И который всё равно получу. Я такой же сорняк, как и люмикамни. Король не избавился меня, когда мог, а теперь… Я уже никуда не денусь.
Киллиан скачет по тропе через Радужный Лес — здесь растут белые дубы, почти прозрачные листья которых пропускают солнечный свет, отражая его, как миллионы зеркальных осколков. В детстве мы любили сгребать листья в кучу и раскладывать их так, чтобы свет выстраивался каким-то узором или целой фигурой, наподобие созвездий. Или создавали лабиринты и пытались пройти их, не задев ни одного лучика света.
С этим лесом связано много воспоминаний. Я знаю его как свои пять пальцев. Поэтому, едва заслышав магические шепотки, я резко останавливаю оленя. Его копыта зарываются в землю, камешки разлетаются в стороны.
Ещё один невнятный шёпот доносится с западной стороны. Он проносится вокруг меня, зовя за собой. Затем ещё один. И ещё. Шёпот кажется знакомым, но разобрать его я так и не могу. Это ощущение охватывает меня целиком, пробирается в самую душу.
Я улыбаюсь и разворачиваю Киллиана к западной тропинке, следуя за магией, пока, наконец, не замечаю фейри, сидящую на ветке белого клёна и улыбающуюся мне.
— Ты долго, — весело произносит она.
— Тебе необязательно было покидать дворец так рано. Я не виноват в том, что ты решила поспать на дереве.
Она спрыгивает на землю, вытирая ладони о штаны.
— Я подумала, что замок проще покинуть, пока ещё темно, — она пожала плечами и погладила Киллиана по носу. — Классный олень.
— Спасибо.
— Почему ты решил поехать на нём? Ты вроде говорил, что неподалёку есть портал?
Киваю.
— До него около восьми километров, он приведёт нас прямо к границе. А там ещё полсотни километров до крепости Обваливающегося двора.
Она поджимает губы. На её лице странное выражение.
— Я не мог взять двух оленей, не вызвав дополнительных подозрений. Отец и так уже догадывается, что мы действуем сообща, но остальные фейри об этом не знают.
В её улыбке горечь, глаза темнеют.
— Я всё понимаю.
— Можешь сесть со мной. Киллиан вполне выдержит двоих.
Она вскидывает брови, её губы расплываются в улыбке, от которой я не могу отвести глаз.
— Твой олень уж точно не быстрее меня.
— Вот как? — я улыбаюсь ей в ответ. — Думаешь, сможешь угнаться за нами?
Меня уже охватил азарт. Люблю принимать вызовы — почти так же, как люблю быть правым.
— Увидишь.
Не теряя времени даром, я пришпориваю оленя и гоню на полной скорости. В крови адреналин, глаза на дороге. Деревья сливаются в одно пятно, пока мы несёмся через лес. Олень скачет легко и проворно. Фейри, конечно, быстры, но военный скакун вроде Киллиана всё равно быстрее. В этом я уверен. И всё же гоню оленя на полной скорости. Здесь меньше десятка километров пути, так что даже если она сильно отстанет, я без проблем смогу вернуться за ней.
И я знаю, что она выложится на полную, поэтому обязан ответить ей тем же.
Сворачиваю на повороте, лес потихоньку заканчивается, деревья редеют, я уже вижу мраморную арку в конце тропы. Продолжаю гнать Киллиана так, будто моя соперница где-то рядом. Словно она может вырвать у меня победу в последний момент.
Тяну поводья на себя, но ещё до полной остановки Киллиана замечаю, как тени расплываются, открывая поразительно прекрасную светловолосую фейри, которая прислонилась к арке и теперь коварно ухмыляется.
Я не могу выразить словами, что это улыбка делает со мной. Сердце колотится, мозги выключаются, язык не слушается.
— Как? — наконец выдавливаю я.
Она обошла меня. Каким-то образом выиграла в этой гонке, и я ещё никогда не видел, чтобы кто-то выглядел при этом столь восхитительно.
Она мрачно усмехается.
— А я-то думала, ты уже запомнил, что меня нельзя недооценивать.
Я поднимаю брови.
— Видимо, никогда.
— Я могу ходить через тени, забыл?
