— Конечно!
Адрей усмехнулся:
— Я могу вернуться обратно?
— Так вот почему ты наутро исчез! Конечно, можешь. И давай больше не ссориться.
— Давай, — Андрей обнял меня крепче. — Только скажи мне, что ты меня любишь.
— Я тебя обожаю! Никогда никакого мужчину не буду обожать так, как тебя!
Адрей вдруг испуганно заглянул мне в лицо, но в глазах у него плясали смешинки, и я заулыбалась.
— Мужчину? Это что за подозрительное уточнение?! Знал я, что нельзя тебя оставлять наедине с Алилой!
Мы засмеялись, и я поспешила убедить его, что никто другой мне не нужен.
День был посвящён сборам и гостям. Они не давали мне задуматься над печальной строчкой про смерть. Кто его знает, как это предсказание сбудется? Авось всё наладится…
Тан, к сожалению, ничем не помог — сколько я его ни трясла, более понятную расшифровку он не смог выдать. Версию, что предсказание про него, он сразу и безоговорочно отверг, заявив, что ничуть не соответствует описанию. И становиться наследным принцем он категорически отказывался, настояв, что моя кандидатура предпочтительней — благородные рода меня примут гораздо легче, чем парня наполовину из проклятого рода. На это я ответила, что женская половина благородных родов как раз его на "Ура!" примет. Тан только отмахнулся, но свою всестороннюю поддержку пообещал как в добыче короны, так и (что гораздо важнее!) в государственных делах.
К тому же он уже не намеревался порвать папу голыми руками, и то хорошо, за несколько часов большего мне и не удалось бы добиться. И сразу подружился с Федькой, и даже с Адреем они нормально общались. Правда, он, по-моему, всё ещё не совсем по-братски смотрел на меня. А Сения выглядела немного грустной и по секрету призналась мне, что попытка его соблазнения (а так же повторная попытка, и третья, и четвёртая, и десятая…) не увенчались успехом. Я посоветовала не сдаваться и переходить к одиннадцатой, Сения в ответ многообещающе улыбнулась и уверила, что никуда он от неё не денется.
В общем, засыпала я более-менее успокоенная. Завтра с утра папа с Федькой под охраной Адрея съездят за продуктами и некоторыми необходимыми вещами в супермаркет, к полудню вернутся, и мы разбежимся в разные стороны. Папа и брат — в неведомый прекрасный и безопасный мир, я — в уже знакомый и не очень-то безопасный. А там у меня будет совещание, на котором откроют остальным доверенным лицам, зачем же на самом деле поднимается восстание, отвлекающее Совет от дворца. Меня быстро в этот дворец пропихнут, я срочно заставлю камень светиться, обоснуюсь во дворце, коронуюсь, отправлю Совет всем скопом в отставку, свалю управление на активистов типа Витора и Лада, а сама удеру с Адреем на заслуженный отдых в наш с ним чудесный мир. В таких оптимистичных размышлениях я и заснула.
Утром я проснулась одна в пустом доме от звонка паникующих родителей Олеси. Со сна я, не раздумывая, честно ответила, что Олеська нашла любовь всей своей жизни и умотала с ним к его семье. На что её маман с тонной яда в голосе (не одобряла она Олеськиного общения с беднотой, то есть с вашей покорной слугой) поинтересовалась: "Без кредитной карточки?" На этот резонный вопрос я смогла ответить только, что владельцы виноградников обычно своих подруг обеспечивают всем необходимым. Так что Олеське карточка, собственно, ни к чему (а ведь истинная правда)! Пока её маман тихо блеяла в шоке что-то про Францию, я извинилась и положила трубку. Пусть думает, что Олеська в стране бордо и божоле, всем так спокойнее.
