Горела подожженная шальными заклинаниями мебель, чадили книги, в клубах дыма появились воины, но приказ лорда Адинана быстро выгнал их из комнаты. Треснул лед колодца, верхняя часть стены осыпалась на меня, я едва успела прикрыть голову. В руки вонзились иглы, по предплечьям заструилась горячая кровь. Сквозь большую дыру в стене колодца видела, как рушился кокон Йоллы. Медленно, неотвратимо и, к сожалению, закономерно. Чья-то молния ударила ведару в спину. Женщину подбросило в воздух и швырнуло в стену. Йолла рухнула на пол и замерла неподвижно. Я помню, как кричала от ужаса, вцепившись в острые края прорехи в колодце, как лорд Адинан, отталкивая мага, бросился к ведаре и первым делом забрал Зуб. Потом сработал ошейник, и боль от порезов смешалась с болью, вызванной магическим механизмом. Я задыхалась от душивших рыданий, от пронзающих шею и руки игл. И даже обрадовалась, когда ватная непроницаемая темнота захлестнула меня, отгораживая от всего этого кошмара.
Честно говоря, не думала, что мне суждено очнуться. Но я в который раз смотрела на грубо обработанный каменный потолок и танцующее на нем пятно света от горящей в отдалении свечи. С трудом сев, я посмотрела на кровать ведары. Йолла, она была там! Не помня себя от радости, бросилась к ней. Йолла была жива и даже проснулась, когда я окликнула ее.
— Я думала, они тебя убили, — прошептала я, не выпуская Йоллу из объятий.
— Некоторое время я тоже так думала, — усмехнулась ведара, успокаивающе поглаживая меня по спине. — Но все время твердила себе, что мы обе нужны живыми. Я в качестве накопителя магии, а ты… Ах, Мирэль, Илдирим тебя истинно любит. Но он такой безумно-отчаянный самовлюбленный дурак, прямо поразительно…
— Ты действительно думала, что нам удастся так сбежать? — задала я мучавший меня весь бой вопрос.
— Конечно же, нет, — принцесса пожала плечами. — Просто не хотела отдавать ему свою магию. Все истратила на защиту. К тому же так я их ослабила, причем очень сильно. Молодые долго будут восстанавливаться. Не меньше недели, — она отстранилась и снова легла. Йолла была в ужасном состоянии. Вся правая половина лица отекла, — именно туда пришелся удар о стену. Правую руку ведара тоже берегла, но все равно женщина казалась довольной собой. — Неизвестному магу нужно будет чуть меньше времени, но он слабей твоего дяди и слабее Беро. А я уверена, что он скоро здесь появится. Так что постаралась использовать возможность уменьшить силы противника. Адинану на восстановление нужно будет дня три. Но один против многих он не выстоит даже с Зубом.
Она покосилась на мои руки и добавила:
— Ты уж прости, что и тебе в бою досталось, но я не виновата. Почти, — Йолла лукаво улыбнулась, насколько это позволяло отекшее лицо. Получилось жутковато.
— Если это поможет Нэймару и Беро, то я и на большее готова, — вздохнула я, глянув на перебинтованные руки.
Мы долго молчали, думая каждая о своем. Уверенность ведары в том, что наши освободители скоро будут здесь, обнадеживала, но я боялась за Нэймара. Выстоит ли он, искусный воин с неразвитым даром, против опытного мага? Не просто мага, а лорда Адинана, ненавидевшего его последние пять десятков лет? Я в этом сомневалась.
— Знаешь, — заговорила ведара. — Я догадалась, как тебе удалось Появление.
Я посмотрела на нее с любопытством. Что скрывать, мне было интересно, как могли работать вместе два запечатанных дара.
— Есть легенды про Истинно Единых, многие из них заканчиваются словами: 'Сердце к сердцу, золото к золоту, не разрушить Истинное ни огню, ни холоду'. Это всегда воспринималось как присказка. Причем присказка старинная, имеющая в виду какое-то другое, забытое значение слова 'золото'. Ну, подумай, какое отношение металл может иметь к Чувству? — Йолла мечтательно улыбнулась. — Думаю, никто и не знает, что золото в этой фразе, — это покровительство Великой, ее помощь в трудную минуту. Мало кто рискнет поклясться жизнью в любви.
Три дня ничего не происходило. Только два раза в день появлялся знакомый молчаливый воин, приносивший еду и горячую воду, да заходил безымянный маг, обновлявший мне повязки. Вечером третьего дня где-то через час после посещения воина в камеру вошли Илдирим и Герион. Илдирим подошел к нам с Йоллой, а Герион так и остался стоять у входа.
— Нужно поговорить, — шепотом сказал кузен.
— Говори, кто же тебя остановит? — с сарказмом ответила ведара. Брат бросил на нее сердитый взгляд и повернулся ко мне.
— Мирэль, я думал над твоими словами, — тихий шепот Илдирима звучал траурно, а сам брат выглядел подавленным. — Боюсь, я раньше не понимал тебя. Да и себя тоже. И жизнь вообще.
Он тяжело вздохнул и только теперь посмотрел в глаза.
— Я безмерно люблю тебя. Пожалуй, это единственное, что не изменилось и вряд ли когда-нибудь изменится. Я очень надеюсь заслужить твое прощение. Поэтому прямо сейчас мы вчетвером уходим отсюда.
Йолла вцепилась в мою руку, но ничего не сказала. Я вглядывалась в глаза Илдирима. Он не врал. Встала, увлекая за собой ведару.
— Веди, — шепнула я. Илдирим протянул мне руку. Когда я вложила свою ладонь в его, брат поклонился мне, поцеловал костяшки пальцев и пробормотал: 'Спасибо, что после всего поверила мне'. В голосе было столько горечи, что у меня душа заболела за кузена. Небо, воистину нет худшей муки, чем неразделенная любовь…
Мы пробирались по естественным и вырубленным коридорам, иногда делали большие крюки, обходя пещеры, в которых жили воины лорда Адинана. Сердце колотилось, в голову лезли подозрения и опасения, но я верила братьям. Знаю, у этой глупой, наивной веры не было объективных оснований, оба слишком часто предавали меня, оба слишком часто доказывали, что способны на подлость. Но я счастлива, что в ту ночь верила и что не обманулась. Довольно скоро мы вышли в небольшую пещеру, где нас ждали подготовленные лошади, припасы и зимняя одежда. В седельных ножнах одной лошади я даже увидела свой меч, который давно, когда жизнь еще не была такой сложной, выбирала с Нэймаром. Через несколько минут по заснеженной равнине, залитой лунным сиянием, скакали четверо всадников.
Остановились мы только, когда на востоке развиднелось, как раз доехали до реденького лесочка. Солнце развеяло мои последние сомнения, — братья везли нас с Йоллой навстречу Нэймару.
— Тут сделаем привал, — впервые с момента своего появления в камере заговорил Герион. — Лошадям нужно отдохнуть, да и мы все не железные.
Илдирим проворно соскользнул с коня и бросился устраивать нам с Йоллой палатку, брат поспешил ему на помощь. Мы с ведарой начали собирать хворост, но ждать, пока кузены разведут огонь, Йолла не стала. Она взяла меня за руку и, как только палатка была готова, затащила меня внутрь. Плотно закрыв за нами полог, женщина повернулась ко мне. От радостной улыбки не осталось и следа. Принцесса была испугана и очень серьезна.