Чернильно-чёрный туман обволакивает её, и в следующее мгновение она уже стоит прямо рядом с Киллианом. Он пятится от неё, недовольно пыхтя, но Кейлин ласково шепчет ему несколько успокаивающих слов, пока он не подставляет ей нос.
— И ты можешь таким образом совершать большие скачки?
— Типа того.
— На какое расстояние?
— Несколько десятков метров за раз.
Медленно моргаю. Ого. Я уже думал, что она ответит в километрах, но это всё равно впечатляет.
— На такие перемещения сильно расходуется резерв, поэтому я не пользуюсь этой способностью без особой необходимости.
Киваю. Силы лучше беречь при возможности. Спрыгиваю с Киллиана и перекидываю поводья, гладя оленя по шее. А затем веду его к арке.
Он снова фыркает, крутя головой.
— Не любит порталы?
Качаю головой.
— Как и большинство животных. Мне кажется, для них это нечто противоестественное.
Кейлин кивает.
Я делаю с Киллианом небольшой круг, переводя его на рысь, и подвожу его к порталу. Почувствовав лёгкое потрескивание магии, он начинает сопротивляться, но набранная скорость позволяет без особого труда затянуть его в портал. Он продолжает упираться и пыхтеть даже на той стороне — когда мы уже за тысячу километров от Светящегося двора. Деревья здесь темнее, листья у них глубокого изумрудного оттенка, а кора толстая и тяжёлая, будто каменная.
Кейлин делает долгий глубокий вдох, останавливаясь рядом с нами в незнакомом месте. Чувствует ли она, что мы стали ближе к её дому? Обваливающийся двор находится примерно в ста пятидесяти километрах на юго-восток от Теневого двора. Конечно, это не так уж мало, но тем не менее двор Тьядина один из ближайших к её родине.
Королева организовала этот портал специально для меня и моей миссии вскоре после завершения Испытаний. Отсюда всего восемь километров на север до Греховных Врат. Это позволило мне лучше изучить местность, особенно когда я не смог сразу же попасть в Выжженные земли.
Над верхушками деревьев виднеется край высокой стены, полностью состоящей из зелёных лиан с шипами. От одного её вида меня бросает в пот. Я не боюсь проклятых земель или опасностей, поджидающих там. Меня пугает угроза неминуемого провала, нависающая надо мной.
С того самого момента, как Кейлин предположила, что в этом может быть замешан мой отец, эта мысль укоренилась в моём сознании, и я никак не могу от неё избавиться. Вот только я уже внимательно изучил окрестности, осмотрел стену из лиан вдоль и поперёк в поисках каких-нибудь свежих чар. Всё безуспешно. Были только остаточные следы сделок с призраками, но это не такая уж редкость и вряд ли может быть причиной моих неудач.
Если я не смогу попасть в Выжженные земли… То меня навсегда запомнят как неудачника. Все будут меня ненавидеть. И смерть каждого, до кого доберётся чума, будет на моей совести. Я сглатываю ком в горле и прикусываю внутреннюю сторону губы.
Сейчас меня спасает только то, что чума пока что перестала распространяться. Это проклятье разлагает всё, до чего добирается, и высасывает магию из земли. Но вот уже несколько недель, как наступило затишье.
Королева сообщает мне самые последние новости о распространении чумы. И пока что не давит на меня, чтобы я поскорее разобрался со своей проблемой, потому что жертв стало меньше. Однако я понимаю, что это лишь временная отсрочка.
— Мы найдём способ, — обещает Кейлин мягким, успокаивающим голосом. Я слышал её мрачной и угрожающей, упрямой и разозлённой. Но именно этот тон воздействует на меня сильнее всего. Вызывает мурашки по всему телу.
Мы идём по неровной тропе, ведущей нас прочь от Греховных Врат, и с каждым шагом мне становится легче дышать.
После интенсивного забега с моим жалким поражением я позволяю Киллиану спокойно идти в размеренном темпе без тяжести моего веса.
Первый километр занимает у нас чудовищно много времени, хотя часть меня наслаждается передышкой. Спокойствие природы и никакого давления. Присутствие Кейлин каким-то образом позволяет мне расслабиться. Это иронично, конечно, с учётом того, что она всадила обсидиановый клинок в сердце моего брата десять лет назад.
