А на китайской врезалась в Ксиу, и мы обе чуть не упали. Китаянка зло на меня посмотрела и протянула руку, проведя ей на некотором расстоянии от моего лица, словно хотела стянуть маску. Её личину я сбросила с радостью, после чего активировала первый артефакт.
Что что-то пошло не так, я поняла сразу, поскольку очень сложно думать, что что-то идёт так, если тебя охватывает зелёное пламя, а стоящая напротив Ксиу начинает визжать. Больно мне не было, но и телом управлять я не могла, оно словно подстраивалось под что-то, не давая двигаться. Я не успела окончательно испугаться, когда пламя вспыхнуло внезапно особенно ярко, сжигая одежду и трансформируя меня… нет, не в рысь. На пол я шлёпнулась совсем другим животным. Судя по тому, как округлились глаза у Ксиу, визг которой сменился не менее громким иканием, и по тяжести сразу двух белых хвостов, сейчас я напоминала лисицынский облик.
Страшное подозрение закралось в душу: случившееся — происки Ли Си Цына, который решил отправить в Китай для размножения меня, если уж у самого ничего не получилось. От ужаса я перекинулась в рысь и внезапно поняла, что конечности опять слушаются. Артефактный булыжник тянул к земле ещё сильнее, чем раньше. Я решила, что хуже быть уже ничего не может, пригребла к себе свои вещи, а в шкатулку ещё и зубами вцепилась и надавила на артефакт лапой, он рассыпался песком, комната с икающей Ксиу исчезла, а я оказалась на крыше какого-то сарая, явно не песцовского — дом на этом участке был очень уж маленьким и неказистым, а в самом сарае кто-то мычал, опровергая обещание Ли Си Цына об отсутствии коров там, куда он меня отправит. Одна точно есть. Непременно ему пожалуюсь при встрече.
В голове шумело, на шее из трёх артефактов остался только один, к которому приложил руку Велес и который закрывал меня пока от Зверя. Завёрнутые в газету учебники по магии лежали подо мной, ощутимо упираясь в живот, шкатулка при переходе тоже не пострадала. Я осторожно спустилась, почти сползла с крыши и забилась в сарай, подальше от забеспокоившейся коровы. Нужно было немного успокоиться и решить, что делать дальше.
Одежда вся сгорела при даровании мне ещё одного облика. Лучше бы Велес выбрал мамонта с парой ракетных установок, чтобы я наверняка распугала всех врагов, а кто не распугается, тех — отстреляла. Хотя, возможно, лисицынский вариант может убивать взглядом? Там были такие многообещающие лазерные глазки. Я решила проверить и заодно осмотреть себя получше, но оказалось, что перекинуться могу только в человека. Второй звериный облик был для меня закрыт, хотя я его чувствовала. Так что от мысли, что это была всего лишь иллюзия, пришлось с сожалением отказаться. Божественные шуточки, что б их! Пожалуй, я погорячилась, приписав их Ли Си Цыну.
Сидеть в хлеву вечно я не собиралась. Голова перестала кружиться, лапы — дрожать, и я решила отправиться на разведку. Выяснить, куда забросила меня судьба в лице Ли Си Цына. Если он промахнулся с одним артефактом, вполне мог напортачить с другим, и в результате я хорошо если вообще в России оказалась.
Книги и шкатулку я затащила на балку и набросила на них отвод глаз. А потом и на себя, чтобы никто не удивился гуляющей бесклановой рыси и не написал бы любящей бабушке. Пожалела, что не вспомнила про отвод раньше, но я слишком была ошарашена случившимся, чтобы об этом подумать.
Важный господин с газетой в руке встретился почти сразу. Обнадёживало, что она была на русском языке и что на той части, что была мне видна, значилось «Царскол». Но «Царсколевский вестник» читали не только в столице, так что расслабляться было рано, хотя царящая вокруг суета, несомненно, подходила только крупному городу.
Я шла осторожно, уворачиваясь от торопящихся прохожих, смотря по сторонам и принюхиваясь. Звуки, запахи, отголоски магии — всё было незнакомым и пугающим.
Вывеска «Песцов и Выдрин» произвела на меня впечатление разорвавшейся бомбы. Я аж подпрыгнула от возбуждения, чуть не столкнулась с мальчишкой-разносчиком, но вовремя отвернула в сторону. Тот самый магазин из рекламы, значит, я всё же в Царсколевске. Если, конечно, у Песцовых этих магазинов не наставлено по всей стране.
Самим Песцовым не пахло. Но это и неудивительно: он там слишком давно не был, устраивая гастроли всяким подозрительным певичкам в расчёте на взаимность. А по приезде ему устроили домашний арест. Я насмешливо фыркнула, представив Песцова, которого заточили в башне, как красну девицу, и двинулась дальше по улице, прижимаясь к стене и внюхиваясь в воздух, в котором царило буйство запахов. Не тренируйся я под присмотром Мефодия Всеславовича, моя звериная часть сейчас бы сходила с ума, а так я лишь пользовалась её возможностями, оставаясь собой и почти сохраняя спокойствие.
Нужно было решать, что делать дальше. У меня были деньги и документы, но не было одежды. Идти покупать одежду рысью с банкнотой в зубах — всё равно что повесить на грудь табличку «бабушка, я здесь». Попросить Мефодия Всеславовича? Вдруг домовые способны покупать что-то по поручению хозяев?
Я остановилась у витрины с дамским платьем. Вот это, зелёное, в меру строгое и в то же время женственное, мне непременно подошло бы. И размер, кажется, мой. Добраться бы до него, примерить…
Я растроенно дёрнула носом и вдруг… вдруг учуяла запах того, кто мне непременно поможет. Рванула я по нему, как по ниточке из волшебного клубочка, со всех лап, почти забыв об осторожности. И лишь оказавшись у дома, в котором проживал Николай, поняла, что самого его как раз может сейчас не быть: дневное время, он наверняка на службе. А если не на службе, то постучать в дверь и попросить меня провести к нему я не могу.
Пришлось в комнату Николая забираться через окно, лихо орудуя щупами, почти как заправский взломщик. Она была пуста, к моему глубочайшему разочарованию. Но зато в ней и не пахло кем-то другим. Точнее — другой. Я почувствовала глубокое удовлетворение от того, что наглая Львова сюда не добралась.
Мурлыканье вырвалось само по себе, оставалось только радоваться, что мой отвод глаз не пропускал звуков и квартирная хозяйка Николая ничего не услышала. Не слишком прилично, когда девушки лазят к постояльцам через окна и радостно при этом мурлыкают.
Я запрыгнула на кровать и потянулась. Впервые за столько дней я чувствовала себя спокойно. Настолько спокойно, что, не переставая мурлыкать, свернулась в клубок. Куда-то бежать, что-то делать и решать совершенно не хотелось, хотелось устроить гнёздышко, хотя бы из подушек, и дождаться хозяина комнаты. И совершенно не хотелось загадывать, что будет потом. Пока есть возможность, нужно наслаждаться прекрасным сейчас.
