— Ты, — указывает она на женщину, которую я отпустила. Солдатка падает на колени.
— Расскажи своему королю, что здесь случилось. Передай ему, что нас не подавить. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем. Шепчущие живы и едины — вместе мы гром, предвещающий бурю. Всё ясно?
Она отрывисто кивает, по её лицу текут слёзы, когда она смотрит на трёх солдат, отказавшихся сдаться. Речи не идёт о пощаде. Не тогда, когда наша численность перевешивает.
Марго разворачивается к троице, молчащие из-за кляпов. Часть меня хочет это прекратить. Мы должны быть лучше, чем наши враги. Но я видела слишком много боли. Слишком много смерти. Не мы начали это насилие, но мы его завершим.
— Жизнь за жизнь, — командует Марго. — Ваш король должен нам тысячи.
Я закрываю глаза и слышу, как лезвие разрезает плоть, и ещё, и ещё.
Когда звуки стихают, я вижу ряд мёртвых солдат, лежащих на зелёной траве.
Вдалеке я вижу фиолетовое пятно — солдатка, которую отпустила Марго, бежит на юг, обратно в столицу, чтобы доставить наше сообщение.
Проходит немало времени, пока мы стоим в полной тишине. Нас два десятка людей, шатающихся по полю ужаса как призраки. Даже ветер не воет в горах.
Ко мне подбегает девчонка, тянет за рукав и её плач пронзает мне сердце.
— Скорее! Там Иллан!
***
Иллан лежит под ивой, рядом с камнем с именем Деза. Старейшина жив, слава Матери всего сущего, но меж его рёбер торчит кинжал, пальцами он пытается остановить кровотечение. Молодой солдат лежит рядом лицом вниз с трещиной на макушке. Голова серебряной лисы отвалилась с трости.
— Нет! — всё моё тело содрогается от плача, когда я падаю на колени рядом с ним, прижимая ладонь к его ране.
Я знаю, что должна сказать ему больше. Я обязана ему жизнь. Я обязана ему…
— Рената. Я должен показать тебе, перед тем как меня не станет… — Иллан берёт меня за руку и кладёт на своё сердце, пытающееся биться.
Я помню его лицо восемь лет назад, его глаза горели непокорностью. Надеждой. Он сам вынес меня из дворца, хотя я кричала и отбивалась на его руках, потому что не хотела никуда идти, я тогда ещё не понимала, что он меня спасает. Он навсегда перевернул мою жизнь.
— Саида! — кричу я, хотя уже окружена остальными. — Де…
Его застревает на языке. Это так неправильно, что его здесь нет, что он не рядом со своим отцом.
— Пожалуйста, — шепчет Иллан. Из его горла выходит какой-то булькающий звук. Кровь заливает его грудь, его горло. Он тянет мою окровавленную ладонь к своему лбу, и когда мои пальцы касаются его кожи, я понимаю, чего он от меня хочет.
Слёзы рекой текут по моим щекам, кончики пальцев светятся и я пускаю магию, чтобы забрать воспоминание, которое он предлагает.
Королева Пенелопа передумает. Он понимает это по тому, как она мечется по читальному залу. Её золотые волосы в свете солнца похожи на ореол святых. Люк под ковром всё ещё открыт, и пыль оттуда липнет к его волосам и одежде.
— Ваше Величество, — начинает он, но она перебивает.
— Нет, не надо меня успокаивать, — говорит она, пронзая его своими голубыми глазами.
— Я просто хотел напомнить вам, что только так можно покончить с кровопролитием. У короля должен быть один наследник. Наследник, на которого он сможет положиться, которого сумеет воспитать так, как считает нужным. Тот, кто, по его мнению, примет его наследие. Но ты будешь здесь, с принцем, оберегая его сердце. Наш будущий король должен иметь доброе сердце.
Королева Пенелопа делает глубокий вдох. Она дочь древних королей, её род неразрывно связан с этой землёй. Она поднимает золотой венец и надевает на свою царственную голову.
— Я обещала отцу покончить с этой войной.
— Мы встретимся у реки на закате, — Иллан берёт её за руки, а потом спускается обратно по тайной лестнице.
***
— Что, если мальчик не придёт? — спрашивает Селеста. Одетая как простая служанка, шпионка крутит на пальце своё медное кольцо — единственное, что выдаёт её нервозность.
