— Если не перестанешь вопить, точно увидят, — спокойно ответил Брэйди и перехватил меня поудобнее. Попытки вывернуться из захвата пришлось оставить. Теплые большие ладони крепко держали меня за талию и ноги. Представив, как выгляжу сейчас, болтаясь кверху попой на плече этого мачо, я стиснула зубы, перестала дергаться и негромко попросила:
— Отпусти, я сама пойду.
— Так быстрее, — отрезал Брэйди.
У его трейлера мы оказались довольно быстро. Брэйди открыл дверь, поставил меня на ноги и подтолкнул внутрь. Я по привычке скинула кроссовки, чтобы не испачкать пол, включила свет и прошла в комнату.
Посуда была убрана. Стол чист. Ноутбук, который теперь стоял на нём — выключен.
Брэйди уже запер дверь и что-то искал в тумбочке, не обращая на меня внимания. Достал одну из своих футболок и бросил её на стол рядом с ноутом. Задвинул стол и стулья в сторону, освободив место на полу. Принялся разбирать постель.
Сначала я молча следила за его манипуляциями, потом не выдержала и спросила:
— Ты ничего не хочешь объяснить?
— Останешься ночевать здесь, — ответил Брэйди тоном, не терпящим возражений. А я даже забыла, как дышать. Остаться ночевать здесь? Понятно. Правда, неожиданно, учитывая, что пару часов назад он сам выставил меня отсюда. Но это всё равно здорово! Пальцы на руках похолодели от волнения, и подвело живот. О деталях старалась не думать, чтобы не трястись от страха и не испортить момент. Просто радовалась тому, что, похоже, когда-нибудь, у меня тоже будут дети. Но показывать свою радость Брэйди я не собиралась и сказала, насупив брови и скрестив руки на груди:
— Здорово. А ты меня спросил?
— Нет, — отрезал Брэйди. — И не собираюсь. Вот тебе чистая футболка. Где взять полотенце ты лучше меня знаешь. Иди в душ. Ляжешь на кушетке. Себе я постелю на полу.
Даже не оглянулся.
Я сгребла со стола футболку, достала чистое полотенце и закрылась в тесной кабинке. Вода лилась еле-еле, хотя я предпочла бы сейчас жесткие струи сильного напора. Но трейлер в кемпинге посредине равнины, откуда до ближайшего города ехать несколько часов, это не ванная в Лос-Анджелесе. Зато, если сделать воду едва тёплой, то и она очень хорошо смывает дурь. Надо же, размечталась. Импринтинг — это инстинкт. Не человеческое — животное. А Брэйди — человек. Нормальный, образованный человек со своим характером и силой воли. Он мог сопротивляться, бороться с навязанной, искусственной страстью. И у него неплохо получалось. Ведь это же нормально, что он не хочет заниматься со мной любовью. То, что он увидел тогда на поляне, скорее всего, вызвало элементарное чувство отвращения. Я сама долгое время даже по телевизору не могла смотреть на постельные сцены. И обижаться тут не на что. И не на что рассчитывать.
Вытираясь и натягивая футболку, я думала уже о другом. Отвращение. Точно. А ещё, чувство вины, за то, что не уследил, не спас. И значит все его оговорки: «всегда будь на глазах у людей», «следи, чтобы сотовый был всегда заряжен и включен», «не ходи за территорию» — просто попытки компенсировать дурацкий комплекс героя-неудачника.
Я ношусь со своей глупой влюблённостью, а парень мучается. Надо прекращать фыркать на него. Пусть успокоится, убедится, что со мной всё в порядке. И тогда он будет свободен.
Поджимая пальцы на ногах, я тихонько прошла в комнату и сразу нырнула под одеяло. Закуталась до самого подбородка и закрыла глаза. Через минуту тихонько скрипнула дверь душевой, и оттуда раздался звук льющейся воды.
