуманных рассказов, что так легко ему удавались.
