печатью, оказалось слишком трудным для любительского перевода. Завитки плясали вкривь и вкось, местами были частично стерты.
“Свергнутый жестокий и алчный король был изгнан со своими верноподданными… Воины пали в бою… вернулись к женам…” – все, что сумел прочесть.
Под свитком лежал клочок другого старинного письма, вырванного из руки убитого Такеши Яматори. Там по-японски было написано: “свобода”.
Больше я решил не задерживаться на вражеской территории, выскочил из дома Яматори и вернулся с пустыми руками к Лизе.
– Не нашел колбасы, – я засел в цветнике.
Горгулья копошилась в урне у скамейки. Вытащив пакет из-под кефира передними лапами, похожими на человеческие руки, зверь взлетел с ним и устремился к горам.
Всего чуть-чуть горгулья разминулась с прилетевшим со стороны гор черным драконом.
– Вот кто-то с горочки спустился, – я начал тихо напевать при его приближении к дому Яматори.
Лиза побежала встречать приземлившегося на газон дракона, обняла его мощную длинную шею, чем вызвала болезненный укус моей ревности. Я подумал, что слова Сатибо о “другой девушке, не Лизе” – всего лишь пустая отговорка, способ отвлечь от себя внимание Альбины.
Моего отчетливого намека на посещение его тайной комнаты дракон будто не заметил. Не взглянул на меня хоть краем задумчиво прищуренных красных глаз. Сатибо точили собственные жуки.
– Улыбочку для красивого фото! – Лиза решила, что раз одна добыча упущена, без новой жертвы айфону не выжить.
Дракон улыбнулся во все клычищи, изящно изогнул шею, выпятил грудь, эффектно развернул крылья и замер.
– Спасибо! – Лиза весело подпрыгнула. – Поможешь на кухне? Я одна не успею. Скоро придут гости на большой званый ужин.
Дракон кивнул, сложив шипастый “головной убор” и направился в большую беседку для превращения и одевания.
Я пришел во дворец вместе с Лизой… Лук, чеснок, паприка, черный перец, имбирь – я задыхался на кухне, но упорно совал нос в каждое блюдо и демонстративно следил за Сатибо, давая ему понять, что не позволю подмешать алхимический яд в пищу.
Лиза и меня втянула в кулинарный процесс: попросила тонко нарезать сыр, колбасу и ветчину. Я притворился, что рад помочь, в глубине души тоскуя по кухарке Ульяне Никитичне.
Глава 54. Месть
Среди приглашенных на званый ужин были Джаник и его гражданская супруга. Не хотелось мне находиться рядом с Кристиной, говорить с ней ради формальности. Пойдя вдоль щедро накрытого длинного стола в противоположную от нее сторону, я встретился с Семеном Верховцевым и его верными “оруженосцами” Павлом и Феликсом.
– Ты… – Семен поманил меня пальцем, на манер дворового хулигана держа другую руку в кармане темно-синих клетчатых брюк, плохо сочетающихся с желтой майкой и оранжевой курткой, и растопырив ноги. – Есть разговор. Выйдем?
Я вышел с ними из столовой.
– Что вам угодно, господа? – я остановился в коридоре.
– Ты, интеллигент вшивый, не думай, что я так просто сдамся, отступлю, – пригрозил Семен. – Если я сказал, что женюсь на Лизе, так и будет.
– Да, что Саймон говорит, то закон, – поддакнул Феликс.
– Вали в Питер, нищеброд, – Семен ткнул меня пальцем в грудь. – Мне некогда с тобой шутки шутить. Я сотру тебя в порошок.
– Попробуй, – я бросил ему вызов.
– Бедняга считает, что главный здесь – мэр, – Павел недобро усмехнулся.
– Вижу, ты еще не просек, кто в городе хозяин, – Семен ударил меня кулаком в лицо.
Я упал. Хватило силы воли не увернуться от удара и удержаться от ответного броска. Видимо, жадный призрак капитализма следил за гостями в столовой, чтобы те не стибрили посуду или статуэтки из сервантов. Срыгнув в ладонь чуток еще свежей, не потемневшей от желудочного сока говяжьей крови, я размазал ее по губам и носу.
– Тихон! Вы в порядке! – ко мне подбежал городничий. – Держите салфетку.
Он хотел помочь мне встать на ноги.
– Ничего страшного, Валерий Денисович, – я поднялся сам и вытер кровавые пятна бумажной салфеткой.
– Семен! Ты меня позоришь! Я позвоню твоему отцу! – городничий накричал на Верховцева.
– Звоните хоть президенту, – огрызнулся Семен.
Яростно взглянув на меня, он вышел на улицу, уводя за собой свиту.
– Невоспитанный мальчишка! Мне стыдно за его поведение, но Семен у нас такой… вспыльчивый и непредсказуемый, – лепетал городничий.
– Психопат, – подытожил я, заходя в ванную.
– Ну, это вы преувеличиваете. У Семена сложный характер, но как банкир и меценат он делает успехи.
– Тиша! – Лиза влезла между мной и городничим. – Валерий Денисович, оставьте нас, пожалуйста, наедине.
Городничий неохотно вышел из ванной, включив галогеновые лампочки в зеркальном потолке, чем оказал мне медвежью услугу, протопал три шага и замер в коридоре, подслушивая.
– Семен ударил меня, – я объяснил Лизе ситуацию.
– У тебя кровь, – она осторожно взяла из моей руки красно-белую салфетку.
– Мой ужин, – шепнул чуть слышно.
Лиза тихо засмеялась.
– Ты прикололся над ним. Класс, – заглушив смех, она на секунду призадумалась и вспомнила о чем-то важном. – Я должна поговорить с Сенечкой.
– Семен только и ждет твоих с ним объяснений, – предостерег я. – Не подходи к нему и не разговаривай с ним, что бы он у тебя ни спрашивал.
– Радость моя, – Лиза ткнулась носиком в мою щеку, задорно рассмеялась и приоткрыла дверь ванной.
Городничий, как балерина, на мысочках побежал в столовую.
Весть о неприятном инциденте нас опередила. Дамы, заботливо щебеча и тревожно вздыхая, окружили меня, господа выкинули пару-другую оскорбительных для Семена реплик, и разом все забыли о случившемся нападении. Занялись жеванием, чоканьем бокалами и пустой болтовней. Ем я или нет, гостей не волновало. Каждый стремился урвать кусочек повкуснее. Красная икра разошлась в лет и сразу в рот. Я не заметил, чтобы ее намазывали на хлеб.
Лиза весело общалась с Джаником. Они шутили как лучшие друзья, обсуждали грядущее выступление Юми и участие Сатибо в новогоднем кулинарном конкурсе как представителя ресторана “Дырявый Джо”.
