зачем краситься перед полным днем тренировок, но вслух не говорю. И боюсь, что мы с ней не уживемся: у меня хроническая аллергия на “красивых девочек” с обложки журнала, а Сойка, кажется, как раз из таких.
— За ним? За кем?
Соседка прикусывает пухлую накрашенную губку — понимает, что проболталась. Тут же отворачивается, и на кровать из ее рюкзака сердито летят вещи.
— Да есть тут один такой… Его все девчонки взглядом провожают. Как по мне, ничего особенного, один пафос и лидерские замашки. А на тренировках у него вообще смерть… Да он даже не красивый.
Киваю с понимающим видом, хотя на самом деле ничего не понимаю, даже не могу сообразить, о ком она так нелестно говорит. Но сдается мне, что это ради кого-то она так старается.
Раскладываю на кровати форму. Кажется, скептическое хмыканье станет самым частым выражением мыслей здесь. Форма, разумеется, не особенно выглаженная, зато чистая и выглядит удобной. Зеленая рубашка, коричневые штаны, широкий кожаный ремень, портупея и черная поясная сумка с маленькой бутылкой воды внутри. На всем, кроме штанов — нашивки базы: белый смерч на черном фоне и скрещенные шпаги. Иронично.
Красотка-Сойка идет впереди, чтобы я не заблудилась, и не замолкает ни на секунду. Кажется, с ее кодовым именем ошиблись на две буквы. Не особенно вслушиваюсь в болтовню, искренне надеясь, что на организационных собраниях нам все разъяснят. Количество переходов, коридоров и лестниц сводит меня с ума, все двери выглядят одинаковыми, только разные цифры и буквы. Даже город выглядит не таким шаблонным… И как здесь не запутаться? Мне срочно нужна карта!
Спускаясь по одной из лестниц, мы наконец попадаем в шумный поток одетых в форму ребят, и он выносит нас на улицу, на широкий двор, залитый зимним солнцем. Там уже собрались наставники с высоко поднятыми вверх табличками. Близоруко щурюсь: номера и названия отрядов. Мы кое-как строимся, толпа оттирает меня от Сойки, и я с облегчением выдыхаю: слушать ее и дальше было бы просто невыносимо. По большей части ребята здесь молчаливые, как и я, любопытные и немного испуганные. Рядом со мной в бесконечной шеренге оказывается тот самый светловолосый и голубоглазый парень, которого я видела на собеседовании. Ему невероятно идет форма. Непринужденным жестом он откидывает назад густые волосы и, поймав мой взгляд, улыбается и подмигивает. Тоже мне, дамский угодник.
— Тишина, это ты? — шепотом спрашивает, наклонившись ко мне. Меня обдает ароматом его изысканного одеколона. Молча киваю. — А я тебя помню, мы вместе стрельбу сдавали. Я Север, — продолжает он и протягивает руку.
Помню-помню. Как я промахнулась и попала стрелой в его мишень, а он в ответ продырявил мою, и мы просто поменялись одинаковым количеством очков. Встряхиваю его ладонь чуть сильнее, чем он ожидал. Кодовое имя ему очень подходит, в отличие от Сойки. Он хочет сказать что-то еще, но один из наставников берет рупор, и все разговоры постепенно затихают.
Порыв ветра сбивает с говорящего капюшон, и я узнаю мужчину из приемной: лысый, хмурый, в белом свитере.
— Всем вновь прибывшим — добро пожаловать на базу Цитадели “Вихрь”, — вещает он в рупор, отчего ближайшие сосны покачиваются и роняют шапки снега. — Объявляю церемонию распределения открытой. Наставникам просьба озвучить составы отрядов.
Они выходят по очереди: мужчины и женщины, тридцати-сорока лет, все, как один, в красных или синих штормовках и снежных очках, сдвинутых на лоб. Рупор ходит по рукам, наставники объявляют кодовые имена своих подопечных и представляются сами. Кому-то хлопают вяло, кого-то встречают бурными овациями, например, тренеров по имени Мелисса и Фауст. Третьим к ним выходит наставник по имени Ветер, и я вдруг узнаю ту веселую троицу, с которой недавно столкнулась в коридоре: синие куртки, одинаковые значки младших отрядов…
Пока Мелисса, та самая девушка-олененок, объявляет свой состав, строй стоит почти смирно, когда же рупор переходит к Фаусту и Ветру, все подаются вперед в надежде услышать свое имя. Я напрягаюсь, но мне почти безразлично. Странно, что мое имя не назвали до сих пор: строй заметно поредел.
— Варяг, Север, Сойка, Тишина, Часовщик, — эхом отдается в моей голове спокойный голос Ветра.
Моя кудрявая соседка срывается с места, светловолосый паренек и еще двое бодро шагают к наставнику, а я тихо радуюсь, что есть хоть кто-то знакомый в отряде. А еще тому, что черноволосому шутнику утерли нос, и он проспорил ночное дежурство. Кажется, наш наставник тоже помнит про это, потому что, проходя мимо коллеги, незаметно отдает ему круглый белый жетон.
Отряды сбиваются в стайки и расходятся по разным дверям. Над каждой загорается флюоресцентная буква: мы идем ко входу под литерой R. Ветер ведет нас без лишних слов, одного его жеста достаточно, чтобы все пошли за ним и чуть не встали в строй, как первоклассники. Рядом с ним мы и ощущаем себя первоклассниками. Сойка упорно на меня не смотрит: обиделась, наверно, что я на общем построении от нее сбежала. Ну и пусть, меньше болтать будет. Снег оседает на ее подчеркнутые длинные реснички, а я любуюсь: мне никогда не стать такой изящной и красивой, как она. После недавней болезни мне не до внешности: волосы и брови растут как попало, голос изменился и заметно охрип, в общем, чувствую себя как огурчик. Не в смысле “хорошо”, а в смысле “зелененькая и в крапинку”. Пожалуй, дедушкины часы — единственная красивая вещица, которая соотносится со мной. Снимаю их только на тренировки, но… вряд ли симпатичные и любимые часики сделают меня красавицей. Даже думать смешно. Тихонько глажу циферблат под рукавом рубашки — он теплый, и мне всегда казалось, что стрелки на нем как живые. Как память. Последнее, что связывает меня с домом.
Но сейчас не время для ностальгии. Ветер бодро шагает впереди: ведет нас по лестницам на четвертый этаж, и попутно новички разглядывают корпус. Тут все выглядит новым и современным: высокие окна — почти до потолка, гладкий пол, выложенный ламинатом под дерево, белоснежные или темно-зеленые стены, длинные ленты приглушенных светодиодов над потолком, на стенах, в скромных рамках, фотографии жизни базы: тренировки, вечерние дела, отрядные сборы, улыбающиеся, веселые, задумчивые и сосредоточенные лица. На многих фотографиях я замечаю наставников: Мелисса, Ветер и Фауст. И другие, конечно, но мои глаза неизменно отыскивают этих троих. Север идет рядом со мной, и у него такой вид, будто он все время хочет что-то спросить и не решается.
— Ты местная или из области?