Я посмотрела на часы, протёрла глаза, посмотрела ещё раз, но цифры 08:22 никуда не исчезли. У меня же каникулы, совсем совести у людей нет! Я плюхнулась обратно в постель, но сон, увы, не шёл. Тогда я оделась, умылась и поползла загорать на веранду — всё равно делать больше нечего. Мне было строго-настрого запрещено покидать обмотанный заклинаниями от пола до потолка дом. А так хотелось искупаться хоть раз — недалеко озеро с хорошим пляжем, вещи все уже собраны, поговорить не с кем, спать не хочется…
Словно в ответ на мои мысли раздался звонок с улицы, и зазвучал жизнерадостный голос Ольги, нашей соседки и, по совместительству, жены Серого:
— Славк! Привет! Финя не у вас?
— Привет! Сейчас посмотрим, — я открыла Ольге дверь на участок, и мы пошли обыскивать сад. Граф и Графиня — два волкодава, причём таких угрожающих размеров, что для меня до сих пор остаётся тайной, как они ухитряются протискиваться в довольно-таки узкую для их габаритов щель, проделанную Серым в нашем общем заборе. Сосед мотивировал это тем, что его собачкам негде развернуться, а спорить с бандитом никто из нас не решился. Тем более, что Серый один раз показал нас псам, сказал: "Свои! Не трогать!", и собаки раз и навсегда послушались. А со временем даже подружились со мной — породистость и мнимая свирепость не мешали им умильно заглядывать мне в глаза, выпрашивая вкусности, а я не могла отказать.
— Опять Графиню не могу найти, — жаловалась Ольга. — Хочу пойти на пляж, а её нет!
Я только тяжело вздохнула, искренне ей посочувствовав — мне самой хотелось пойти на озеро ничуть не меньше.
Собака обнаружилась в тени под кустом и лишь вяло завиляла хвостом в ответ на наше появление.
— Вот ты где! — обрадовалась Оля. — А ну вставай, вставай! Давай, девочка! Пойдём, моя хорошая!
Графиня послушалась, на мой взгляд, исключительно из бескрайней любви к хозяйке — густая шерсть в такую жару — сплошное наказание. А Ольга повернулась ко мне:
— Пойдёшь с нами?
Я замялась. Ольгу я давно не видела и когда ещё увижу, опять же, пляж, озеро, да и вот этот серый лохматый аргумент тоже большой такой…
— Мне сказали дома сидеть, — уныло ответила я.
— Ой, Славк, да какое "дома"? — возмутилась Оля. — Пошли, я Тольку няням спихнула, хоть поговорим спокойно, сколько не виделись! Я тут у вас парня такого симпатичного видела, не твой, случайно? — она улыбнулась.
Соблазн похвастаться оказался решающим.
— Я только полотенце возьму и купальник, — выпалила я и понеслась к дому.
Ольга — молодая мать, у неё жутко шумный ребёнок, поэтому, несмотря на всю любовь к нему, она в отсутствие мужа поручает чадо заботам двух нянек и куда-нибудь исчезает. На этот раз мы, как обычно, часик поплескались, часик позагорали, оба часика поболтали и расстались у её дома. Участок у них огромный, так что мне предстояло ещё дойти до конца улицы, повернуть направо, и только через сто метров он кончался и начинался наш, точнее, Сергея Дмитриевича.
Я так и не успела дорассказать Алиле, как они с папой познакомились. Когда на пути в аэропорт взорвалась подложенная конкурентами бомба, Сергей Дмитриевич не пострадал, его жена отделалась шоком, но ехавшие во второй машине дети погибли на месте. Папе удалось откачать только младшего и то, почти достать с того света. Мальчик с матерью с тех пор живёт где-то в Европе, и мы их никогда не видели. Зато нас Сергей Дмитриевич взял под крылышко, к нему всегда можно обратиться за помощью, а ещё он отдал нам дачу, которой всё равно не пользовался. За два года мы успели здесь обжиться, и я даже завела подруг — Олю и Олесю. Я любила это место и хотела бы ещё сюда вернуться.
