Может, где засквозит особенно сильно? Это бы значило, что там, за дверью, проход… Но интуиция с самого начала подсказывала, что Стабальт ничего не найдет в нескольких стенах. И когда каждый кирпич в кладке был обтерт и почти отполирован плечом и боком Альфстанны, та поняла, что интуиция не подводила.
Здравый смысл, в свою очередь, вел другую игру. По-хорошему, стоило предполагать, что потайной лаз или лазы, если таковой был не один, были недалеко от королевских покоев или комнат принцев. Может, близ тронной залы или залы для собраний королевского совета, поскольку это те элементы дворца, которые всегда охранялись лучше всего. С другой стороны, Альфстанна понятия не имела об ухищренностях среди правителей Саэнгринов и об их образе мысли, а значит, приходилось допускать возможность, что потайной ход из дворца начинался в каком-нибудь неприметном месте, вроде задворок на кухнях или вообще отхожей комнаты — там, куда сторонний человек лишний раз вообще не зайдет или где и не подумает искать. На конец, с третьей стороны, Альфстанна даже предположить не могла, сколько на самом деле лазов для побегов могла соорудить Хеледд за годы, проведенные на троне, причем, само собой, тайком от мужа. А, быть может, еще и Молдвинн чего-нибудь накопал. В конце концов, обдурить дочь он как-нибудь сможет.
С этими безрадостными мыслями Альфстанна засыпала и просыпалась, с ними ела, подпирала плечами стены дворца по дороге во внутренний двор библиотеки, ходила в нужник и потихоньку сходила с ума.
Пока все не изменилось в одночасье.
На восьмой день после разговора с Толгриммом двери комнаты распахнулись, впуская гвардейцев королевы. Настолько озлобленных, словно Альфстанна лично, сама отняла у каждого из них по три четверти жалования за полгода. Впрочем, девушке было не до смеха. Лица фрейлин остались восковыми, только старшая прищурилась особенно высокомерно, и Альфстанна поняла, насколько она торжествует. Мол, знай свое место, выскочка.
— Что вам нужно? — спросила Стабальт тихо. Отвечать никто не стал — гвардейцы схватили августу за руки и насильно поволокли прочь. Сердце у Альфстанны заколотилось в самом горле. Проклятье! Что происходит?!
— Куда вы меня тащите?! — вскричала девушка.
Ответа не было и теперь. Вырываться было бессмысленно — Альфстанна понимала, и, почти не помня себя от страха, пыталась лихорадочно сообразить, что произошло. Это совершенно точно какие-то спонтанные новости. Хеледд что-то узнала. Только что? Лаудан прибыл? С кучей каких-то обвинений и доказательств, которые смог подстроить?! Может, вломился в чертог отца или заслал шпионов и набрал там каких-нибудь писем, свидетельствовавших о взяточничестве или укрывательстве налогов, или еще чем-нибудь подобном… Какой большой управитель обходился без них? Альфстанна не знала всех дел отца, в особенности тех, которые он вел, когда она была маленькой, но была уверена, что при желании там можно было найти много интересного для королевы, жаждущей головы подданного.
Руки больно саднило — гвардейцы хватали неумолимо. Спина, исполосованная не так давно, причиняла сущие муки. Альфстанна сжимала зубы, стараясь не сопротивляться, чтобы натяжение кожи не драло спину, но гвардейцы тащили, как настоящие изверги, и Стабальт не всегда успевала за их темпом переставлять ноги. Ублюдки!
Или это Айонас их предал? Не хотелось верить, но с какой стати Ллейд так доверял Диенару? Может, все-таки не стоило?
Ох!.. Если б знать, что это, можно пытаться придумать, чем оправдываться! Но так… так… Проклятье!
Альфстанна поняла, что все её внутренности прилипли к позвоночнику, и похолодело даже в желудке.
Её швырнули на пол перед троном королевы Хеледд. Сквозь слои одежды больно дернуло колени. Высоченные своды залы — ледяные, неприступные — обступили со всех сторон, и Альфстанне показалось, что они сжимаются. Но нет — это все те же гвардейцы обошли Стабальт подковой, оставляя лазейку лишь спереди, чтобы не мешать королеве вершить расправу. Альфстанна попыталась встать, но двое солдат, выкручивая руки, тут же надавили девушке в плечи.
Смотрела на это вся дворцовая знать. Значит, спектакль с публичным разоблачением? Жаль. Она, Альфстанна, надеялась, что её хватит на дольше. У неё ведь еще ни мысли про злосчастный лаз, которым можно сбежать в случае штурма.
Хеледд сидела на троне. Было видно — она взвинчена до предела и едва удерживает себя от какого-то опрометчивого шага. В руке, сжатый и затертый практически до дыр, дрожал смятый лист бумаги.
