Не сразу Вельда поняла, что это Григор пытается увести её от костра. Заворожённо она наблюдала за превращением живой плоти в молочную слизь, усыхающую до праха.
— Труханка! Это труханка! — вновь взвыли голоса.
Продлилось всё не долго. Ошарашенные глаза умирающих хранили искру жизни, но тела резко опали, став кучкой, в которой невозможно было опознать человеческие останки. И маленькое облачко пара или белой пыли унёс ветер.
С огромным трудом девушка заставила себя не смотреть на то, что осталось от некогда живых людей. Крик перехватило в горле. Ни звука не смогла издать. Отвела взгляд, тут же увидев другое — костёр погас, а в предрассветном полумраке над телами стоял колдун Стефан Фолганд с белыми пустыми глазами.
Глава 7
Издавна одной из обязанностей лордов Фолганда было присутствие на празднике в честь Дивного бога. Старший наследник делал самые богатые подношения в Доме Дивного бога, а младший должен присутствовать на празднестве.
Черным клубком ворочалось недовольство в груди Стефана. Меньше всего хотелось проводить время на празднике среди жрецов и коленопреклонённых горожан. Всей душой ненавидел и презирал он жреческую касту. На то были свои причины, о которых даже брату знать не следовало. Невыносимо стоять в Доме среди витражей и росписи с изображением Дивного бога. Мерзостно видеть жрецов, слушать благостные речи. Знал Стефан цену таким речам.
Вместе с Аспером тряслись в карете, молчали. Прошло время, когда они доверяли друг другу тайны. Ни одного своего секрета не мог рассказать Стефан. Ни одной живой душе. Ни мёртвому камню или древу вайла. Только старому Бертрану мог, но учителя убили. Один сильный удар прямо в сердце и больше некому выслушать того, кто кричит по ночам от ужаса с двенадцати лет.
Стефан постарался забыть своего отца, вычеркнуть предателя из памяти. Бертран стал ему отцом, другом и учителем. Обучал мастерству магии, оберегал, поднимал на ноги, когда Стефан лежал в беспамятстве после… Нет, он не хочет думать об этом. Бертран единственный искал спасения для него.
Такие тайны никому невозможно доверить. Брату — никогда. Пусть думает, что младший брат не ценит дара магии. Аспер не узнает цены, что пришлось заплатить. Теперь нужно набраться сил, чтобы до утра терпеть светлый лик Дивного бога. Век бы не видел. А хуже того, выносить жрецов культа из крипты. Эти омерзительнее простых жрецов, не допущенных к ревнителям лика и тайнам нижнего Дома.
Карета Фолгандов с трудом пробилась к Дому Дивного бога. Толпа нехотя расступалась, но понимая кто едет, подчинялась. У Дома Аспер сразу же организовал внос подношений, а на ступенях братьев встретил Рют Тарвит — жрец культа Дивного бога, главный ревнитель лика. Мягкое круглое лицо и снисходительная улыбка не могли обмануть Стефана. Ревнителя Рюта он знал тринадцать лет. И ровно столько же ненавидел.
— Да славится Дивны бог — добрый бог!
Вскинув руки, жрец поклонился Фолгандам. Улыбка на сходила с его лица. Кто бы знал, что таится за ней. Стефан знал.
— Во славу светлого лика, — кивнул Аспер и дал знак нести дары к главному алтарю.
Младший Фолганд промолчал. Трое мужчин ступили под своды Дома Дивного бога. Взглядом Стефан искал поддержку вокруг себя, от ликов затрясло до озноба. Желал не видеть их, закрыть глаза. Но даже так своды Дома давили на плечи. Сил взять неоткуда, бесплодно пространство Дома. Не собрать сил земли Фолганда, не собрать сил воздуха или огня. Тошно и пусто.
Рыжий огонёк мелькнул в толпе совсем рядом. Девчонка из трактира. Пусть так. Всё лучше, чем ненавистный культ и лики. Удержался за огненное, легче стало.
— Как себя чувствует мой любимый маг? — мелодичным вкрадчивым голосом обратился к Стефану жрец, заметил взгляд. — Не смотрите так сурово. Ваше здоровье, дорогой мой, первейшая ценность всех земель от Севера до Юга.
Стефан посмотрел прямо в лицо Рюту Тарвиту, Сколько раз он представлял как превращает это лицо в кровавое месиво, как стирает улыбку с пухлых губ главного ревнителя лика. Пусть эта вспышка будет последним, что он сможет сделать пока жрецы не схватят, не уведут вниз, навечно приковав к месту казни. Не убьют, конечно, будут кормить, всячески поддерживать жизнь, пока сердце бьётся, пока есть плоть и кровь. Стефан не обольщался, что смерть будет лёгкой и быстрой. Но крысы Тарвита не будет на свете.
Озноб становился сильнее, и Стефан плотно закутался в плащ, придержал рукой, закрылся. Мысленно зацепился вновь за рыжие локоны в толпе. Она смотрит и в глазах девчонки нечто такое, что ненадолго вытаскивает из омута. Живая, тёплая сила. Глупость! Очередная деревенская дурочка. Не стоит и думать.
Присутствие ревнителя лика невыносимо.
— Я прекрасно понимаю, что Вам хочется убить меня. И это после всего, что я делал и делаю для Фолганда, для Вас, Стефан, — детские бровки жреца сложились, дополнив скорбную мину. Что ж, я привык к людской неблагодарности. А вы? — улыбка многозначительна.
— Вы о чем?
Лицо брата Рюта разгладилось и засияло.
— Посмотрите, эти благочестивые горожане все как один часами готовы говорить о нехорошем и гадком молодом маге. Неблагодарные, правда?
— Мне все равно, Тарвит. Моя вера в людей и богов умерла тринадцать лет назад.
— А между тем, именно нехороший молодой маг…
— Хватит!
Стефан почувствовал, что готов сорваться и вцепился себе в плечо через ткань плаща. Судорогой свело лицо. Огонёк рыжих волос растаял у входа в Дом Дивного бога. Снова один на один с ненавистной мерзостью.
— Тише, тише, господин Стефан, — почти пропел брат Рют. — Не злитесь. У нас одна цель — благополучие Фолганда. Кстати, а вы знаете, что кто-то специально распространяет о вас слухи?
— Какому идиоту это нужно?
— Однако, всё так. Но братья обязательно выяснят. В наших интересах хранить Ваш покой. По многим причинам. Вы же работаете над нашим заказом?
На прямой вопрос Стефан не ответил, зато задал встречный:
— А что ещё в ваших интересах? Сделка?
— Ох, вижу, что вы не доверяете братьям. Совсем не верите в наше бескорыстие. Светлый лик вам судья.
«Судья и палач», —