Вот и славно. И чего я расстроилась? Наоборот, хорошо, что Брэйди не дал мне сидеть в одиночку на улице. Ещё пару-тройку часов на бревне и завтра я чувствовала бы себя, как побитая. А тут тепло и мягко. Нет Бекки, которая жутко храпит во сне. Надо будет завтра встать минут на десять пораньше, чтобы унести посуду на кухню и заскочить в свой трейлер переодеться. Выставляя новые цифры будильника на телефоне, я краем глаза увидела, как Брэйди зашёл в комнату и присел к столу. Он облокотился о пластиковую поверхность локтем и спросил:
— Дженни, пожалуйста, расскажи, почему ты сидела одна в этих зарослях?
— Это не заросли, — возразила я. — Просто там такое уединенное местечко, где можно спокойно посидеть и никто не увидит. Скамеечка для влюблённых. Мне нужно было побыть где-нибудь пару часиков, а в общую компанию идти не хотелось. Они там пиво пили и были уже никакие.
— Лучше бы ты сидела с ними, — сказал Брэйди. — В любом случае ты могла прийти сюда…
— Ты был занят, — перебила я его. — Не хотела мешать.
— Надо было прийти сюда, — тихо повторил Брэйди. — И ты ещё не сказала, под каким предлогом тебя выманили из трейлера.
Я в недоумении уставилась на его хмурое лицо. С мокрых волос сорвалась капелька воды и упала на стол. Брэйди привычно провел по челке пятернёй, пытаясь поправить топорщащиеся пряди. Я мысленно попросила прощения у Лиззи и сказала:
— Ты скажешь тоже. «Выманили». Никто меня не выманивал. Сама ушла. Лиз и её парню надо было поговорить.
Ладонь Брэйди сжалась в кулак.
— Вот и шли бы разговаривать на свежий воздух.
— Они и пошли бы. Просто такое дело. Они пожениться собираются. Рик пришёл с кольцом. Хотел предложение сделать, нервничал ужасно. Я и ушла, чтобы не мешать. Это что, так ненормально? — И добавила. — Лиззи беременна.
Тут же пожалела, что сунулась с этим добавлением, потому что голос дал петуха, споткнулся на полуслове и получился тонкий, жалостный всхлип. Я отвернулась к стене и натянула одеяло почти до макушки. От стыда подальше. И в ту же минуту почувствовала, как сильные руки переворачивают меня на спину. Одеяло сползло до плеч и лицо Брэйди вдруг оказалось очень близко. Он привычно коснулся губами виска, но не отстранился. Повел ими вдоль щеки, и кожу в этом месте обожгло его горячим дыханием. Он шептал моё имя:
— Дженни-и-и…
Я слегка повернула голову и поцеловала. Поймала своими губами его тёплые мягкие губы, прижалась к ним и застыла. Не знала, что делать дальше. Даже немного испугалась, когда он сам стал целовать меня. По-настоящему. Жарко. Сильно. Почти грубо и слишком откровенно. Была в этом поцелуе некая завершённость, окончательность, его капитуляция, если хотите. Брэйди сдался, ещё не осознавая этого. Я провела руками по его плечам, груди, животу и тело парня реагировало на мои прикосновения совершенно однозначно, заглушая голос рассудка. Сдержанность слетела с Брэйди, как сухая шелуха с луковицы. Безупречный, всегда спокойный, уверенный в себе супергерой уступил место обыкновенному мужчине, который хотел меня так сильно, что не мог даже быть настолько нежным, насколько хотел. Его пальцы дрожали, касаясь моего лица, и в то же время держали так крепко, что пожелай я вывернуться из их захвата — ничего бы не вышло. Но я и не желала выворачиваться. Больше всего на свете, до дрожи, до истерики просто, я боялась, что хвалёный самоконтроль Брэйди вернётся и горячая настойчивость его тела, творившего со мной вещи стыдные, непристойные, вдруг исчезнет.
