Теплые слезы намочили его кожу.
– Я прощаю тебя.
Так легко, подумал он. Это так легко, и понимание вызвало слезы на его глазах.
Она могла бы бросить его слова ему в лицо. Она могла бы искать мести, и он ее заслужил. Вместо этого Никола обняла его.
– И я сожалею, что игнорировала тебя последние несколько дней, – ответила она. – Я пыталась дать тебе время решить свои проблемы без давления с моей стороны, хотя все, чего мне хотелось – это целовать тебя. Или задушить. Не уверена, что конкретно.
А теперь она извиняется перед ним.
Колдо понял, что любит эту женщину. Любит всем сердцем и душой.
Это понимание поразило его с силой отбойного молотка, пробив огромную дыру, через которую свет наконец затопил его изнутри, обнажая тысячи отвратительных личинок зла, что он хранил. Личинки шипели и отползали, избегая контакта со светом и теплотой.
Он любил Николу Лейн.
Но он был все еще не достоин ее.
Ее сердце – чистое, безупречное. Его – запятнано. Ее надежды и мечты были такими неиспорченными. А его всегда темными, жестокими. Она увидела путь, оставив в стороне подобные порывы.
Никола как-то сказала ему, что хочет путешествовать по миру. Она хотела прыгнуть с парашютом, погладить слона и станцевать на небоскребе. И он мог дать ей все это. Прямо сейчас, это было его единственной спасительной силой. Спасительной силой, которой он воспользуется.
Он заслужит ее любовь... заработает... так или иначе.
И затем, когда станет достоин, женится на ней, как принято у его народа, и навсегда соединит ее судьбу со своей, сплетая их жизненные пути. Он не вынесет жизни без нее.
"Я должен отпустить свою мать".
Каждый его мускул напрягся, и ум сразу же взбунтовался. Нет, нет. Он не может. Не может отказаться от мести. Но или месть, или Никола. Нельзя получить и то, и другое. Его мать всегда будет стоять между ними, словно стена, которую он никогда не сможет сломать.
Поэтому, да, он вынужден будет отпустить свою мать. Нельзя и дальше оглядываться в прошлое. Нужно смотреть в будущее.
Пока формировались мысли, дыра становилась все шире и шире, позволяя свету сиять и разливаться, уничтожая темноту.
Колдо поцеловал Николу мягко, нежно, и она приняла его. Но он знал, сейчас не время раскрывать свои планы. Их эмоции были слишком сильны. И он еще не ухаживал за ней как подобает.
– Давай убираться отсюда, – сказал Колдо.
– Пожалуй.
Он помог ей подняться на ноги, затем опустился на корточки перед Лайлой и подхватил ее. Ее небольшой вес почти не ощущался.
– Подойди ко мне сбоку, – попросил он Николу, – и обхвати меня руками.
Она послушалась, и Колдо переместился в дом Захариила на небесах. Туман клубился вокруг них, когда он позвал:
– Захариил? Аннабель?
– Я здесь, – откликнулась Аннабель.
Туман развеялся, создавая сказочный проход, по которому он ринулся вперед.
Никола ахнула, протягивая руку.
– Что это за место? – несколько завитков тумана закрутились вокруг ее пальцев, но он знал, что она также натолкнулась на прочную стену.
– Обычный дом Посланника, – ответил он.
Аннабель в очередной раз сидела в гостиной перед кофейным столиком с книгами, занимающими всю поверхность. Она взглянула вверх, золотистые глаза сразу же остановились на Николе.
– И кто у нас здесь?
– Моя женщина, – сказал он, ощущая, как гордость расцветает в груди. – У меня на руках ее сестра. Им нужно где-то остановиться на некоторое время.
Ухмыльнувшись, Аннабель развела руками.
– Что ж, добро пожаловать в дом Захи Восхитительного.
Он вздохнул с облегчением. Ни вопросов. Ни выпытывания ответов.
– Я надеюсь, мы ничему не помешали, – нерешительно сказала Никола.
– Нисколько. Я изучаю особенности Посланников и возможность привлечь кого-нибудь, чтобы подкинуть несколько идей. То есть, я жена одного из лидеров армий, и мне нужно знать законы, сильные и слабые стороны.
– Я тоже изучала это, – сказала Никола и уселась рядом с азиатской красавицей. Ее взгляд не отрывался от сестры. – Кстати, меня зовут Никола.
– Я бы сказала, что рада познакомиться с тобой, но это не передало бы всего моего счастья. Ты первая человеческая женщина, которая вошла в это облако за... все время. Я соскучилась по приличной беседе. И, кроме того, любая, кто может принять вызов Колдо и выжить, мне заранее нравится.
Колдо положил Лайлу на диван. Слабый стон сорвался с ее губ, и она перевернулась на бок, но, помимо этого, осталась в сонном состоянии. Он выпрямился.
– С ней все будет в порядке, правда? – спросила Никола.
Прежде чем ответить и испортить ей настроение, он сказал.
– Мне нужно кое-что сделать.
– Что?
– Здесь ты в безопасности, – продолжил он, игнорируя и этот вопрос. – Аннабель такой же воин, как и Захариил.
С этими словами он переместился в пещеру в Южной Африке. Хотя Корнелия была прикована цепью к дальней стене, влажный воздух пропитал ее одежду. Грязная роба работы человека прилипла к ее коже.
Ее голова склонилась набок в попытке опереться на плечо. Под глазами появились мешки, щеки впали, кожа сморщилась. Губы потрескались.
Он встал перед ней. Несмотря на остатки гнева, который Колдо испытывал, он неожиданно ощутил сочувствие к ее положению... и раскаяние за то, что именно он заточил Корнелию здесь.
Моргнув, она открыла глаза. Заметив его присутствие, она тут же плюнула в Колдо.
Он вытер слюну со щеки.
– Вся моя тяжелая работа напрасна, – сказала она, все еще кипя от злости из-за его крыльев. – Ты получил подарок, который никогда не заслужишь.
Как она была права, хоть они и говорили о разных вещах.
– Я знаю.
– Я буду молиться ежедневно, чтобы кто-нибудь забрал их у тебя.
И я буду молиться ежедневно, чтобы ты нашла способ простить меня за то, что я, по твоему мнению, сделал неправильно.
– Я собираюсь начать новую жизнь, мама.
Ее ноздри гневно раздулись, когда она резко втянула воздух.
– Ох, ну, хорошо. Я надеюсь, это убьет тебя.
– Тебя в моей новой жизни не будет.
Ее губы изогнулись в мерзкой ухмылке.
– Наконец-то решил прикончить меня, да? Ну-ну. Самое время. Тебя изгонят с небес. Ты будешь опозорен, унижен и забыт. На тебя будут охотиться демоны всю твою оставшуюся жизнь, но ты не сможешь остановить их. Ты будешь страдать и, наконец, умрешь. И проведешь вечность в аду, которому ты и так принадлежишь.
"Вся эта ненависть, – подумал он. – Она живет внутри нее. Путешествует с ней, ест с ней. Наверное, общается с ней. Она всегда в компании этого ненадежного компаньона. И всегда будет, пока она взращивает его на своей груди. Это причиняет боль ей, а не ему, также как его ненависть вредила только ему, но не ей".
