– Арес приказал бы тебе говорить, – тем временем хмуро продолжил Тан. – Ресеф очаровал бы тебя. А Лимос... – В его голосе появились грубые, резкие нотки. – Она довела бы тебя до бешенства своими разговорами, и ты бы все выболтала просто, чтобы заткнуть ей рот.
– А ты?
Его глаза заблестели.
– Предпочитаю пытки.
Кто бы сомневался. Реган запустила руку в карман пальто, где прятала станг.
– Собираешься меня пытать?
– А ты расскажешь мне, что ты такое? – Он поднес стакан к губам и взглянул на нее поверх краешка. – И не думаю, что твое меленькое эгидовское оружие окажется эффективным против меня.
Маленькое эгидовское оружие? Высокомерный осел.
– Я на сто процентов человек.
– На человека с эмпатическими способностями, я бы купился. На человека, что может общаться с мертвыми, я бы тоже купился. Но у тебя есть власть над душами. – Он подобрался поближе, без сомнения пытаясь запугать ее своим ростом и размерами. Может это и сработало бы, если бы тело Реган не гудело от вина. Ее пульс участился, и она мысленно попросила его подойти поближе. – Так что я не куплюсь на эту хрень с человеком.
– Хочешь ДНК-тест? Я человек. Оба мои родители были Хранителями. – Технически правда. В момент ее зачатия, отец Реган был одержим демоном, но Всаднику не обязательно об этом знать.
– Может и так, – пробормотал он, и внезапно аура гнева и угрозы, что постоянно окружала его сменилась чем-то более приятным, но не менее угрожающим.
Тан поднял руку к горлу, убрал броню и остался в одежде, которую одел для церемонии. Белая рубашка под смокингом была расстегнута на шее, откуда выглядывала его татуировка скорпиона, открывающая и закрывающая клешни.
Реган моргнула, удивляясь не сделало ли вино что-то с ее зрением.
– Твои татуировки особенные?
– Все тату особенные. Люди могут делать их экспромтом, но каждый заботится о дизайне того, что наносят на его тело.
– Нет, я имела в виду... они что-то делают для тебя.
Она думала, что он собирается опять закрыться от нее, но вместо этого, он удивил ее сбросив свой пиджак, как-то делая весь процесс столь дразнящим, такой вот непреднамеренный стриптиз
Он сбросил смокинг на кровать, а затем его длинные пальцы занялись рубашкой. Она не могла отвести взгляд от того, как он расстегивал ее, а затем рубашка присоединилась к пиджаку.
Боже, о, Боже. Не имело значения, что она видела его верхнюю часть тела обнажённой ранее... Она не думала, что когда-нибудь привыкнет ко всему этому великолепному произведению искусств. Его печать висела на тонкой золотой цепочке, разместившись между грудными мышцами, прекрасно сочетаясь с замысловатой кельтской татуировкой.
– Эти сцены взяли из моей головы и поместили на коже.
– Это я знаю, но зачем?
– Как ты узнала? – Он стал приближаться к ней, медленно, выглядело будто он наблюдал за ней.
Ощущение покалывания распространилось по ее конечностям, возбуждая и расслабляя одновременно.
– Я видела это, когда касалась тебя раньше. Я могу читать татуировки, также как могу читать чернила на пергаменте.
Покалывание превратилось в приятное жжение, такого она раньше никогда не испытывала. Что там вампир сказал о вине? Магия. Правильно. Больше не для нее.
Танатос остановился, когда подошел к ней так близко, что ей пришлось задрать голову, чтобы увидеть его лицо.
– Ты можешь контролировать свою силу эмпата? – Его голос был хриплым, бесподобно глубоким, и он ласкал ее эротическими волнами.
Она поставила стакан, чувствуя будто ее кто-то отключил, складывалось ощущение будто это не она, а кто-то другой поставил стакан на комод
Затем она увидела, как он взял ее руку и положил ее на свое горло, над скорпионом, который выглядел так, будто жалил в яремную вену, когда Тан разговаривал.
– Да, – прошептала она. – Я могу заводиться с пол оборота и так же легко отключить свою силу.
– Ну и как ты, сейчас на взводе?
О, она поняла игру слов. Она знала, что это было намеренно.
– Нет, – ответила Реган, это была и правда и лож. Она не включала свои способности эмпата, хотя она могла читать слабую энергию, исходящую от скорпиона. Но она была очень сильно возбуждена.
То, что происходило здесь, не имело никакого отношения к соблазнению Танатоса для Эгиды. Она хотела его. Это было так просто. Страх, что она может позволить ее способность высасывать души высвободиться во время неконтролируемого момента, не беспокоил ее.
Тени Танатоса защитят его, и впервые в ее жизни она хотела освободить эту свою сторону и позволить ей поохотиться.
Будто читая мысли, Танатос накрыл рукой шею Реган и притянул ее к себе так что их тела прижались друг к другу, затем он впился в ее губы.
Его восставшую плоть, упирающуюся ей в живот, не возможно было не заметить. Язык Танатоса чувственным напором проник в её рот, захватывая, беря то, чего жаждал.
Она сгорала и плавилась изнутри. Её грудь отяжелела, кожа пылала, а плоть изнывала по ласкам.
– А теперь? – прошептал он, касаясь её губ своими.
– О Господи, да! – её сердце бешено заколотилось, и в то же мгновение она почувствовала, как низ живота окатило жаром. – Ты сводишь меня с ума.
Он прижался к ней бедрами, и подумал, что это она доводила его до сумасшествия, а не наоборот.
– Я хочу тебя, Реган. Больше, чем когда-либо хотел кого-то. И готов поддастся твоим чарам.
– Да, – еле слышно произнесла она. – Так и сделай.
Его руки опустились к её талии, и, внезапно, всё мысли потерялись в неистовом стремлении побыстрее сбросить свою одежду. В голове всё смешалось, эмоции утратили ясность, Реган завладели первобытные инстинкты и желание поскорее оседлать Танатоса.
И он окажется под ней. Она должна контролировать ситуацию. Реган никогда и ни за что не позволит мужчине взять верх.
Сбросив остатки одежды, они стояли друг напротив друга сжав руки в кулаки, дыша с трудом. Господи, этот мужчина – великолепен.
Реган восхищалась его телом, стройным и поджарым, как у атлета. Пирсинговые кольца украшали татуированную грудь, плоский живот бугрился мышцами, а узкие бёдра плавными линиями переходили в мощные ноги. Между которыми гордо восставала его плоть. Вены проступали на всей её поверхности, от широкого основания – до гладкой головки.
– Я не могу, – прохрипел он. – Не могу пойти на это в полной мере, не до конца.
Его слова стали огромным разочарованием, но, раз уж такие дела, то она будет довольствоваться тем, что он готов ей дать. Стоп... почему он не мог довести всё до конца?
