помощь.
– Как будто ради тебя стараюсь, – не оборачиваясь, фыркнула Дженни, и я принялась ползти по земле, ближе к внедорожнику. Ближе к Чейзу.
Если переводить в проценты, то шансу успешной реализации моего плана можно дать не больше десяти процентов из ста. Но я ведь уже говорила, что в Новом мире эти десять процентов могут означать все шестьдесят, а самовнушение иногда очень полезная штука, как сейчас, например. Так что я готова. Готова на это безумие, если на спасение Чейза будет отведён даже один процент и ста возможных.
Дженни медленно шлёпала по асфальту в направлении внедорожника, её короткие волосы подпрыгивали, ударяясь о плечи, а рюкзак бесформенной кучей болтался вдоль спины.
Кто бы мог подумать, что однажды мне придётся довериться этой девчонке.
Подползла ещё ближе, прячась за поваленным ограждением, потому что красный маячок на приборе показывал любое моё передвижение, и я должна держаться к Дженни как можно ближе.
– Джей… – катая моё имя на языке, как кусок сахара протянул Гектор. – Вот умница. Спасибо, что не пришлось долго ждать тебя.
Голова Дженни дёрнулась в сторону Чейза, – оценивает его повреждения и, судя по выражению её лица, всё ещё хуже, чем мы думали.
«Чейз… Только держись, умоляю. Я вырублю этот Глушитель! Даю слово!»
– Чем вы его накачали?!
– Много чем. Пришлось усмирить этого буйного парня.
– Что это за представление было? – осведомилась Дженни, бесстрашно глядя Гектору в лицо. В этом мы с ней похожи, так что я даже не переживала на счёт её поведения. Отличия мизерны.
– О чём ты? – будто удивился Гектор и жестом приказал опустить всё наставленное на Дженни оружие. – О моём приглашении на встречу? Ты ведь его получила. Кто из рафков помог тебе? Где они сейчас? Пришли с тобой, или ждут где-то неподалёку? – Гектор развёл руки в стороны. – Мы в радиусе Глушителя, так что твои новые друзья ничем не смогут помочь. Да и станут ли?
– Сукин ты сын.
«Молодец, Дженни. Так его!»
– Что ты сделал с Чейзом?! Зачем приказал схватить его?!
– Я? – удивился Гектор, переглянувшись со своим сухопарым товарищем. – Не понимаю, о чём ты говоришь. Подопытные рафки схватили Чейза и привели ко мне по плану загруженной в них «программы». Чейз прикрыл вас собой, подарив вам путь к отступлению, принёс себя в жертву и тем самым стал наживкой для тебя.
– Значит, руководство изначально планировало всех нас убить? – спросила Дженни, и Гектор шумно вздохнул:
– Голоса руководства разделились поровну. Одна половина желала увидеть тебя в Тантуме и верила в твой успех на маршруте, а вторая… вторая половина сочла нужным не допустить его успешного прохождения. Пойми правильно, но мы строим новое будущее для нормальных людей, а ты не совсем… нормальная.
Значит и Чейз не нормальный. Значит, его вообще никогда не требовали в Тантум. Всё это было ложью.
– Дай-ка угадаю, к какой половине относишься ты, мразь.
Гектор в ответ на оскорбление лишь улыбнулся:
– Хантер выступил против твоего появления в Тантуме. А Хантер – председатель совета, но, несмотря на высокий пост он, как и все обязан соблюдать правила и принимать решения в зависимости от исхода голосования.
– И вы с Хантером решили действовать за спинами у тех, кто с радостью готов был распахнуть для меня ворота города, верно? – холодно усмехнулась Дженни.
– Именно поэтому и была устроена облава в ущелье, – кивнул Гектор. – Никого из вас уже не должно было быть в живых, но… но обстоятельства сложились иначе и всё что нам оставалось, чтобы найти тебя до того, как ты успеешь войти в ворота Тантума и по всем правам пройденного маршрут испытуемого обосноваться там, это сделать Чейза наживкой. Ведь ты пришла за ним… Мы даже не сомневались в этом.
– С чего ты взял, что я вообще захочу пойти в этот твой вонючий Тантум, после того, как рафки забрали Чейза? – словно комок яда выплюнула Дженни.
– Почему? – улыбнулся Гектор. – Ну… хотя бы для того, чтобы убить меня за то, что я сделаю.
«А этот выродок хорошо меня знает. И когда только успел?»
– Ничто так неважно для тебя в этом мире, Джей, как жизнь того, кого ты всё ещё любишь, – продолжал говорить Гектор, и вот тут-то я поняла, как сильно мы попали. Как сильно мы ошиблись. Как сильно я недооценила свою важность для руководства.
– И что же ты сделаешь? – спросила Дженни, когда ответ на этот вопрос был уже ясен для меня, как белый день.
Тупая боль пронзила затылок одновременно с пониманием того, что сейчас произойдёт. Привкус горечи обжёг горло, а сердце так громко застучало в ушах, что я даже не услышала следующие слова Гектора.
Я не нужна Гектору.
Я не нужна руководству.
Я не нужна Тантуму.
В кои-то веки я не нужна этому проклятому миру и впервые жалею об этом.
Потому что всем мы… больше никому не нужны.
– БЕГИ!!! – закричала я Дженни, одновременно вскакивая на ноги и нажимая на курок.
И словно это было спланировано, один их охранников набросился на Гектора, прикрыв его собой. Пуля разорвала воздух и ударила точно в шею человеку, который пожертвовал собой ради куска дерьма.
«Ну привет, удивительная штука время, которое умеет замедляться в удивительно неподходящие моменты.»
Ведь всё, что произошло потом я могла увидеть за какие-то несколько секунд, но судьба вновь надо мной посмеялась: она безжалостно растянула время, чтобы я сполна прочувствовала всю сокрушительную боль разорвавшую мою голову, мою душу, моё тело и моё сердце, в тот момент, когда сухопарый друг Гектора достал из-за пояса пистолет и выпустил в Чейз две пули: одну в грудь, другую в голову.
– А вот и твой дубликат, Джей, – улыбнулся Гектор, глядя мне в лицо. В лицо, которого у меня больше нет. – Привет, Дженни.
– Беги… – выдохнула я пустой воздух без единого звука, когда Дженни крича и брыкаясь, рвалась к Чейзу, избивала кулаками схватившего её в охапку охранника и билась головой об дверь внедорожника, в которую её пытались запихнуть.
– Почему бы нам не убить обеих? – будничными тоном поинтересовался сухопарый у Гектора, пока я стояла на дороге с опущенными по швам бездушными хлыстами, которыми стали мои руки и пустым взглядом смотрела в мёртвое лицо Чейза.
– Пока что убьём только её дубликата, – проплыл где-то рядом далёкий голос Гектора, его рука вспарила в воздух и выпустила из пистолета две пули, ударившие мне в грудь, а я даже не почувствовала этого. Не почувствовала боли. Потому что мёртвые боли не чувствуют.
Закрыла глаза
