ошалевающих от многообразия неизведанных ранее ощущений.
За чертой, за пройденным горизонтом оба оказались удивительно чисты в беспредельном единстве.
Глава 391. Рождение ревности
Смешной и милый пушистый комок, свернувшийся в Зале. Лукас готов был расцеловать каждый ее пальчик, Тамико и не подозревала, как привлекательно смотрится наедине с собой, не ожидая возвращения Лукаса, но аура сильной боли, исходящей от девушки, обеспокоила его.
Тамико вздрогнула, когда Лукас обнял ее, материализовавшись с ней совсем рядом:
— Тами, хочешь кофе?
Она подняла на него глаза, карие, цвета ее излюбленного напитка с молоком.
— Можно…
Спросил участливо:
— Что случилось, маленькая моя?
Тамико дернулась, судорожно сжала пальцы. Она стала очень нервной с тех пор, как Магнус известил о решении стать богом. Переменилось многое…
— Да так, Лу, ничего…
Лукас погладил ее светло-рыжие волосы, откинул ей за спину. Вручил чашку.
— Попей и скажи…
Низкий бархатный голос, Лукас старался не давить.
Почти-уход мужа, дикий, на грани допустимого секс — Тамико спряталась в себя, пригасила свой задор, сделавшись на удивление тихой и нежной.
Прошлой она была только с Флавианом, рассказать которому о Магнусе пока не могла.
При Лукасе Тамико не притворялась: много плакала, глядела в одну точку и позволяла делать с собой все, что Лукасу хотелось. А ему хотелось выжечь ее боли без остатка, заполнить ее сердечную пустоту счастьем…
Магнус вообще никак не вмешивался в их новые отношения, оставив их наедине с проблемами, и с новой Тамико Лукасу приходилось двигаться почти на ощупь.
Тамико заняла пассивную роль, поддаваясь ему, но не подсказывая. Лукас улыбался — он жаждал разгадывать эту женщину бесконечно…
— Пушистик, — ласковые прикосновения его ладоней грели девичьи щеки, — ну что? Не стесняйся…
На миг показалась прежняя Тами, сверкнула глазами:
— Стесняйся?! Лу?! — и тут же опустила взгляд, скрылась в «раковине».
Лукас пообещал:
— Я сделаю все. Только скажи.
Тамико упрямо сжала зубы:
— Ничего не надо! Сама справлюсь!
Лукас не отступал:
— Хорошо, просто намекни, кого это касается?
Тамико не ожидала такой вопрос и выпалила:
— Тебя и Эс!
Лукас удивленно поднял брови, но ничего не сказал, Тамико зло отставила пустую чашку, вырвалась из его рук и свернулась ничком на полу.
— Не трогай! Да, я ревную! Я стала ревновать тебя к ней! Что у вас там дома?!
Лукаса потянуло расцеловать любимую, но ее просьба не прикасаться прозвучала очень по-настоящему, Тамико выжидающе глядела снизу вверх, распластавшись на ковре.
Лукас поинтересовался:
— Хочешь, чтобы копия теперь делала за меня все-все?
— Нет! Это глупо!
Лукас возразил, разглядывая свое самое любимое существо с умилением:
— Глупо лишь то, что причиняет тебе боль. Решено: у Эс будет только копия, тем более, она ей очень нравится, все это время вызывает ноль подозрений в ее реалистичности… — опытное ухо наверняка различило бы в интонации Лукаса толику грусти, но Тамико, похоже, не хотела развивать тему. — А Марина? Как мне быть с ней?
Тамико поднялась и села, грациозно поджав под себя стройные ноги. Лукас восхитился линиями ее манящих бедер.
— А что Марина? При чем тут она?
Лукас улыбнулся, демонстрируя белоснежные удлиненные клыки:
— Понял.
Если бы Лукас не был столь равнодушен к алкоголю, то непременно выпил бы за этот момент, а так просто мысленно поздравил себя — Тами наконец-то страстно ревновала его, а значит, начинала любить его с полной самоотдачей!
