Ну, что ж, шоколад, похоже, отпадал. Джулианна еще раз глянула в сумку. Шарф, книга Дика Френсиса, книжка «Кентерберийская история» с загнутыми страницами и бутылка очень популярного лимонада, который она так и не открыла. Джулианна считала, что это ей когда-то может пригодиться. У нее был коммуникатор с игрушками и пара роликов для снятия ворсинок с одежды. Также еще альбом и набор цветных карандашей. О, и еще та гадость, что она купила в магазине диетических продуктов. Но Джулианна подозревала, что глазированная морковь не могла пробить путь к сердцу ребенка. Но все же это лучшее из того, что было у нее.
Она достала из сумки морковь, зажала ее в руке и посмотрела мальчику в глаза.
«Ну что, Питер,» сказала Джулианна тихим голосом, который приберегала для общения со старшим боссом. «У меня есть парочка вопросов к тебе.»
Два дня спустя Уильям стоял на краю леса, наблюдая за замком, скрытым в тумане, и проклинал свое невезение. Он должен был быть там, внутри, грея у камина ноги и попивая что-нибудь сладкое и вкусное из кладовых. Так бы и произошло, если бы два дня назад судьба жестоко не посмеялась над ним. А сейчас посмотрите на него — под дождем, все такой же безземельный и даже без какого-либо плана, как все это вернуть.
Рыцарь вздохнул и прислонился к дереву. Надежда на чудо испарилась. Даже стоя в тени высоких деревьев, он понимал, что его уже заметили. Безусловно, люди Хьюберта видели и обсуждали то забавное происшествие, что приключилось с ним у стены 2 дня назад. Уильям надеялся, что как следует повеселил своего папочку. Ибо это будет последний раз, когда он позволит над собой смеяться. И хотя Хьюберт был пьяницей и дураком, все же не настолько глуп, чтобы верить, что такая ситуация заставит Уильяма отказаться от того, что принадлежит ему на законных основаниях.
По крайней мере, таковыми были его планы до того, как он оказался обременен женщиной, которая, похоже, не смогла бы о себе позаботиться, даже находясь в кладовых, полных еды, и с надежной охраной.
Уильям от всего сердца сыпал проклятьями, хоть так немного успокаивая себя. Впервые в жизни рыцарь понял, что отвечает не только за себя, за сохранность не только своей головы, и это было печальной реальностью. Он добился известности прославленного воина, именно не думая о собственной безопасности. Рвался в бой там, где остальные убегали, поджав хвосты от страха. Он мчался вперед туда, куда другие колебались бы идти. Устремлялся в гущу схватки с одержимостью, тогда как остальные останавливались, помня о ценности жизни. Именно это и создало его репутацию и принесло достаточно денег, чтобы прокормить себя и удовлетворить все свои потребности.
Если бы кто-то из тех, кто был свидетелем его жестокости или пострадал от нее, увидели рыцаря сейчас, то они долго бы над ним смеялись. Уильям Артейн, бессердечный и беспощадный воин, мучается сомнениями из-за женщины.
Жалкий человек.
Он отошел от дерева и хорошенько встряхнулся. Что ему за дело до женщины, которая не могла толком сказать, откуда она — и где этот Манхэттен, будь он неладен, находится? — и, вполне возможно, что эта особа заслужила то, что с ней произошло. Уильям был воином с мечом святого Георгия в руках, и его будущее находилось впереди него, в стенах замка, а не позади, в часовне.
Рыцарь осмотрел все вокруг внимательным взглядом. Стена замка разрушена в нескольких местах, но недостаточно, чтобы брать ее приступом. Уильям был уверен, что если бы смотрел на все это изнутри, данная ситуация понравилась бы ему значительно больше.
Главное здание оказалось небольшим, но достаточным для такого землевладельца, как он — по крайней мере, так мужчина думал, когда смотрел на замок отсюда. Рыцарь надеялся, что и при более близком рассмотрении все будет так же.
Но как ему получить назад наследство? В задумчивости он поглаживал свой подбородок. Может, ему просто подойти к воротам замка и вызвать охранников отца на бой, перебив их поодиночке. Он мог бы уничтожить дюжину, прежде чем кто-то из них убил бы его.
Но что если люди в замке были верны ему, а не отцу? Тогда получается, что он своими руками собирается уничтожить собственных будущих воинов.
Рыцарь поразмышлял над этим пару минут, затем ему в голову пришла другая мысль. Он может снять верхние штаны, тунику и кожаную безрукавку, перелезть через стену в подходящем месте и убить своего отца до того, как кто-либо сумеет это заметить. Раньше у него это отлично получалось.
Но это все же был довольно опасный план.
«Чертова женщина,» пробормотал он, затем повернулся и пошел обратно, отводя руками ветки от лица. И отчего его заботит то, что может случиться с ней? Священник явно был не в себе, когда придумывал слова клятвы. Ну, скажите на милость. Как Уильям должен ее исполнять? Особенно в свете того, какой именно оказалась женщина, которую он, согласно проклятой клятве, обязан был спасать!
Уильям устремился назад к церкви, но эти мысли все еще не отпускали его. К тому моменту, когда рыцарь приблизился к часовне, он уже порядком устал, пыль, казалось, въелась в его кожу. Мужчина подумал, какого черта, вообще зашел тогда в церковь.
Никогда не отказывайся от помощи и благословения Всевышнего.
Как бы Уильям хотел, чтобы дед был здесь, тот бы подсказал, что делать. И как он мог думать, что эта женщина ниспослана ему свыше в помощь? Да, как жаль, что Филиппа больше нет в живых. Рыцарь тогда мог бы отправить эту дамочку сомнительного происхождения к нему, он бы посмотрел, как эта девушка попыталась бы объяснить все деду.
Уильям глубоко вздохнул, чтобы откинуть эти соблазнительные мысли, и вошел в двери часовни. Он дал своему коню корм, затем огляделся вокруг, чтобы посмотреть, что эта сумасшедшая Джулианна делает сегодня.
Мужчина уже был готов сыпать ругательствами, но остановился, потеряв способность дышать. Дьявол побери эту женщину. Неужели, не достаточно того, что она разрушила все его планы? Женщина должно быть полностью лишила его возможности связно изъясняться и трезво мыслить? Если бы он только представлял, чем обернется ему этот благородный порыв, то никогда в жизни даже близко не подошел бы к ней.
Рыцарь задавался вопросом, произнес бы клятву, если бы знал, что спасать ему придется сумасшедшую, которая постоянно отвлекает его от воплощения в жизнь планов. Вероятно, позже он спросит об этом священника. Сейчас же рыцарь только смотрел на женщину и тихо что-то бормотал себе под нос.
Джулианна сидела на полу и играла — ох, если бы он мог вспомнить, когда сам просто отдыхал в последний раз — во что-то, что она называла шашками, с его оруженосцем. А священник находился рядом и наблюдал за ними. Эту занимательную игрушку женщина явно достала из недр своей бездонной сумки. Уильям пытался залезть в нее и посмотреть, что еще находится там, но, очевидно, он слишком неуважительно отнесся к ее имуществу в первый раз, так что ему более не представлялось возможности сделать это повторно. Но, похоже, на Питера данный запрет не распространялся. Мальчик мог спокойно осматривать вещи Джулианы.