— Что это значит? — шепнула Альфстанна одновременно из страха, требовавшего прояснить хоть что-то, и из необъяснимого желания помочь королеве вызвериться.
— ЧТО. ЭТО. ЗНАЧИТ?! — ожидаемо взревела Хеледд, вскакивая с трона и широкими шагами спускаясь с помоста вниз. — ЭТО ТЫ СКАЖИ, ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?! — она ткнула Альфстанне смятой бумагой под нос, а потом не удержалась и изо всех сил ударила по лицу. У девушки высыпались из глаз искры — столь густо, что вокруг на несколько мгновений вовсе померкли все цвета.
— Лаудан угрожает моему отцу! — карикатурно закривлялась Хеледд, намекая на поведение Альфстанны парой недель ранее. — Лаудан то, Лаудан это! Пошлите к нам шпионов… И МЫ ПОСЛАЛИ, ПРОКЛЯТАЯ ТВАРЬ!
— Я не понимаю, — выдохнула Альфстанна, понимая, что это лишнее: даже если бы она что-то и понимала, Хеледд не стала бы слушать. Той главное сказать самой.
— И знаешь, что? — разухмылявшись совершенно нездорово, Хеледд принялась ходить на всю длину помоста взад-вперед. — Твой отец слыхом не слыхивал об угрозах Лаудана! Никто, НИКТО, не приезжал к вам в чертог. Только вот твои люди от Лаудана — вернулись, без половины товарищей и тебя. А знаешь, что особенно важное? — Хеледд замерла, полностью обернувшись к Альфстанне и вдруг заорала: — Твой отец здоров и совершенно точно убежден, что ты сейчас в лагере Диенара! В ЛАГЕРЕ ДИЕНАРА! Ну, Стабальт, давай, начинай доказывать мне про заговор Лаудана! ДАВАЙ ЖЕ!!! — не сдерживая себя, Хеледд снова от души приложилась ладонью к лицу Альфстанны.
— Ваше величество, — осторожно позвал один из гвардейцев.
— ЗАТКНИСЬ! — рявкнула на него Хеледд. И тут же взглянула на подданного совершенно другим взглядом. — О, — протянула она, — или ты, быть может, хочешь предложить ваши услуги в воспитании? Чтобы августовским шлюхам неповадно было врать! — Хеледд снова перешла на крик.
— Я никому… не лгала, — выдавила из себя Стабальт.
— Ах, не лгала…. Говорила правду… А ТЫ СКАЖЕШЬ ТУ ЖЕ ПРАВДУ, ЕСЛИ ПЕРЕЛОМАТЬ ТЕБЕ ВСЕ ПАЛЬЦЫ НА РУКАХ?! Или, — голос королевы снова зазмеился, — или ты настолько любишь мужскую компанию, что позволишь моим мальчикам выбить всю клятую дурь из твоей никчемной головы?!
Альфстанна понимала, что ответа и не требуется, и пыталась только придумать, что могла бы сделать в настолько плачевной ситуации. Ничего, если честно: её обвиняют, её скрутили, и до Толгримма она не докричится.
— ОТВЕЧАЙ УЖЕ, СУКА, КАКОГО ЧЕРТА ТЫ ДЕЛАЛА В ЛАГЕРЕ ДИЕНАРА?! ЧТО ВЫ ЗАДУМАЛИ?!
— Я…
Из-за двери донесся приглушенный шум вперемешку с тихим лязгом доспехов. Стабальт поняла, что от этого звука у неё поджались даже пальцы на ногах — Хеледд что, вообще весь дворец подняла на уши, чтобы поймать и скрутить одну женщину?! В душе Альфстанна дергано усмехнулась над собой: ничего себе, сколько чести! Вскинула глаза на королеву — той точно было не до гула или насмешек внутреннего голоса: Хеледд орала.
— КАК ДОЛГО ТЫ ТАМ БЫЛА?! КТО ЕЩЕ С ВАМИ ГОТОВИТ МЯТЕЖ?!
Дворяне притихли окончательно.
— Да какой мятеж? — Альфстанну трясло. Гвардейцы с доброй воли воспринимали тремор девушки как попытку вырваться и убежать и с наслаждением усиливали напор, пережимая ей конечности почти до хруста в костях.
— Какой мятеж?! — Хеледд снова заметалась туда-сюда, как раненая насмерть львица. «Это, скорее, мне надо делать», — подумала Стабальт, наблюдая за королевой сквозь проступающие слезы. И, разглядев лицо Хеледд, осознала: её разорвут сейчас. Хеледд хотела оторвать ей голову с самого начала и просто жаждала повода. Поэтому её проклятые фрейлины ходили с Альфстанной даже в нужник и корчились там от отвращения.
