У Князя исказилось лицо, а рык стал таким оглушающим, что я умолкла, продолжая неподвижно стоять, упрямо глядя в пол. Смиренная, покорная, беззащитная… только подходи и бей…
Но он почему‑то не ударил. И даже с места не сдвинулся. Лишь волна неистовой, какой‑то бешеной ярости рванулась из него на волю, безжалостно круша мебель, покрывая стены и потолок глубокими трещинами и заставляя шататься кровать под тяжелым балдахином.
— Как такое возможно?! — бешено выдохнул Князь, когда совладал с "темной" ипостасью. — Как ты сумела воздействовать, если я не поддаюсь… чарам?!
— Я не воздействовала на тебя чарами, Княже, — тихо призналась я. — Мне не нужно залезать в твою душу, чтобы понять, какой образ ты там хранишь. Мое воздействие проще… и одновременно сложнее: я не ломаю защиту своих жертв — я их ЧУВСТВУЮ. Мое тело отзывается на твои прикосновения, поэтому его нельзя обмануть, точно так же, как нельзя обмануть себя самого. Да, ты не держишь перед внутренним взором портрет своей Женщины, но твои руки знают, что хотели бы ощутить. Ты не помнишь цвета ЕЕ кожи или волос, но твои глаза начинают гореть, когда тебе нравится то, что ты видишь. Твои ноздри всегда трепещут, когда чувствуют родной запах. Твой голос меняется, дыхание учащается, меняется ритм сердца… все твое тело, хочешь ты этого или нет, шаг за шагом подсказывает, где и что мне нужно изменить, чтобы выглядеть так, как ты хочешь. И что нужно сделать, чтобы ты и дальше желал ко мне прикасаться.
Темный Князь глухо зарычал.
— Ты меня обманула!
— Нет, Княже. Я лишь дала тебе то, что ты пожелал. И то, чего тебе не хватало.
— Тогда почему не добила?! — рявкнул он, не сдержавшись. — Почему не закончила то, что начала?!
Я прикусила губу.
Эх, Княже, если бы ты знал, чего мне стоило остановиться… до чего тяжело было влиять на тебя постепенно вместо того, чтобы сломать в самую первую ночь! Вопреки матушкиным чаяниям, я не собиралась брать над тобой контроль. Это была лишь самозащита, к который ты… разъяренный и озлобленный… сам меня принудил.
Но даже тогда я старалась беречь твою мужскую гордость… лелеяла, как самое дорогое, едва наметившиеся чувства… шаг за шагом менялась, настраиваясь на тебя, как настраивается арфа под чуткими руками мастера. Смиряла свой нрав, проявляла покорность, терпеливо дожидаясь, когда схлынет твоя звериная ярость… и делала все, чтобы ты не стал от меня зависим. И не возненавидел после того, как я окончательно уйду.
— Тебя никто не должен был заподозрить, — тихо ответила я, упорно смотря в сторону. — Длительная связь с суккубой заметно меняет мужчин, а мне не хотелось, чтобы об обряде стало кому‑то известно. Поэтому наш первый разговор происходил без свидетелей. Поэтому же мне пришлось разозлить Асада: более сильный демон способен разглядеть твою брачную метку, так что его мысли нужно было сосредоточить на чем‑то другом… Сейчас о том, что мой муж — Темный Князь, знает лишь несколько разумных, которым я абсолютно доверяю. А о том, что этот Князь — ты, не знает вообще никто…
Да. Я даже Жабе этого не сказала. Маленькое белое пятнышко в моем рассказе, которое вполне укладывалась в легенду "пьяного" спора.
— Конечно, это было рискованно, — криво улыбнулась я. — Но ты не причинил бы мне вреда… пока я не совершила бы грубой ошибки. Желание обладать СВОЕЙ женщиной достаточно в тебе сильно, чтобы постараться меня уберечь даже от себя самого. Опасны были лишь вспышки твоей злости. Но со временем я нашла безопасные границы и… да, ты правильно догадался — для этого мне пришлось несколько раз намеренно тебя спровоцировать.
У демона потемнело лицо.
— В первый раз ты тоже… провоцировала?
— Злость быстрее всего разрушает безразличие, — кивнула я. — Когда демон злится, его "темная" ипостась теряет контроль и становится уязвимой. Для меня. После этого тебя оставалось лишь заинтересовать, предложить небольшой спор и… все. Остальное ты сделал сам.
У Князя дрогнули ноздри, а чешуйки на лице стали более отчетливыми. Затем раздались в стороны плечи, изменился рост, со спины медленно соскользнул на пол длинный плащ, которым он был укутан от подбородка до самых пяток… я с грустью проводила глазами упавшую одежду, в которой мой преобразившийся супруг более не нуждался. И вынужденно подняла голову, чтобы взглянуть на хищное, покрытое блестящей чешуей лицо высшего демона, полностью перешедшего в свою истинную ипостась.
— Твоя игра и впрямь была опасной, — прошипел он, раздраженно дернув хвостом. — Жаль, что я только сейчас могу оценить ее по — настоящему. Но я ведь мог тогда не остановиться…
Я невесело улыбнулась.
— Все‑таки ты очень мало о нас знаешь, Княже… поверь, любовные чары нужны не только для одурманивания жертв. В первую очередь, они необходимы нам самим, потому что только с ними наше притворство становится достоверным. Это была не игра, Княже. Во время охоты все в нас становится настоящим: внутренний жар, желание, страсть… временно, конечно, но иногда лишь миг отделяет от победы или проигрыша. Так что, если бы ты тогда не ушел, я стала бы твоей навсегда.
— Разве теперь это имеет значение? — поинтересовался демон, брезгливо оттолкнув от себя брачные браслеты. — Ты меня приняла, Ри. Магия это подтверждает. Значит, ты все равно моя. Я выиграл!
Я покачала головой.
— Ты ошибаешься, Княже.
— Ты здесь… и полностью в моей власти, — вкрадчиво прошептал он, неумолимо подбираясь ближе. — Твоя клятва недействительна. Что меня остановит?
Я проследила за тем, как его когти тянутся к моей щеке, замерла, когда они застыли в опасной близи от моего лица, и… грустно улыбнулась, когда они беспрепятственно прошли сквозь меня, сумев ухватить лишь воздух.
— Прости, Княже, но ты снова ошибся, — обронила я едва слышно, когда он непонимающе отступил.
— Это еще что такое? Почему я не могу до тебя дотронуться?!
— Я приняла меры.
— Ты… — недоумение на лице демона стремительно сменилось тревогой. — Ты не могла умереть… я бы знал! Что ты натворила, женщина?! Что с собой сделала?!
Я тихонько вздохнула.
— К сожалению, я не могу убить свою "темную" ипостась, но усыпить ее мне по силам. "Зелье мертвеца"… прости, но сегодня я приняла последнюю дозу, так что через несколько минут моя вторая половина окончательно уснет и потеряет силу. Меня ты больше не призовешь — вокруг моей постели уже закончили рисовать круг призыва… на крови, разумеется… и это значит, что я больше к тебе не вернусь. Собственно, я пришла только для того, чтобы предупредить об этом. И попросить прощения. За свой обман. За молчание. И за то, что не смогла бы стать тебе достойной супругой.