— Придёт. Ты мастерски овладела искусством обращать эмоции в цвета. Ни один ребёнок не устоит.
Селеста кивает и направляется в лес, где златовласый принц сидит на берегу реки. Ему не больше четырёх, но его детство закончится сегодня. Принц бросает камешки в воду, рядом с ним рыдает младенец.
— Тсс, mamá скоро вернётся, — говорит принц. Второй мальчик пытается уползти.
— Здравствуйте, дети, — обращается к ним Селеста.
Принц Кастиан, присматривавший за малышом, поднимает глаза на неё.
— Кто вы?
— Я колдунья, — Селеста играет пальцами в воздухе. Она внушает мальчику ощущение сказки, чудес вокруг него, голубая и зелёная дымка закручиваются вокруг. — Самая могущественная на земле.
Глаза принца распахиваются.
— А меня научите?
Селеста кивает.
— Но ты знаешь, как король относится к магии. Ни одна живая душа не должна знать. Договорились?
Кастиан делает шаг вперёд, протягивая ладошку.
— Погодите. Я должен присматривать за братом, пока мама не вернулась.
Селеста оглядывается и замечает королеву, наблюдающую издалека, спрятавшись среди многовековых дубов. Глубокая печаль написана на её лице.
— С мальчиком ничего не случится, пока он в корзине. Или ты не хочешь научиться?
Принц сомневается, но любопытство побеждает, и он следует за Селестой в гущу леса, ловя цветные ленты в воздухе. Его маленькие пальчики пытаются ухватить их, но не получается. Она использует его наивность и веру в чудеса, околдовывая его, чтобы он никуда не делся.
Теперь черёд Иллана. Он бежит ко второму мальчику, берёт его на руки, бросает люльку в реку и мчится обратно в лес, прижимая младенца к груди.
Он останавливается на секунду, оглядываясь на берег. Плач королевы разрывает воздух, искренний и душераздирающий, оттого что она никогда больше не увидит своего второго сына. Покрывала уносит течением. Селеста растворяется в лесу. Принц видит страдания матери и начинает рыдать сам.
— За что?! — вновь и вновь кричит королева. Принц никогда не узнает, что вопросы был обращён не к нему.
Иллан не может дальше смотреть, зная, сколько боли он причинил, хоть и понимает необходимость отчаянных мер. Он разбил сердце королевы, вырвал половину и унёс в лес, не оглядываясь.
Когда я отстраняюсь, Иллан уже не дышит. Глаза смотрят в небо, рот слегка приоткрыт, струйка крови стекает из уголка губ.
— Иллан, — зову я и трясу его тело. Мои пальцы, влажные от крови, всё ещё дрожат от воспоминания, которое он мне показал.
— Его больше нет, Рен, — шепчет Саида рядом со мной.
Знаю. И всё же, не могу сдвинуться с места. Никто не может.
Меня парализует скорбь, ни слова на языке, только растерянность. Принц Кастиан не убивал своего брата. Иллан забрал его. Куда? Зачем? Я понимаю, что из этого следует, но не могу принять правду. Я думаю о воспоминании, украденном в саду, — о тайной встрече Иллана и королевы Пенелопы. Иллан говорил, что это позволит спасти жизни обоих. От кого? Короля? Иллан сказал, что королю нужна причина доверять принцу, нужен кто-то, кого можно воспитать по своему образу и подобию. И разве не лучше всего создать такого же тирана из мальчика, убившего собственного брата?
Меня одолевают ошеломление, отвращение, печаль. Я просто хочу убежать как можно дальше, но я не смогу сбежать от того, что внутри меня. Правда, которую я не готова признать.
Я вспоминаю, что вокруг меня стоят шепчущие. Они и не подозревают о том, чему я стала свидетельницей. Они оплакивают старейшину, лидера мятежа. И я встаю, вместе мы молча сооружаем гигантскую пирамиду, чтобы сжечь мёртвых. Несколько мориа постарше — те, кто делает это уже далеко не первый раз, — поют старинные погребальные песни, их голосам вторит эхо внутреннего двора. Мне знакомы эти песни, они звучат в моих воспоминаниях. Задумываюсь над тем, пела ли их когда-нибудь при мне моя мать.
