престола.
Ее слова вызвали у меня некоторое сомнение. Засомневалась и мисс Мэннинг, которой я перевела в точности.
– Неужели племянница? – протянула она с недоверием. – Родная?
– Двоюродная, – сказала Ксения Андреевна со столь честным видом, что и сомнения не возникло: родство еще более дальнее. – Но Сонечка мне почти как дочь. Я ее знаю с младых ногтей. Вот такусенькой.
Она показала рукой у самого пола, специально присев для этого. Судя по показанному расстоянию, помнила она свою племянницу еще со времен эмбриона, потому что даже во второй ипостаси та была наверняка крупнее. Если, конечно, она не Мышкина или Хомячкова. В звериных родах всякое может быть…
– Хм…
Выразительность этого междометия была многократно отработана на Песцове, поэтому Соболева моментально выпрямилась, чуть зарозовев то ли от стыда, то ли от непосильной для ее комплекции и возраста физической нагрузки.
– А Дмитрий Валерьевич не сказал, когда подойдет? – оскорбленно спросила Ксения Андреевна почему-то у меня, хотя я как раз никак не выразила свое отношение к ее рассказу.
– Вечером, – припомнила я. – До этого времени мисс Мэннинг собиралась тут все осмотреть и убедиться в соответствии контракту.
– Да что осматривать? – удивилась Ксения Андреевна. – Все сделано в точности, как Дмитрий Валерьевич написал, так можете и сказать мисс Мэннинг. Кстати, как я к вам могу обращаться?
– Анна Дмитриевна Павлова.
– Павлова? – оживилась она. – А вы не из этих Павловых?..
– Нет, – твердо ответила я.
Соблазн согласиться появился, но ничего ни про каких Павловых я не знала, поэтому приписываться к ним было чревато. Мало ли чем они были известны? Вдруг на досуге потрошили собачек и не только? Нет уж, мне чужой славы не нужно, мне бы своей не заработать.
За разговором мы дошли до кабинета, на котором висела важная латунная табличка: «Соболева Ксения Андреевна. Директор».
– Проходите же, – широко улыбаясь, распахнула она перед нами дверь. – Поговорим, обсудим.
– Я бы хотела осмотреть свою гримерку, – сурово сказала мисс Мэннинг и сдвинула брови. – Возможно, в дальнейших переговорах уже не будет необходимости.
Она застыла перед дверью кабинета, справедливо решив, что это не то помещение, которое ей нужно, поскольку вместо зеркала и гримировального столика там находились письменный стол, несколько книжных шкафов и сейф, окутанный четкими сложными магическими плетениями. Здесь есть что держать в сейфе? Никогда бы не подумала!
– Первым делом мисс Мэннинг хочет удостовериться, что гримерка соответствует ее требованиям, – пересказала я просьбу нанимательницы, немного смягчив слова.
– Боги мои, да чего ж ей не соответствовать? – удивилась Ксения Андреевна. – Никто не жаловался. Нет, я прекрасно понимаю, что мисс Мэннинг – величина мирового уровня… Вы переводите, переводите… но мы сделали все, чтобы ей было комфортно в нашем скромном театре. К сожалению, постоянной труппы у нас сейчас нет, поэтому мы выделили ей лучшее помещение.
– Хм… – сказала мисс Мэннинг и посмотрела на потолок. Но тот был чист и не имел ни малейших повреждений. – Давайте все-таки туда пройдем.
По всей видимости, оскорбленная дива искала повод либо разорвать контракт с Песцовым, либо получить от него извинения. Выглядела она сейчас холодной и неприступной, словно айсберг, что еще усиливалось белоснежным песцовым палантином на плечах, и комплименты Соболевой ее никак не смягчали. Напротив, с каждым восхвалением мисс Мэннинг все больше преисполнялась чувством собственной значимости и все больше убеждалась, что слишком хороша для этой дыры. Дыры, где даже нет местной театральной труппы.
Гримерка оказалась на удивление приличной. В левом углу стояла резная вешалка, в правом – корзина, полная розовых роз какого-то экзотического сорта, одуряюще пахнувшего. Я было подумала, что цветы, от которых сразу хочется чихать и шмыгать носом, вполне могут послужить поводом для скандала, и внутренне напряглась. Но мисс Мэннинг к розам отнеслась с одобрением и не приказала убрать. Как я узнала потом, это было одним из ее требований. Она достала из муфты сантиметровую ленту и тщательнейшим образом перемерила помещение и зеркало на гримировочном столике. К ее глубокому сожалению, они тоже оказались не меньше требуемых. И даже светильник у зеркала, работающий на магии, был исправен и давал ровный теплый свет.
– Мы же все сделали как нужно? – чуть заискивающе поинтересовалась Соболева. Ох, кажется мне, что со старшими в роду она общается очень редко, если вообще общается. Тем, кто в фаворе, не выделяют неработающее предприятие. – Если есть какие-нибудь недочеты, мы непременно исправим.
– Хм… – бросила мисс Мэннинг и огляделась. – А почему здесь такое маленькое окно?
– Ради вашего удобства, – неуверенно сказала Соболева. – И дуть не будет, и никто лишний не полезет.
– А что, бывает, кто-то залезает? – удивилась певица, на которую вид и аромат роз произвел воистину успокаивающее действие.
– Мы всячески пытаемся обеспечить вашу безопасность, – после краткой заминки ответила Соболева, так и не решившая, что будет лучше: сказать, что к ним никто не залезает, и тем самым показать, что окно могло быть и побольше, или сказать, что лазят постоянно, и тем самым испортить репутацию собственного города. – Мы уверены, что никакие меры предосторожности не будут лишними, когда речь идет о столь красивой и талантливой певице, мисс Мэннинг. Анна Дмитриевна, вы в точности перевели мои слова?
– В точности, – подтвердила я.
Да это было понятно и по виду мисс Мэннинг, которая наконец начала оттаивать и смотреть на собеседницу все с большей благожелательностью. За чаем, на который Соболева ее таки уговорила, они болтали уже почти как две близкие подруги. Почти – потому что общение шло через меня, а то бы они непременно развернулись. Во всяком случае, опосредованность общения не помешала им обсудить пару политических сплетен, до которых обе оказались весьма охочи. Я же в их полунамеках была не сильна. Строго говоря, я почти ничего не понимала, хотя тщательно вслушивалась и запоминала: мало ли что пригодится, когда скрываешься от одного из кланов.
Наконец подошла аккомпаниаторша, чем-то напомнившая Тамару Яцкевич, такая же худенькая и терявшаяся в присутствии посторонних. Но за роялем она развернула плечи, и музыка из-под ее пальцев полилась широким красивым потоком. Мисс Мэннинг начала репетицию, а мы с Ксенией Андреевной устроились в середине зрительного зала, кстати, не такого уж маленького. Голос певицы оказался богатым, бархатным, я бы даже сказала, завораживающим. Арии были незнакомы, но послушать мне не дали.
– Так что случилось с Песцовым? – прошептала Соболева. – Не поверю, что он сорвался из-за очередной артисточки. Вы же из Ильинска приехали? Ходят слухи, что у Рысьиных на выданье весьма перспективная девица, а Песцову отказали от дома. Там что-то было? Ну, между ним и Рысьиной?
Я в полном обалдении