Ревность Тамико, возгоревшись однажды, только набирала обороты.
Лежа на животе на ворсистом ковре, будучи занята работой, Тамико вдруг подняла голову и спросила, обращаясь к Лукасу:
— Лу, а с Эс тебе как, больше нравится?
Лукас улыбнулся про себя.
— Нравится что?
— Нууу, — Тамико чуть запнулась, — секс!
Лукас решил немного поиграть. Задумчиво положив подбородок на сцепленные ладони, он взглянул из-под пушистых ресниц:
— А то ты не знаешь!
Тамико взвилась:
— Чтооо?!
Уголки мужских губ, капризно очерченных, растянулись и поднялись.
— Тами, ты моя единственная. А Эс мне просто приятна. Как можно вас сравнивать? — не стоило продолжать, но Лукас не удержался, проворачивая нож и в собственном сердце: — А тебе самой с кем лучше?
Тамико отвернулась:
— Лу, пожалуйста… Я любила его… Собиралась жить с ним вечно… Не спрашивай меня о нем… Не напоминай… — она встала с ковра и, подойдя к Лукасу, крепко обняла его. — И не думай, что с тобой мне хуже… Обалденно хорошо… Не обижайся!!
Конечно Лукас обиделся. Расстроился. Сильно.
— Я понял: мне еще есть, над чем работать…
Тамико стиснула его плечи крепче, зашептала:
— Будем работать вместе… Да хоть прямо сейчас…
* * *
В новых обстоятельствах самые мелочи стали звучать иначе, насыщеннее и полнокровнее.
Лукас и Тамико страдали от невозможности засыпать и просыпаться вместе, а потому начали устраивать «спальные междусобойчики» посреди бела дня.
Лукас желал, чтобы укладываясь, Тамико устраивалась на его плече или сгибе локтя, а она протестовала:
— У меня голова тяжелая! Отдавлю тебе все!
Лукас упорствовал:
— Я хочу чувствовать, что ты была со мной, понимаешь?
Он вкладывал в интонацию столько надрыва, что Тамико оставалось укрыть их обоих одеялом, лечь, как говорилось, и задремать.
Ночи они проводили в одиночестве.
Лукас привидением слонялся по собственному дому, чтобы не мешать Эстелле с копией, а когда ему становилось совсем тяжко, тайком сидел рядом с крохотной Мариной, объяснив Мареку, что тому подобное времяпровождение все же рановато.
Марек и Марина не хотели расставаться. Лукас, прекрасно понимая их обоих, особо им не препятствовал, но необходимость собственной маскировки вносила коррективы.
Тамико всегда спала одна, слоняясь по дому таким же призраком. Ей некому было мешать, только силы радоваться в знакомых стенах ушли.
Впрочем, завтракала Тамико непременно с Магнусом почти в полной тишине.
Они обменивались взглядами, и Магнус словно говорил:
— Так лучше. Вы будете очень счастливы. Вы уже счастливы вместе, вчувствуйся…
Тамико отвечала Магу тихой тоской.
Иногда, точно просыпаясь, она замечала:
— Мы будем скверной семьей для Кацуо с такими-то отношениями!
Магнус, улыбаясь, успокаивал Тамико:
— Уладим этот вопрос.
Его распорядок дня: обучение детей в Доме Магии, выступления по кристаллам, виноделие — ничуть не изменился. Магнус все так же просил Тамико дегустировать его напитки, и Тамико соглашалась, ощущая на всем отпечаток обреченности.
Что-что, а с Лукасом у них теперь было определеннее и оттого комфортнее.
Тамико могла сколько угодно истерить, рыдать, топать ногами и хлопать дверями при Лукасе — Магнус лишь смотрел бы на ее представление с одной из сотен своих улыбок, потому смысла в сценах и «выпуске пара» с ним
