class="p">Глава 39
Если бы не Альварес, то оставшееся до выходных время мы с Раулем провели бы с куда большей пользой. Как я ни намекала, что наш надсмотрщик является не только моим куратором, но и всей группы, и неплохо бы распределять свое внимание на всех студентов, Альварес был непреклонен: как поставил на первое место личные интересы, так за них и держался. Упорство в достижении цели вызывало бы уважение, не будь этой целью я.
Тем не менее занятия с Раулем шли, и от них была несомненная польза: мы не только строили планы, но и отрабатывали заклинания. В результате удалось совместить мышечную память тела, восстановленные знания и собственную личность. Рауль был прекрасным учителем – понятно объяснял и никогда не злился, если я делала что-то не так. А «что-то не так» получалось часто, поскольку подходы к изучению магии у Сиятельных и несиятельных отличались, а мне нужно было показывать второй вариант.
Альваресу демонстрировала изученное с мстительным удовольствием. Сегодня удалось удачно опрокинуть на него стакан воды. Впрочем, обтекал мой поклонник недолго, высушился щелчком пальцев и снисходительно бросил:
– Катарина, вам не хватает точности. Сила – это еще не все. Владение силой – вот что делает мага магом. Но ничего, когда мы с вами поедем, я вам все покажу.
– Куда мы с вами поедем? – Я насторожилась.
– Как куда? Решать вопросы, связанные с вашей семьей, – уверенно ответил он. – Не могу же я бросить вас одну в столь сложное время.
Это был удар под дых, а с учетом того, что и Ракель твердила то же самое, – практически двойной удар. Придется скрываться от них обоих. Отвода глаз, конечно, должно хватить…
– Хосе Игнасио, с Катариной поедет мой человек, – недовольно сказал Рауль. – Он сделает все, что нужно, а ты будешь мешаться под ногами. Строго говоря, Катарине можно было бы не ехать, но ей наверняка захочется проститься с семьей, с домом, с городом, где жила.
В переводе на язык наших договоренностей: посидеть пару дней в Сиятельном корпусе и скопировать нужную книгу.
– И ты хочешь, чтобы она делала это в одиночестве? – возмутился Альварес. – Катарине нужна поддержка, и я ее обеспечу. – Он расправил плечи, показывая готовность защитить меня от всех бед мира.
Наверное, будь я настоящей Катариной Кинтеро, мне это польстило бы, но сейчас Альварес воспринимался как досадная помеха. Он настолько плотно меня обложил, что я даже дышать в сторону Сиятельного корпуса опасалась. Даже прогуливаясь с Ракель, он постоянно отслеживал не Диего, а меня.
– Ты хочешь, чтобы у нее с тобой были связаны исключительно отрицательные эмоции? – лениво протянул Рауль. – Дело твое, конечно, но уверяю, мой человек прекрасно со всем справится, а потом исчезнет из жизни Катарины.
Еще бы не исчезнуть тому, кто не появится. Но на Альвареса этот довод впечатление произвел. Он отметил, что сам Рауль не рвется в сопровождающие, и принял нужное решение.
– Если рассматривать с такой стороны, – неохотно сказал он, – то, возможно, ты прав. Но это не отменяет того, что я хотел бы как-то помочь несчастной девушке.
– Не беспокойся, вместе с законником я отправляю с Катариной целительницу.
На удивление, Альвареса эти слова не только не успокоили, напротив, он опять преисполнился подозрениями.
– Рауль, с чего такая забота о Катарине?
– Не хочу, чтобы ходили сплетни, что мне наплевать на личную ученицу.
– Пока ходят сплетни обратного толка, – намекнул Альварес на то, что мы продолжали парами выслеживать Диего.
Выслеживание было достаточно хаотичным, и у Диего, имей он злостные планы, было полно возможностей их реализовать. Но пока он только шлялся по университету, уделяя особое внимание Сиятельному корпусу, и даже романов не заводил, ради чего, собственно, его и приглашали в Теофрению. «Усыпляет бдительность», – твердила Ракель, которую сам факт слежки, хоть и нерегулярной, приводил в прекрасное настроение. Она чувствовала себя на своем месте, пусть и было оно рядом с Альваресом. Еще бы выдалась возможность застукать Сиятельного за какой-то преступной деятельностью – ее счастью вообще не было бы предела.
– Мы занимаемся магией, – усмехнулся Рауль. – Катарина – очень понятливая ученица, обучается стремительно. Нельзя губить такой талант пренебрежением.
Из принца получилась прекрасная ширма. В случае несоответствия знаний на занятиях всегда смогу на него сослаться. Мол, научил делать то-то и то-то так-то, потому что решил, что это мне подходит больше. Занятий было много, пока теоретических, но заданий хватало. Хорошо еще, что мне непонятные моменты объяснял Рауль, а Ракель – Альварес во время героического выслеживания Диего.
– Да, горе лучше всего лечится усиленным трудом, – согласился Альварес. – Или учебой. Когда голова делом занята, на страдания времени не остается.
Мы пили чай, спорить ни с кем не хотелось, поэтому я просто таскала из вазы очень вкусные конфеты и время от времени кивала, если обращались ко мне. Изредка, потому что у Альвареса с принцем был совместный проект, к обсуждению которого они и перешли, после чего оба перестали обращать на меня хоть какое-то внимание. Я уже подумывала, не удрать ли, пока это возможно, но внезапно в дверь постучали, и в помещение вошел Диего.
– Добрый день, ваше высочество.
Фразу он произнес совершенно нейтральную, но как-то так, что ни малейшего уважения к принцу в ней не просматривалось. Нас же с Альваресом проигнорировал, словно мы были предметами обстановки. Тем не менее Рауль спокойно ответил:
– Добрый день, дон Дарок. Чему обязан?
– Мне нужна помощь, ваше высочество. Я ищу девушку.
– Какую-то особенную? – съязвил Рауль. – Мне кажется, недостатка в девушках у вас быть не должно.
– Особенную, да. В ней заинтересован его величество Теодоро.
– Кто-то из свиты моей сестры? – проявил непонятливость принц.
– Это подданная нашей страны. Если выяснится, что вы ее укрываете, его величество Теодоро будет очень недоволен.
– С чего вы взяли, дон Дарок, что мы кого-то укрываем? По факту вам предоставлен доступ почти всюду. Вас куда-то не пустили?
– Не притворяйтесь. Можно подумать, я не замечаю, что вы за мной следите. Девица, что обычно прогуливается с ним, – презрительный тычок в сторону Альвареса, – не только глаз с меня не сводит, но и пыталась прицепить следящее заклинание на мою одежду.
– Она из семьи, связанной с Легионом, – встрял Альварес, хотя обращались не к нему. – Теплых чувств к Сиятельным не испытывает. Но следилка – это, конечно, перебор. Я с ней поговорю.
В его голосе больше прозвучало не осуждение, а восхищение предприимчивостью Ракель. Но и осуждение тоже было. Правда, на мой взгляд, относилось оно к тому, что сеньорита попалась, а не к
