— Тот поцелуй…
— Это была ошибка, — поспешила оправдаться «виконтесса», молясь, чтобы ничего кроме невинного поцелуя между Шэйлой и виконтом не было. — Я люблю своего мужа. Мы счастливы.
— Но вы…
— Это всё плод вашего богатого воображения. Погодите… За что вы хотите отомстить лорду Хардингу? Или мне? Вы что задумали? Соблазнить меня, затем всё рассказать Стэнли, чтобы разлучить нас?
Джеймс выглядел озадаченным.
— Нет, ничего подобного не было в моих мыслях. Я помню ваши глаза в ту минуту… Ваши слова… Я думал, что мы…
Понятно. Шэйла дала повод, а виконт не упустил возможности затеять интрижку с женой друга.
— Ничего не было, и быть не может, — властно сказала она, разворачиваясь к нему спиной и следуя к двери.
Тяжёлый вздох мужчины стал ей ответом.
Ольга выдохнула с облегчением — Джеймса без колебаний можно вычеркнуть из числа подозреваемых. Он не стал бы рассказывать Стэнли о своей связи с его женой ни при каких обстоятельствах. Даже из мести. А вот в анонимке могло быть написано именно об отношениях Джеймса Роулея и Шэйлы. Тайный «доброжелатель» мог видеть их поцелуй.
Ольга покусывала губы от досады, с горечью думая о том, что Шэйла поступила опрометчиво и легкомысленно. Она заслужила гнев мужа.
Сцена в гостиной повергла «виконтессу» в лёгкий шок и заставила забыть о неутешительном выводе.
Венона, склонившись над Самантой, приводила её в чувство с помощью флакончика с нюхательной солью. Разбитая чашка и мокрый подол платья девушки сказали сами за себя.
Ольга поспешила к подруге, а Джеймс, к её удивлению, не проявил, казалось бы, положенного беспокойства к обмороку сестры. Он отошёл к окну и задумчиво уставился в него, щурясь от яркого солнечного света.
— Гроза идёт, — сказал он едва слышно, косясь на медленно приходящую в себя Саманту. — Домой бы успеть вернуться.
Встретившись с ним взглядом, Ольга опустила глаза. Откровенно тоскливый, он вызвал у неё жалость. Любил ли виконт Шэйлу по-настоящему? Неплохой ведь парень, да только не повезло ему встретить на своём пути виконтессу. Да и она, судя по всему, не была к нему равнодушна. Кто знает, быть может, будь эта пара вместе, всё у них сложилось бы наилучшим образом.
Обмахивая лицо Саманты книжкой-малышкой, Ольга усомнилась в её сознательном обмороке:
— Бледная какая, — разве получится побледнеть по заказу, когда этого требуют обстоятельства? Она бы, точно, не сумела.
— Ну, ну, — леди Стакей похлопала гостью по щекам, снова поднося флакончик к её носу. — Давай, девочка, приходи в себя. Не следует так сильно затягивать корсет. Бери пример с Шэйлы, — она глянула на талию дочери и без особых усилий кажущуюся слишком узкой. — Ты же во всём подражаешь ей, верно, детка? Тебе и раньше нужны были точно такие же игрушки, как у неё, платья, причёски, украшения, другое, более значимое. То, чего не купишь и не ук...
Саманта открыла глаза и, следя за ярким розовым пятном томика со стихами, замахала руками в поисках опоры. Маркиза поддержала её, а Ольга, отбросив книгу, схватила свою чашку с остывшим чаем и поднесла ко рту девушки:
— Выпей, миленькая.
Саманта отшатнулась:
— Спасибо, не нужно. Мне уже значительно лучше, — она часто задышала; румянец вернулся на её личико.
Венона сильнее сжала её предплечье, не давая встать. Заслонила её от брата и, приблизив своё лицо к её, тихо и ласково заговорила:
— Что же ты отказываешься разделить с нами питьё привезённого тобой целебного бальзама? Я вчера отнесла его нашему аптекарю. Знаешь, что он в нём унюхал?
Саманта рванулась в сторону в попытке встать, но женщина, оглянувшись на отрешённо отвернувшегося к окну Джеймса, лишь усилила хватку и ещё тише заговорила:
— Можешь ничего не говорить, маленькая мерзавка. Настой из порошка лавра хорошо тебе знаком. Правда?
— Ой, — вновь побледнела девушка. Обмякая и жалобно глядя на леди Стакей, плаксиво заговорила: — Я перепутала бутылочки. Маменька в свою добавила настойку лавра для расслабления нервов. Я взяла не то, да? Это мне от этого стало плохо? И голова кружится…
— А ещё настой лавра гонит мочу, — хмыкнула Венона, поднося к лицу Саманты томик лорда Байрона. — Это тоже твоих рук дело?
