Нет. Нет, нет, нет.
Изможденные скрюченные фигуры пронеслись мимо барьера — вампирские разведчики. Они наблюдали за битвой, пока не определили победителя. Кэрран заметил вампиров. Ужасный звук вырвался из его рта, среднее между ревом и воплем. Он бросился к барьеру. За долю секунды до того, как мы врезались в алое пламя, я сунула окровавленную руку в защитное заклинание Эрры. Магия выстрелила из меня. Красное исчезло, и все почернело.
Глава 27
Все болело.
— Не шевелись. — В тихом голосе Джима прозвучала настойчивость.
Я лежала совершенно неподвижно, закрыв глаза. Магия спала. В воздухе пахло кровью.
Что-то обмахнуло мое лицо. Я открыла глаза ровно настолько, чтобы заметить когтистую лапу, исчезающую из моего поля зрения.
— Ты лежишь на полу, — говорил Джим. — Я стою у двери прямо перед тобой. Когда я скажу, беги ко мне.
Мои глаза резко открылись.
Джим присел на корточки в проходе возле двери, Дулиттл рядом с ним. Дерек стоял слева, его лицо было бледным. За ними я увидела Мэхона, возвышавшегося, как гора.
Глаза Джима сияли зеленым светом.
— Она не понимает, — пробормотал Дулиттл.
Джим наклонился на дюйм вперед.
— Ты в Крепости. Кэрран принес тебя сюда три часа назад. Он ходит взад и вперед вокруг тебя. Он нападает на любого, кто пытается подойти. Он не разговаривает. Он не узнает ни меня, ни кого-либо еще. — Он сделал паузу, ожидая, пока до меня дойдет смысл сказанного. — Кейт, возможно, он стал люпом. Ты должна убраться отсюда, пока он не убил тебя. Если ты побежишь, мы закроем дверь, как только ты выберешься. У нас достаточно людей, чтобы сдержать его.
Три часа. Он не разговаривает уже три часа.
Я села прямо. Темное кровавое пятно расползалось по полу подо мной. Должно быть, я истекала кровью. Я повернулась и увидела у дальней стены мохнатую серую спину, а над ней спутанную окровавленную гриву. Кэрран.
— Кейт! — Прошипел Джим.
Зверь, который раньше был Кэрраном, резко обернулся. Белые глаза уставились на меня.
Я встала.
Он прыгнул через комнату, одним прыжком преодолев расстояние между нами. Его руки сжали мои ребра. Он рывком поднял меня ко рту, полному зубов.
— Привет, малыш, — сказала я ему в пасть, выдыхая, чтобы он почувствовал мой запах.
Белые глаза впились в мои. Из него вырвалось утробное рычание.
— Очень страшно, — тихо сказала я ему. — Я ужасно впечатлена.
Он продолжал рычать. Его зубы щелкнули на волосок от моего горла.
— Кэрран, — прошептала я. — Вспомни меня.
Он вдохнул мой запах. Его уши дернулись. Он прислушался к разговору оборотней у двери.
— Закрой дверь, Джим.
Джим замешкался.
— Я его подруга. Закрой дверь.
Мгновение спустя дверь со щелчком захлопнулась.
Я обняла его за шею.
— Ты мой. Ты не можешь позволить ей победить. Она не должна заполучить тебя.
Он слушал, но не слышал.
— Я люблю тебя, — сказала я ему. — Ты сказал, что всегда придешь за мной. Ты нужен мне сейчас. Вернись ко мне. Пожалуйста, вернись ко мне.
Я уткнулась головой в его гриву.
— Вернись ко мне. Я знаю, что ты там. Ты принес меня сюда. Ты мне не навредил. Ты должен помнить, кто я.
Мех ворошился под моими пальцами. Он стоял неподвижно.
— Если ты вернешься ко мне, я тебя никогда не оставлю, — прошептала я в мохнатое ухо. — Я испеку тебе столько пирогов, сколько ты сможешь съесть.
Вся магия, что у меня была, вся сила моей крови, все это было бесполезно, пока магическая волна отсутствовала. С каждой секундой он ускользал все дальше и дальше.
— Вернись ко мне. Пожалуйста. Помнишь, ты хотел, чтобы я сказала «пожалуйста». Я говорю это сейчас. Пожалуйста, вернись ко мне.
Ничего.
— Кто защитит меня от самой себя, если ты уйдешь? Кто будет спорить со мной? Я останусь совсем одна. Ты не можешь бросить меня, Кэрран. Ты не можешь отказаться от Стаи. Ты просто не можешь.
