– Да, поговори с ней по душам. Надеюсь, она поймет.
– Про Сатибо, случаем, у тебя нет новостей? – я говорил аккуратно, понимая, что воспоминания о разбитой любви причинят Альбине боль. – Странно он ведет себя в последнее время.
– Есть, – собравшаяся бежать в офис волчица резко повернулась. – Чуть не забыла сказать. Сатибо вместе с Лизкой утром прошел обследование. Он оплатил подробную расшифровку своего генома и сравнение с какими-то иномирными образцами.
– Что ж, до скорой встречи, пушистая подружка. Славная у тебя шкурка наросла. Видать, похолодает скоро.
– Синоптики обещали в Волочаровске новогодний снег.
– Давненько зима нас снежком не баловала.
– Пока, Тихон. Меня ждет начальник.
Альбина усвистала, подскакивая, как взбодренная холодком сибирская лайка. Она оставила мне, по обычаю, пуд неразгаданных тайн и заковыристых проблем.
Глава 55. Юбилей
Я прождал свою любимую до темноты, охраняя дворец на пару с Кампаем.
– Тиша! Быстрей одевайся! Нам нельзя опаздывать! – запыхавшаяся Лиза вызвала меня с улицы.
Нарядившись посолиднее, я вышел к ее машине, загнанной на вымощенную тротуарной плиткой площадку. Лиза нарядилась как эстрадная певица: расшитое пайетками короткое темное платье и лакированные лодочки на высоком тонком каблуке переливались в свете садовых фонарей всеми цветами радуги, крупно завитые волосы были уложены в высокую прическу с искусственными перышками. Точно невеста в ЗАГСе, она прижимала к груди пышный разноцветный букет.
– Что с тобой? Ты облинял! – моя нечеловеческая бледность ее напугала. – Три дня назад я тебя подкрасила автозагаром и…
– Всему виной СПА-процедуры, – ответил без малого честно. – Вся краска с меня сошла.
– Сегодня вечером Валерику исполняется пятьдесят лет, – “обрадовала” меня Лиза. – Он пригласил нас в свой замок. Еле нашла подарок, – она показала мне темно-синюю коробку, полностью занимавшую багажник “Порше”. – Юми сказала, он понравится юбиляру.
– Воспользуйся моей пудрой с эффектом тонального крема, – в машине Лиза подала косметичку.
– Меня от нее чих пробирает, – признался, раскрыв пудреницу, и все-таки чихнул, хоть усердно сдерживался.
– Тишулечка, не подводи меня, – заныла Лиза. – Возьми из моей сумки пачку носовых платков. В естественном цвете ты там всех людей распугаешь.
Я напудрился по воротничок розовой рубашки и стал похож на курортника, выбравшегося из пляжного песка.
– Не вздумай с кем-нибудь подраться, – предупредил я Лизу. – Всегда держи в голове, что ты работаешь не на рынке “Слон”.
– Тиша! Мы едем на юбилей мэра, а не на вечеринку Дырявого Джо. Там не может быть никаких драк.
– Я тебя предупреждаю на всю жизнь. Вот, – строго поднял палец.
– Странный ты сегодня, – Лиза прикусила накладной ноготь. – Похоже, вампирам противопоказаны СПА-процедуры. Завтра я расторгну контракт с Кристиной и попрошу ее вернуть деньги.
Глава Волочаровска жил как эльфийский король в огромном белоснежном замке со смотровыми башенками-карандашами, широкими балконами и полукруглыми окнами.
В саду размещалось невероятное количество скульптур из камня, бронзы и синтетических материалов. За недостатком места изваяния встречались в самых неожиданных местах. Даже днем захмелевший гость мог здорово испугаться, увидев за широкой туей замахнувшегося битой бейсболиста с кирпичной мордой или жутковатого на вид гольфиста, угрожающе приподнявшего клюшку от земли, или сторожа в ушанке, наставившего на него ружье.
Гуляя по саду без провожатого – обрусевшего итальянца Бруно, служившего в усадьбе поваром, дворецким, гувернером юного наследника рода Коньковых, садовником и… горничной (Наталья Конькова не потерпела бы присутствия в усадьбе прислуги женского пола), гости непременно заблуждались и долго бродили по “классическому английскому саду”. То они утыкались в хвост выполненного в натуральную величину бронзового коня, то спотыкались о змею из темно-зеленого синтетического камня, практически невидимую в газонной траве, то, поскользнувшись на мраморной дорожке, падали в притаившийся за узорной аркой фонтан с хитро смеющимся амурчиком, непременно ударяясь головой об его коленку. Зная о садовых опасностях по горькому опыте своих друзей, городничий не отпускал гостей одних там гулять.
Бруно встретил нас с Лизой у ворот и проводил в господскую столовую. По пути фонтаны, арки и скульптуры подмигивали нам разноцветными лампочками, как торговые ларьки. Под козырьком крыльца на медных прутиках сидели привязанные за кольца на лапках роскошные жар-птицы. Вытягивая шеи, они хватали белых мотыльков, летящих на золотистый свет их пышного оперения.
Лиза остановилась, любуясь на птиц, но итальянец, невысокий лысоватый человечек лет сорока, поторопил нас. Напомнил, что все остальные приглашенные уже на месте, а мы задерживаем начало торжества.
Все в замке было сделано с большим размахом и подчеркнутой роскошью. Войдя в огромный холл, мы словно оказались под куполом католического собора, даже накладка для отопительной батареи походила на орган. Круглая серебряная люстра, напоминавшая инопланетный корабль с иллюстрации к научно-фантастическому роману, светила вполсилы, не мешая мне рассмотреть причудливые узоры настенных панелей из красного дерева.
– Лизавета, Тихон, прошу к столу, – приветствовал нас городничий.
Он стоял вместе с женой во главе огромного темно-вишневого стола, накрытого белой скатертью, посреди очень длинной и узкой столовой. Старшие Ланские едва умещались в отведенных им местах: животом упирались в стол, а филейной частью, вылезающей из-под спинки стула – в резной шкаф-стенку для посуды.
– Все собрались? – перепроверил хозяин замка.
– Все гости доставлены, – отчитался Бруно.
– Друзья, коллеги, благотворители нашего замечательного города, мне очень приятно видеть вас сегодня на юбилее… – речь городничего, как обычно, затянулась надолго.
Гости, не решавшиеся без команды сверху приступить к пиршеству, быстро заскучали: начали позевывать, прочищать носы или играть в смартфонах.
Закончив приветственную речь по толчку в спину от жены, Валерий Денисович позволил гостям приступить к торжественной дегустации и объявил маленький домашний концерт, представив слугу великим итальянским тенором.
Без музыкального сопровождения Бруно печально завыл “Con te partiro”. Под всеобщее чавканье и чоканье повар исполнил еще несколько эстрадных арий, растягивая заключительную ноту до горлового хрипа. Гости смотрели хмуро, понимая, что праздник скучен, как всегда.
Не тут то было! Городничий подложил гостям бодливую козу.
– Пора открыть коробки и пакеты! – на середине пиршества