— А вам всем нехорошо или только мне? — заёрзала гостья, не обращая внимания на книгу.
Ольга вспомнила, как Саманта отказалась пить чай с бальзамом, когда привезла его ей. На что она тогда сослалась? Как и сегодня, что уже пила его дома.
— Всем плохо, — зашипела маркиза, — от твоей лжи. Я вижу тебя насквозь, негодница.
— Я не намеренно, — захныкала Саманта, высматривая фигуру брата у дальнего окна. — Простите, пожалуйста. Если бы всё было так, как вы говорите, разве бы я пила вместе с вами?
— Сказать тебе, что ещё бывает, если пить настой коры лавра? — не давала ей собраться с мыслями Венона.
— Маменька пьёт его ещё от… звона в ушах.
— Ты хорошо знала, что делаешь, — проигнорировала её слова леди Стакей. — Отвечай, письмо твоих рук дело? — махнула она книгой перед лицом подруги дочери.
— Какое письмо? — испуганно сжавшись, заныла Саманта. — Джеймс, — позвала она брата.
— Тебе уже лучше? — послышался от окна его голос. — Нам пора ехать. Собирается гроза. Ещё нужно успеть заехать к баронету.
Маркиза раздражённо развернулась навстречу мужчине.
— Ей и не было плохо, — заявила она не терпящим возражений тоном. — Лорд Роулей, пожалуйста, передайте леди Роулей, что я сегодня навещу её. Поведение вашей сестры выходит за все допустимые рамки приличий.
Он вздёрнул подбородок и сурово посмотрел на девушку:
— Саманта, что всё это значит?
Она, пугливо глянув на Ольгу, медленно встала и качнулась в сторону брата. Он подхватил её под руку:
— Едем! — отбросил носком сапога попавший под ногу осколок чашки.
Саманта повернулась к хозяйке дома:
— Простите, леди Стакей, что всё так вышло, — её глаза наполнились слезами. — Шэйла, прости, я не намеренно… Я в самом деле перепутала бутылочки…
— Счастливого пути, — холодно отозвалась Венона и, поджав губы, позвонила в колокольчик.
Ольга отошла к окну и наблюдала за отъездом брата и сестры. Скорее всего, ни одного из них она больше не увидит. На душе стало тоскливо-муторно.
Подошла «мама» и стала позади неё:
— Вижу, ты усомнилась, что она всё сделала намеренно.
— Не знаю, — обняла себя руками Ольга. Холодно не было, но пробежавший по спине озноб вызвал неприятную нервную дрожь. — Вы, в самом деле, были у аптекаря? Это он дал вам бутылочку с бальзамом?
— Нигде я не была, — усмехнулась Венона. — В ней не бальзам, а виски. Бутылочку я отняла у Селмы, когда та была уже пуста. Но запах лавра слышен до сих пор, — принюхавшись, женщина шумно втянула воздух. — Его ни с чем не спутаешь.
— А-а, поняла. Я её выбросила, а она, значит, подобрала, — не удивилась Ольга. Ей бы следовало догадаться об этом и вылить опасную смесь. А вот с Самантой самовнушение сыграло злую шутку.
Маркиза обняла дочь за плечи:
— Так и есть. Глупая женщина выпила всё быстро, не имея понятия, как бальзам употреблять правильно. Потом лежала и мучилась… — она наклонилась к уху Ольги и шепнула: — изошла кровью.
— Из-за лавра? Никогда бы не подумала.
— Из порошка коры лавра готовят настой, который убивает зародившееся дитя в утробе матери. Старое действенное средство. Каждая женщина знает.
— И действенно только на ранних сроках, — догадалась «виконтесса», морщась. — А так вызывает лишь сильное кровотечение. И Саманта знает об этом.
— Мерзавка! И как же умело вывернулась! — возмущённо воскликнула она. — Ах, как поздно всё открылось. То падение с лошади... У тебя уже мог быть большой ребёночек. А в последний раз она тебя чуть не… — Венона села на софу и выдернула из-за манжеты бирюзового шерстяного платья носовой платочек. Всхлипнула: — Она ответит за всё.
— Как ответит? — подсела к ней Ольга. — Думаете, вы поедете, всё расскажете леди Роулей, она поверит вам, а не дочери, и отдаст её на съедение обществу? Забудьте! Они не допустят скандала. Вы бы допустили?