Он прижал меня к себе. Боль прорвалась сквозь меня отчаянным криком.
Кэрран зарычал и крепче сжал меня.
Он меня не помнил. Кэрран был потерян. Она забрала его у меня. Она вырвала его из моей жизни своим предсмертным вздохом. Мир раскололся на части и обрушился на меня. Я даже не могла дышать.
Мои глаза вспыхнули. Что-то внутри меня сломалось, и я заплакала. Я обнимала его толстую шею и рыдала, потому что он умирал с каждой секундой, а я ничего не могла сделать.
— Вернись ко мне. Не оставляй меня совсем одну. Не умирай из-за меня, тупой ты сукин сын. Ты чертов гребаный идиот. Я же сказала тебе держаться подальше от этой проклятой драки! Какого хрена ты никогда не слушаешь? Я чертовски ненавижу тебя. Я ненавижу тебя, слышишь? Не смей умирать, потому что мне нужно убить тебя голыми руками.
Мех зашевелился под моими руками, и мои пальцы задели человеческую кожу. Серые глаза Кэррана смотрели на меня с человеческого лица.
— Поговори со мной, малыш, — прошептала я. — Пожалуйста, поговори со мной.
Его губы зашевелились. Он долго боролся и наконец выдавил из себя:
— Еще не умер.
Его глаза закатились назад. Он покачнулся, и мы упали на пол.
Дулиттл вытер руки о полотенце:
— Он в коме. Его тело — человеческое, но вернется ли его разум, вот в чем вопрос. Однако он заговорил. Мы слышали его через дверь, и это было ясно и связно. Это вселяет в нас надежду.
— Когда он проснется?
Дулиттл встревоженно посмотрел на меня.
— Я не знаю.
— Ты можешь что-нибудь сделать? Неужели нельзя его вылечить?
Он снова покачал головой и отстранился от меня.
— У меня кончились лекарства. Теперь все зависит только от его тела и времени.
Рядом с нами появился Джим.
— Ты должна позволить ему подлатать тебя.
Я уставилась на него.
— Пусть добрый доктор тебя вылечит, — сказал Джим, словно маленькому ребенку. — Ты ранена. Нехорошо, когда ты ранена.
Я хотела, чтобы они оставили меня в покое.
— С каких это пор ты превратился в мою няньку?
Джим присел рядом со мной.
— Теперь вся Крепость знает, что Царь Зверей в коме. Они напуганы и взбешены, и они хотят крови. Что им сейчас нужно, так это подруга Царя Зверей, крепко стоящая на своих ногах. Ты должна быть здоровой и готовой управлять делами Стаи, чтобы я мог провести тебя через замок и успокоить народ.
— Я никуда не пойду, пока он в таком состоянии.
Джим покачал головой.
— Тебе нужно взять себя в руки и продолжить с того места, на чем он остановился. Теперь это твоя работа.
— Оставь меня в покое, черт возьми, или я причиню тебе боль, — прорычала я ему в ответ.
— Это очень мило, — сказал Джим. — Но сначала нам нужно привести тебя в порядок.
Дулиттл ткнул пальцем в мои джинсы на пару дюймов выше колена:
— Перерезать отсюда до щиколотки.
Джим сверкнул ножом, разрезая мои джинсы вдоль правой ноги. Дулиттл указал вниз:
— Смотри сюда.
На левом колене у меня образовалась большая шишка. Мышца вокруг нее распухли, обезобразив ногу.
— Ты знаешь, что это такое, — сказал Дулиттл.
— Вывих коленной чашечки.
— Хорошая девочка. У тебя два сломанных ребра, сильные ушибы, рана в животе и, по крайней мере, четыре глубоких пореза, которые я вижу, и все они в грязи. Твоя рана действительно затянулась, но если мы не позаботимся о ней сейчас, тебя уже здесь не будет, если он проснется.
Он сказал «если», а не «когда». Если он проснется.
Дулиттл схватил меня за лодыжку.
— Придерживай ее колено.
Джим удерживал меня ладонью под коленом снизу.
Глаза Дулиттла встретились с моими:
— Ты же помнишь, как это бывает.
— Давай, действуй. — Я вцепилась в подлокотники кресла.
Он вправил мне ногу. Раскаленный докрасна столб боли пронзил меня, вырвав крик.
Дулиттл заглянул мне в глаза:
— Это должно было вернуть тебя на землю. Ты теперь с нами?
